Джоджо Мойес - Ночная музыка
– Салфетки. Тебе нужны салфетки. Если, конечно, у вас нет тех, что из камчатого полотна.
– А зачем, если мы собираемся накрыть стол на лужайке?
Генри включил левый поворотник и свернул на соседнюю проселочную дорогу. Китти сидела на заднем сиденье и записывала очередной пункт в своем безразмерном списке. Прежде она еще никогда не устраивала вечеринок. А потому даже не представляла, какую уйму организационной работы предстоит провернуть.
– Когда-то у нас были правильные салфетки, но они куда-то подевались при переезде, – сказала она.
– Так же как и мои роликовые коньки, – добавил сидевший возле сестры Тьерри. – Мы их тоже не нашли.
– Полагаю, ваши салфетки найдутся. Годика через два. Как только вы обзаведетесь новыми. И лежать они будут в картонной коробке в дальнем углу, – философски заметил Генри.
– Но я не хочу ждать своих роликов целых два года. – Тьерри вытянул ногу, уперев ее в спинку водительского сиденья. – Они мне точно станут малы. Интересно, а нас накормят завтраком, когда мы приедем?
Китти решила взять Тьерри с собой, когда утром обнаружила мать спящей на диване в той же одежде, что была на ней накануне. Должно быть, репетировала всю ночь напролет. Причем не в первый раз. Но если оставить дома Тьерри с Пеппером, здраво рассудила Китти, мама проснется через пять минут, а потом будет весь день ходить как сонная муха.
– Кола. Молодежь любит колу. Ее выгоднее покупать в мелкооптовых магазинах, – задумчиво произнес Генри. – И фруктовый сок. Его можно смешать с газированной водой.
– Не уверена, что у меня хватит денег на фруктовый сок. Лучше сделаю побольше бузинного напитка.
Асад подпевал в такт музыке из стереосистемы, ритмично постукивая рукой по приборной доске.
– Кубики льда, – сказал он. – Большой пакет. Ведь у вас по-прежнему нет холодильника, поэтому можете одолжить наш переносной, чтобы лед не растаял.
– А кто их понесет? – поинтересовался Генри. – Они весят целую тонну.
– Мы сами и понесем, – заявил Тьерри. – За шесть недель я вырос на целых полтора дюйма. Мама делает отметки на двери.
– Ты должна определить свой бюджет, – посоветовал Генри. – Вот увидишь, только начни – и оставишь здесь кучу денег, а тебе ведь еще надо накормить чуть ли не целый полк. Сколько у тебя наличности?
– Восемьдесят два фунта, – ответила Китти.
Вообще-то, у нее было всего шестьдесят два фунта, но сегодня утром она получила от своей французской бабушки чек в подарок на день рождения.
– Барбекю, – задумчиво протянул Генри. – Что скажешь, Асад?
– Слишком дорого. Придется обойтись хот-догами. Ну а еще много-много чудесных салатов с рисом и пастой для вегетарианцев. Могу приготовить. А твоя мама по-прежнему консервирует ягоды для пудинга?
Это будет лучшая вечеринка на свете, думала Китти. И придут почти все ребята из класса. Когда она рассказала им про озеро, они чуть с ума не сошли от радости. Один из друзей Энтони обещал принести надувную лодку, а у Энтони есть надувной матрас.
– У нас в кладовке вроде бы завалялась материя для праздничных декораций, – сказал Генри. – Можно сделать драпировки, чтобы замаскировать строительные леса.
– Мы так давно не расчищали завалы в кладовке, что там, возможно, написано: «С серебряным юбилеем», – заметил Асад.
– И конечно, чайные свечи, – добавил Генри. – Осветим ими путь к озеру, когда стемнеет. Можно поставить их в пустые банки из-под джема. За пару фунтов можно купить сотню свечей.
Поездка за покупками затянулась, но Китти, сидевшая в машине вместе со своими новыми друзьями, неожиданно поняла, что навсегда избавилась от тоски по дому. Если бы еще шесть месяцев назад ей хоть кто-нибудь сказал, что она застрянет в этой дыре, а самым большим развлечением для нее будет посещение мелкооптового магазина с двумя престарелыми геями, Китти, наверное, проплакала бы целую неделю. А теперь, думала она, ей, пожалуй, не хочется возвращаться в Лондон. Она по-прежнему тосковала по папе. Не было ни дня, чтобы при мысли о нем комок не вставал у нее в горле, но, быть может, мама была права. Быть может, оно даже к лучшему начать все с чистого листа именно здесь, где ничего не напоминало о папе.
– А еще фруктовое пюре со взбитыми сливками. Клубничное или крыжовниковое.
– Как правильно готовить крыжовниковое пюре? – спросил Асад.
– Проще простого. Надо положить ягоды в машину между двумя старыми педиками, дурак, – расхохотался Генри, на что дети только удивленно переглянулись.
– Но что конкретно он сказал? – Николас прижал телефон к уху плечом. – Погоди. Сейчас сверну на обочину. – Не обращая внимания на возмущенные гудки, он сделал извиняющийся жест в адрес водителя, которого невольно подрезал.
– Откуда такой шум? Ты где?
По словам Лоры, она была в данный момент в саду. Он представил, как она стоит, зажав рукой свободное ухо, а легкий ветерок игриво треплет ей волосы.
– Я на шоссе, на двенадцатом перекрестке.
– Мэтт здесь, – прошептала Лора.
– Я еду не для того, чтобы тебя повидать, – посмотрев в зеркало заднего вида, произнес он. Господи, до чего же плотное движение! – Как бы мне этого ни хотелось.
– Ты что, собираешься с ней сегодня поговорить?
Николас притормозил, пропустив перестраивающуюся в другой ряд машину, затем съехал на обочину, оставив мотор включенным.
– Лора, я не могу больше ждать. Деньги уже получены… Лора?
– Да?
Ее затянувшееся молчание нервировало Николаса.
– Ты в порядке?
– Полагаю, что да. Просто все… как-то странно. Странное чувство. Наконец-то все и свершится.
Мимо проехал грузовик, и машину Николаса здорово тряхануло.
– Послушай, перемены всегда…
– Знаю.
– Лора, я понимаю. Я сам через это прошел. – (Она не ответила.) – Выходит, ты до сих пор хочешь этот дом. Да?
– Не совсем так…
– Ладно, тогда я откажусь от проекта застройки на месте Испанского дома.
– Что?
Слова вылетели изо рта Николаса раньше, чем он успел подумать. И тем не менее он повторил:
– Я откажусь от проекта. Если ты действительно хочешь этот дом.
– Но это же такой крупный проект. И разве тогда ты сможешь двигаться дальше? Ты же сам говорил…
– Я справлюсь.
– Но твои планы. Твои инвесторы…
– Лора! Послушай меня! – Теперь он уже орал в трубку, пытаясь перекричать шум от проезжающих мимо машин. – Если ты действительно хочешь Испанский дом, я сделаю все, чтобы ты его получила. Мы по-прежнему можем превратить его в дом нашей мечты.
Она молчала, но теперь ее молчание было совсем иного рода.
