Элизабет Гейдж - Табу
11
Неделю спустя после церемонии в «Амбассадоре» Кейт отправилась на поиски театрального агента.
Она никому не сказала о том, что собиралась делать. Меньше всего ей хотелось сообщать об этом Мелани. Она стеснялась своей затеи и даже чувствовала себя почему-то виноватой. И ей было неуютно вдвойне, потому что она не могла понять, почему она делает это. А в привычки Кейт не входило предпринимать какие-либо действия, не зная, что побуждает ее к ним.
Что-то изменилось в Кейт. До того вечера она была совершенно равнодушна к лицедейству и презирала Голливуд. Но теперь в ее душе завелся какой-то очаг беспокойства, как песчинка в раковине, из которой вырастает жемчужина. Это было желание попробовать себя в качестве актрисы перед тем, как выбросить эту идею из головы окончательно.
Почему она внутренне изменилась, Кейт не знала. Она не была склонна к рефлексии и самоанализу, чтобы задавать себе вопросы – связано ли это с эпизодом, подсмотренным в туалетной комнате, или же церемония награждения так затронула ее. Она только знала, что переменилась.
Конечно, она никогда не сможет изгнать из памяти трагический образ Ив Синклер, прекрасные черты которого были искажены мучительным чувством, когда Ив думала об «Оскаре», который был отдан Ребекке Шервуд, новой звезде, засиявшей в великолепном фильме Джозефа Найта.
И она никогда не забудет самообладания Ив, когда она в мгновение собрала свое лицо из обломков перед тем же зеркалом, спрятав свою муку одним усилием воли.
Для Кейт вечер церемонии присуждения «Оскара» был особенным моментом, вырванным из окружающей ее жизни, – это была колдовская сказка, как ночь Золушки на балу у принца. Ей не хватало реальности, но именно благодаря этому она до сих пор очаровывала Кейт и напоминала ей о ее детских грезах, об Ив Синклер и волшебном мире, в котором она жила.
Но эти мысли не вели Кейт к ответу на загадку ее нового поведения. Она не задавала себе никаких вопросов. Наоборот, она двинулась вперед решительно, так же как она поступила бы, ища работу официантки. Она разослала копии своих фотографий, сделала ряд телефонных звонков и получила долгожданный ответ.
Ее первое интервью было с агентом по имени Барнетт Ливингстон. Кейт как-то слышала от Мелани, что он дает молодым исполнителям шанс – дальше все зависит от них. И кроме того, что-то в этом имени возбуждало любопытство Кейт. У нее было детское желание быть принятой человеком с таким элегантным именем и фамилией.
Она была удивлена и даже немного разочарована, когда пришла в офис в деловой части Голливуда, который оказался маленьким, захламленным, с промерзшей стеклянной дверью. Там был стол секретаря, но сам секретарь отсутствовал. Плешивый человек в рубашке с короткими рукавами, с толстым животом и сигарой приветствовал ее.
– Барни Ливингстон, – представился он, не обратив никакого внимания на ее изумленное лицо. – А вы…
– Кэтрин Гамильтон, – сказала Кейт, заставив себя улыбнуться.
– Присядьте, – предложил он. – Я говорю по телефону. И сейчас приду.
Он вышел в соседнюю комнату, не прикрыв дверь. Он взял трубку и продолжил прерванный разговор, пуская клубы дыма.
– О'кей, порядок, – говорил он невидимому собеседнику. – Я знаю, что она может сделать. Но будет ли она это делать, вот в чем вопрос, Фрэнки. Ты не можешь рассчитывать на нее сегодня так же, как год или два назад. Она теперь совсем не та актриса, как прежде. И все это знают. Вот почему я тебе говорю – дай шанс другой девушке. Просто сделай пробу. Необязательно, чтобы кто-нибудь об этом знал. Господи, да это займет десять минут. Ну, тогда сделай это для меня. Большие звезды отыскиваются именно таким путем. И ты это знаешь.
Наступило долгое молчание. Спина агента была повернута к Кейт. Она могла видеть, как он кивал во время разговора. Он откинулся в кресле, его ноги были на столе.
Наконец, разговор был окончен.
– О'кей, – сказал он. – Звучит неплохо. Я знал, что ты мне друг, Фрэнки.
Он повесил трубку и встал. Затем он подошел к двери.
– Заходи, золотко, – сказал он Кейт. – Твое фото у меня с собой.
Она зашла в кабинет. Он оставался в соседней комнате какое-то время, ища что-то на столе секретаря, затем вошел в кабинет, прикрыв за собой дверь.
– Извини, что заставил тебя ждать, – сказал он. – Это – один из наших лучших продюсеров. Мне удалось уговорить его избавиться от одного из наших клиентов. Веришь ли, это было – словно зуб вырвать.
Он сел и закурил сигару. Он переводил взгляд с Кейт на фотографию, лежавшую на столе. Его глаза сузились, когда он рассматривал ее.
– Ты очень привлекательна, – заключил он. – Я имею в виду – не похожа на других. Я видел тебя где-нибудь?
Кейт покачала головой.
– Я снималась только в массовке и роли прохожих, – ответила она. – Но мне кажется, они это вырезали.
Он кивнул, оценивающе смотря на нее.
– Очень своеобразна, – проговорил он. – Да, твоя внешность должна озадачивать тех, кто монтирует фильм. Они любят, когда девушки все одинаковые. Надеюсь, ты не струсила от этих неудач. В тебе есть что-то необычное.
Он посмотрел на ее фото и покачал головой.
– Фотограф попытался скрыть это качество, – сказал агент. – Мы не можем его винить за это – он думает, что именно за это ему платят. Его работа – сделать так, чтобы ты и все остальные выглядели как Марлен Дитрих. Тогда как в тебе есть что-то своеобразное, индивидуальное…
Он опять посмотрел на нее.
– Ты не могла бы встать? – спросил он.
Кейт встала, опустив сумку на пол рядом со стулом.
– Отлично, – сказал он. – Теперь пройдись взад-вперед по комнате. Та-ак… Отлично. Теперь положи руки на бедра. Улыбнись. Улыбнись! Прекрасно… О'кей! Теперь сядь.
Кейт села и посмотрела на него.
– Хорошо, это кое-что… – сказал он со вздохом. – Я не знаю, как это назвать, но что-то специфическое. Скажи, ты умеешь произносить слова роли? Ты брала уроки актерского мастерства?
Кейт покачала головой.
– Пару раз сходила на какие-то занятия, – сказала она. – По правде говоря, я не относилась к этому серьезно до тех пор, пока… До недавнего времени. Я надеюсь, что смогу научиться.
Он улыбнулся. Ее искренность произвела на него впечатление.
– Держи, – сказал он, протягивая Кейт листок печатного текста. – Прочти мне первую строчку.
Кейт прочла.
– Половина одиннадцатого, мэм. Ваша мать уже здесь.
Агент улыбнулся.
– Золотко, мы же не в морге, – сказал он. – Побольше живости. Пусть это звучит естественно.
Кейт прочла строчку снова. Он смотрел на нее без какого-то либо выражения на лице.
– Теперь попробуй восемнадцатую, – проговорил он. Она скользнула взглядом по странице и нашла нужную строчку.
