Лариса Уварова - Букет кактусов
Правда, он часто исчезал из дому. Иногда на двое-трое суток, предварительно затарив Саше холодильник и строго-настрого проинструктировав, как себя вести. Она не спрашивала, где он бывает и что делает. Во-первых, бесполезно, во-вторых, это не ее дело. Но в одиночестве девушка чувствовала себя гораздо хуже, чем со своим странным сожителем. А как его еще назвать, если они живут под одной крышей? Александра была уверена, что причиной тому – обычные скука и тоска. Что же еще?
Однажды после такой отлучки Вано вернулся веселый.
– Есть хорошая новость, детка. Нашелся этот парень, ваш «кавказский пленник». Ну, Данькин однокурсник.
– Чип?! Да ты что, неужели?! Живой?
– Живой, живой. Не совсем здоровый – в Чечне он был ранен – но живой. Он уже в Москве.
– Как здорово! Ой, просто в себя не приду... Скорее рассказывай, что и как.
– Подробностей не знаю, детка. Ты же висишь у меня на шее, так что я не могу светиться. Знаю только, что у этого Чипкова, кажется, наметилось взаимопонимание с твоей подружкой, Маринкой. Видел издали, как они ворковали вдвоем.
– Не может быть!
– Почему это нет? Никогда нельзя сказать, что может быть, а чего не может, особенно в делах сердечных. Он же теперь герой! Кстати, говорят, держался в плену очень достойно. Маринка встречала его в аэропорту от своей газеты – ты же знаешь, она теперь работает по специальности. Ну, вспомнили золотые студенческие деньки, слово за слово... Наш старичок Куличок тоже прилетел, между прочим.
– Разумеется, и нас с Рэем помянули.
– Я думаю, не без этого. Значит, ты нас всех переживешь, детка. Короче, точек сближения оказалось достаточно. Завидую я этому Толяну, черт меня подери! Маринка – классная девочка.
– Ну, разумеется! Это единственная подробность, которую ты знаешь наверняка.
«Нет, я не подам тебе и вида, что злюсь, медведь! В конце концов, ты сказал правду. Маринка действительно классная, не то что я. Особенно сейчас... И я буду очень рада, если у них с Толиком что-нибудь получится. Я всегда считала его славным парнем, хотя и немного простоватым. Но, может, из Чечни он и в самом деле вернулся героем ее романа? Ведь в его друге Славике героического было еще меньше, пока он не попал в критическую ситуацию...»
Вано, хитро прищурившись, дымил своей трубкой в открытую форточку. Не мог же он рассказать, что из-за «подробностей» по делу Толи Чипкова он в декабре провел две недели, считай, в самом логове некоего полевого командира! Из-за этого и только из-за этого он на время выпустил из-под контроля московские дела своей клиентки, что чуть-чуть не стоило ей жизни. И уже потом, когда Чип и его оператор были фактически на свободе, детектив из Воронска подключил к делу поисковую группу, которой и достались все лавры...
Как-то в феврале, появившись домой из очередного «загула», Стас коротко сказал Саше:
– Пора, детка. Если ты в порядке, завтра мы можем выехать. Я все подготовил.
Она ответила еще короче:
– Хоть сегодня.
У Александры не было никаких причин задерживаться в столице. Она мечтала поскорее покинуть Москву и постараться вообще забыть, что она есть на карте.
В комплекс подготовки, помимо обычных дорожных припасов и снаряжения автолюбителя, входили документы на имя Ивановой Марии Петровны, шестидесяти восьми лет, и гримерный набор, с помощью которого Саша Александрова должна была на время обратиться в старушку. Мало ли какие неожиданности могли возникнуть в дороге!
– Если не будете занудой, матушка, – Вано шутливо поклонился, – обещаю в точности исполнить последний сыновний долг. Просто не дождусь, когда сбуду тебя с рук, старая карга!
– Тогда уж вези сразу в дом престарелых, сынок!
Они выехали ни свет ни заря и без всяких приключений покинули Москву все на той же доброй старой «Ниве». В дороге тоже не случилось ничего примечательного – если не считать, что Стас вдруг отчего-то стал опять немногословным и даже угрюмым, как в первые дни их знакомства. В девять вечера, обогнув стороной губернский город, машина уже отсчитывала спящие за своими палисадниками хатки на окраине Звенигорска, ничем не отличающейся от деревенского пейзажа. Александра примолкла, щемящая, пронзительная грусть сжала ей сердце.
Можно было не опасаться, что кому-нибудь станет известно об их прибытии раньше утра, в таких городках девять вечера, да еще в январе, приравнивается к глубокой ночи. Лишь в двух-трех окнах родного дома еще горел свет.
– Запри машину и не беспокойся, в нашем дворе с ней ничего не случится, – прошептала Александра, которая уже успела размотать свой старушечий платок и снять грим с помощью косметического молочка.
У нее и в мыслях не было, что ее водитель не останется переночевать после такого-то переезда... Стас коротко ответил, чтобы она поспешила, и взял небольшую дорожную сумку Александры, которую сам же купил для нее вместе со всем содержимым. Все ее вещи – кроме того, что было на ней в день «трагической гибели», – так и остались в квартире Марины Воронковой.
Как и тогда, в свой осенний наезд, она перво-наперво обошла свое нежилое жилье, окинула его ностальгическим взглядом блудной дочери. Только сейчас оно не вызвало у Саши того острого, болезненного приступа жалости к себе. Теперь она могла без слез смотреть в свое прошлое и знала, что ее ждет в будущем. Это опять была новая, другая Саша Александрова.
– Вот и все, детка, – услышала она за спиной. – Ты дома. Думаю, я тебе больше не нужен.
Девушка порывисто обернулась.
– Как? Разве ты не останешься до утра?
– До утра – нет. Будь здорова, детка.
– Но как же... Куда ты поедешь? Ты же устал!
– Ерунда. С моим пламенным мотором до Отмашки час езды. Ремонт там закончен – сплошной шик и блеск. Ты еще и вещички не распакуешь, а я уже буду спать как младенец в собственной кроватке. Ну, бывай, детка!
Он неуклюже протянул ей пятерню, и Саша машинально пожала его огромную лапу. Вано повернулся к двери...
И вдруг Александра поняла – она не хочет, чтобы он уходил. Она не может себе представить, что этот человек уйдет навсегда!
– Стас...
Он остановился.
– Подожди, Стас. Останься...
– Не понял?
– Останься со мной. Пожалуйста...
– Детка, ты имеешь в виду... тебя и меня?
Саша разозлилась на его медвежью непонятливость.
– Уж конечно не соседа! Я прошу тебя остаться, и ты это прекрасно понял. Ты же этого хочешь, разве не так?
Какой-то вредный черт подзуживал его: «Не поддавайся, Вано! Она посмеется над тобой – значит, посмейся над ней первый. Ответь так, как ты умеешь. Скажи: „С чего ты взяла, детка?“
Он послал черта в нокаут. Он вернулся и остановился почти вплотную к девушке. Посмотрел ей прямо в глаза.
