Соль под кожей. Том первый - Айя Субботина
Значит, дело в чем-то другом?
Возможно, я зря заранее ковыряюсь и со мной это вообще никак не связано?
— Можно? — Захожу в кабинет, хотя его секратрша только что предупредила о моем приходе.
Завольский, вопреки обыкновению, не сидит в кресле, а стоит около окна. На светло-сером фоне январского снежного дня его фигура кажется еще более шарообразной, чем обычно. Если бы люди могли ради прикола носить на себе спасительные круги — они выглядели бы в точности так же, как выглядит Завольский.
— Это, блять, что такое? — Без предупреждения разворачивается и швыряет мне в лицо пачку распечатанных фото.
Я набираю в грудь побольше воздуха и никак не реагирую. Мысленно считаю до десяти. Трижды, пока старый хер смотрит на меня своими покрасневшими поросячьими глазками. Все до последней фото падают вокруг меня неряшливым веером. Что там может быть? Мои фотки? Я веду инстаграм, потому что так принято, и в наше время девушка без красивенькой инсты вызывает больше вопросов, чем та, у которой подозрительно пустой профиль. Но у меня там в основном студийные фото, пополам с моими снимками «лайфстайл» — просто места, где я иногда бываю, просто какие-то штрихи из жизни или мой туалетный столик с лаконичным флакончиком любимых «Bal D'Afrique». Ничего такого, чтобы могло хоть как-то меня компрометировать. Со своими любовниками я нигде не палюсь — это вообще принципиальный вопрос. Значит…?
В моей голове проносится имя Андрея как раз в тот момент, когда я все-таки опускаю взгляд и как раз натыкаюсь на его лицо. Плюнув на все, подбираю всю пачку и под аккомпанемент мрачного сопения Завольского, перелистываю всю подборку.
Ну ты и сука, Андрюша.
— Что молчишь? Язык в жопе зацементировался?!
— У меня шок. — Вру, не моргнув глазом.
Хотя определенная степень офигивания действительно имеет место быть. Когда Андрей успел наследить?! Я же глаз с него не спускала. Мы, мать его, вообще отдыхали на практически необитаемом острове!
— У тебя шок?!
Завольский семенит до подноса с дорогущим пойлом, которое держит на случай «обмытия» удачной сделки, наливает себе целый стакан и выпивает залпом, громко крякая в конце. С таким же видом он мог и минералки навернуть — ноль эмоций от сорокаградусного бухла. Проняло его знатно, до кишок. Хотя, а кого бы не проняло?
— Ты ведь знала, да? — Он тычет в мою сторону жирным пальцем. — Знала и покрывала?!
— Юрий Степанович, я впервые об этом слышу. Ну то есть — вижу.
— Не верю! Ты же все время с ним!
— Да. Именно поэтому я сейчас в некотором… охуевании.
Использование крепкого слова вполне уместно в данном случае.
Я пару раз прокручивала в голове подобную ситуацию. Еще один урок жизни от Данте — на всякий случай представить все самое плохое или непредвиденное, что может случиться, проиграть ситуацию в голове и закрепить несколько вариантов. Чтобы, если придется, не быть огорошенной шоком и уже иметь под рукой более-менее рабочий план эвакуации из задницы.
— И это, блять, мой сын. — Завольский послабляет галстук, все-таки плюхается в кресло, и я удивляюсь, как оно вообще не разваливается прямо под ним. — Мой сын.
— А вы уже разговаривали… с Андреем? — Старый хряк смотрит на меня так, будто я просила, когда он в последний раз подтирал жопу наждачкой. — У него должно быть разумное объяснением всему этому.
Вообще, в моем вопросе нет ничего необычного. В ситуации, когда человек делает то, что от него никто не ожидает, в первую очередь хочется узнать, что вообще происходит именно от него самого. Потому что, как показала практика, у «виновника» всегда есть либо разумное объяснение, либо характерная реакция отрицания.
— А у этого говна может быть какое-то объяснение?! — Щеки Завольского негодующе трясутся. — Ты вообще башкой своей думаешь, дура?!
Прямо сейчас все мое нутро умоляет дать себе разрядку и воткнуть что-нибудь в глаз этой жирной свиньи. Например, перьевую ручку из красивой подставки на его столе. Ею точно ни разу не пользовались, как будто принесли сюда нарочно на тот случай, если кому-то захочется поквитаться с боровом за каждое обидное слово.
— Я думаю, что все это — чья-то не очень остроумная шутка, — говорю с каменным лицом. — Монтаж или дипфэйк. Сейчас такие вещи делают за пять минут на любом ноутбуке.
— Дипп… что? Ты можешь по нормальному объяснить?!
«Могу, но сначала перестань визжать!» — мысленно посылаю его куда подальше, но внешне стойко храню безучастный вид. Чем убедительнее я буду — тем больше шансов, что Завольский проглотит все, что я ему скормлю.
— Технологии замены лица.
Трачу пять минут, объясняя на пальцах, как их фото и видео одних людей, при помощи специальных программ, искусственного интеллекта, компьютера и небольшой ловкости рук, делают фото и видео совершенно других людей. Нахожу в телефоне пару примеров, даже показываю ему короткое видео, как все это выглядит на практике. Конечно, мои примеры далеки от идеала, но в целом вся теория, которую я вынуждена придумывать буквально на ходу, звучит правдоподобно.
— И это реально так работает? — немного успокаивается боров.
— Да, абсолютно реально. Одна известная интернет-газета недавно опубликовала статью с видео о фото депутата, которого якобы арестовывают, а позже выяснилось, что хакеры просто положили сайт и залили туда фейк. В здесь, — уже довольно небрежно разглядываю фото Андрея, — хорошая, но все равно не идеальная работа. Вот, видите, есть стык в районе шеи? А здесь даже волосы растянуты, чтобы…
— Убери от меня это говно! — Завольский отмахивается.
Так я и думала. Ни один родитель не захочет в подробностях разглядывать свое единственное любимое чадо в подобном ракурсе. Тем более, если ракурс дополнительно отягощен деталями, как у Андрея. Но я-то могу. Потому что я — любимая и любящая жена, и для меня все то, что на этих снимках — провокация и фэйк. Чем более убедительно я буду пытаться доказать то, чего нет — тем скорее боров мне поверит. Потому что ему очень хочется поверить.
Первое правило самообмана.
— С этими снимками было еще что-нибудь? Как они к вам попали?
Нужно воспользоваться случаем и выжать все, что можно из этой ситуации. Андрей, конечно, полностью отбитый идиот без инстинкта
