Юрий Каменецкий - Мелочи жизни

— Ты так ненавидишь маму?

— Так ненавижу!.. — вдруг всхлипнула Юля. — Должна ненавидеть... А я, идиотка, так скучаю... так скучаю... и по Сашке. — Юля уже откровенно заплакала. Сергей привлек ее к себе, поцеловал.

Телефонный звонок нарушил идиллию.

— Я подойду. — Утирая на ходу слезы, Юля побежала в комнату, и вскоре до Сергея донеслось: — Алло, да, привет, все о'кей, а у тебя?

Сергей неторопливо поднялся, от нечего делать взял с холодильника забытую родителями газету, рассеянно повертел ее в руках и вдруг обомлел. Точно не веря своим глазам, он поднес страницу поближе к лицу...

Газетную полосу украшала огромная фотография Маши, снятой вместе со Шведовым. Та же фотография, которая занимала свое место и на столе у Игоря Андреевича.

Под фотографией в газете красовалась крупная подпись: «НОВАЯ МОДЕЛЬ ИГОРЯ ШВЕДОВА?»

Глава двадцать третья. СУП ИЗ ТОПОРА

Гоша любил плавать. Плавание, по его мнению, было наилучшим способом для поддержания спортивной формы. А потому пекущийся о своем здоровье молодой человек старался как можно чаще посещать бассейн.

Когда выдавалось свободное время, к Гоше с удовольствием присоединялась Катя. Сейчас она, уже наплававшись, отдыхала в шезлонге, а Гоша, который только вылез из воды, неторопливо вытирался полотенцем.

— Пошла бы поплавала, — предложил Георгий, присев на подлокотник Катиного шезлонга.

— Хватит уже. Так и утонуть не долго. — Катя была неразговорчива и, судя по всему, пребывала в не очень хорошем расположении духа.

— Не понял? — Гоша пересел в соседний шезлонг.

— Настроение такое, — не поворачивая головы, пояснила Катя.

— Я не виноват? — смиренно осведомился Гоша. — Мне же главное, чтобы я был не виноват.

— Девушку не ты один обидеть можешь, — вздохнула Катя.

— У меня появились конкуренты?

Катя мрачно кивнула.

— Колись, — потребовал Георгий.

— Спрашивайте — отвечаем, — предложила правила игры Катя.

— Он высок? — недолго думая, решил выяснить Гоша.

— На полголовы ниже меня.

— Ну и вкусы у вас, мадам... — Гоша даже вздохнул. — Ну хорошо. Он, по крайней мере, брюнет?

— Угу, — Катя кивнула... — Крашеный.

— Ты сошла с ума! Ладно. Что у него с усами? С бородой? — продолжал игру Георгий.

— Борода отсутствует, — был ответ.

— Ах вот как. — Гоша откупорил баночку «кока-колы». — Ну что же — итоги проведенного нами опроса неутешительны. Обидчик юной девы — усатый крашеный карлик.

— Да. Что-то в этом духе, — не стала возражать Катя.

— Кажется, я его знаю, — медленно проговорил Гоша. — Это Ироида Юрьна? Твоя директриса?

— Эта сука сказала, что или в салоне остается она, или я.

— Я надеюсь, ты выбрала? — Гоша глотнул «кока-колы».

— Гош! Ей-богу, не до смеха!

— И что ты собираешься делать?

— А какая тебе, собственно, разница? — неожиданно «завелась» Катя. — Я тебе не жена, кажется?! Что тебе до моих забот! Ты ж у нас любишь женщин в празднично-экспортном исполнении!

— Ты с Машей не советовалась? — мягко перебил не желавший скандала Гоша.

— С кем? — Катя переспросила с такой интонацией, что Гоша сразу понял: дамы так и не помирились.

— Понятно. Вы что, с тех пор вообще не общаетесь? — спросил он.

Катя промолчала.

— Ну и зря... Кстати, у Шведова в салоне вполне могла бы найтись для тебя работа.

— Мне только этого не хватало! — огрызнулась Катя.

— А что? Я его видел. Он, во-первых, не крашеный, во-вторых, не карлик и, главное, без усов! — Ничто не могло поколебать Гошиного хорошего настроения.

— Гош, — не выдержала Катя, — а как у Клары дела?..

— Понял, — в момент сдал позиции Гоша. — Машку выпорю. Шведова заставлю отрастить бороду. Тебя буду целовать молча.

— Да, если не трудно, — холодно согласилась Катя. Мимо шезлонгов, в роскошном махровом халате, не спеша прогуливался еще один бизнесмен, правда, более высокого, чем Гоша, полета, — Имас. Рядом со степенным Имасом суетился маленький человечек в нелепом для бассейна двубортном костюме.

— Имас Карлович, — скороговоркой бормотал человечек. — Я не сомневаюсь, что продюсеров вашего уровня в нашем шоу-бизнесе нет.

— Это что, тост? — даже не глядя на собеседника, осведомился Имас. — Тоща дай мне бокал.

— Имас Карлович, поймите, — не сдавался человечек, — Иннокентий поставил на Мадлен, и он начинает выигрывать. Это недопустимо!

— Я не против честной конкуренции, — заметил Имас.

— Там, где Иннокентий, о честности неприлично даже вспоминать! — кипятился человечек.

Но Имас Карлович его не слушал. Он смотрел на Катю. Наконец поделился своим наблюдением с человечком:

— Красивая женщина.

— Господи, что у вас в голове! — возмутился человечек. — Речь идет о миллионах!

— Ты что-нибудь конкретное можешь сказать?! — перебил человечка Имас.

— Я могу сказать, что у Мадлен сегодня первый концерт для телевидения!

— Это серьезное преступление, — ухмыльнулся Имас.

— Между прочим, Кэн Дуглас, — с упорством местечкового сапожника продолжал человечек, — приехавший заключать с вами контракт на гастроли в Лос-Анджелесе, заключил его сегодня утром с Иннокентием!

— Плохо, — невозмутимо заметил Имас, снова залюбовавшись Катиными ножками. — Но что я могу сделать? Эта Мадлен хорошо поет. Кстати, как ее настоящее имя?

— Господи, да кто ж это знает?! — Человечек аж взмок весь от напряжения. — Это держится в строжайшем секрете! К ней вообще никого не подпускают!.. Я чувствую... Я чувствую, здесь что-то не то!..

— Все будет нормально, — Имас снисходительно похлопал человечка по плечу.

— Я их боюсь... — всхлипнул в ответ человечек.

Гоша подошел к Кате, держа в руках две вазочки с мороженым.

— Тебе с вареньем и орехами или с шоколадом и изюмом? — осведомился он.

— С орехами. — Катя невольно улыбнулась. — И с шоколадом.

— Э нет! — не согласился Гоша. — Так не пойдет. Что я с тобой, толстой, буду делать? Больше одной порции в день — только тем, кто много плавает.

— Ничего, вот работу потеряю — быстро похудею, — снова погрустнела Катя.

— А хочешь, мы ее убьем? — намекая на строптивую Катину директрису, весело предложил Георгий.

Катя подняла на Гошу глаза. По ее взгляду чувствовалось, что шутку она не оценила...

В салоне Игоря Шведова знаменитый Алик-Фигаро колдовал над головой Леночки Ползуновой. Дочка большого начальника была закутана в белоснежную простыню.

Чуть поодаль, так, чтобы не мешать парикмахеру и в то же время находиться в достаточной близости к Елене Александровне, расположилась на мягком стуле Регина.