Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
— Балетмейстер Чу вчера после репетиции рано уснул, так что я взял на себя смелость поставить беззвучный режим, — вклинился Мо Жань и тут же протянул Ваньнину смартфон, который, похоже, таскал у себя в кармане. — Я понятия не имел, что вы договаривались о том, чтобы встретиться сегодня утром — и подумать не мог, что заставлю вас волноваться, дядя!
Ваньнин буквально вцепился в свой мобильный как в спасительную соломинку и закрыл рот.
Он впервые был рад тому факту, что Мо Жань врал как дышал. Сложись обстоятельства иначе, он бы непременно отчитал юношу за обман — однако сейчас был именно тот момент, когда ему хотелось разве что поблагодарить Вэйюя за то, что тот уже дважды перебил его, не давая и слова вставить. Потому что Ваньнин не умел лгать. Если бы он начал отвечать Сюэ Чженъюну, тот бы мгновенно его раскусил, и заподозрил неладное.
— Спасибо, Мо Жань, — кивнул Чу Ваньнин, и облегченно вздохнул, когда его телефон после нескольких мучительно долгих секунд все-таки включился.
Ему тут же прилетело несколько уведомлений о пропущенных звонках от Ши Минцзина — однако тот прекрасно знал, что Чу не из любителей общаться голосом, а чат был пуст, так что балетмейстер только пожал плечами и, спустя секунду раздумий и еще несколько уведомлений о пропущенных от Сюэ-старшего и Хуайцзуя, все-таки отложил смартфон в сторону.
Мо Жань, наблюдавший всю эту картину со стороны, незаметно улыбнулся и что-то быстро набрал — а в следующую секунду Чу пришло сообщение:
«Я отзвонился Хуайцзую. Он в курсе, что тебя не будет сегодня на репетиции.»
Брови Ваньнина поползли вверх, а губы едва заметно дрогнули в слабом подобии улыбки, которую человек незнающий принял бы за гримасу человека с больным зубом. Он бросил в сторону Мо Жаня быстрый взгляд, но и его было достаточно чтобы юноша буквально в одну секунду просветлел лицом и выдал:
— А еще я приготовил любимые пирожные балетмейстера Чу! Дядя Сюэ, простите, я не хотел их ставить на стол сразу потому что их очень мало, и я готовил их специально для Ваньнина… — он тут же вскочил и опрометью умчался на кухню.
— Жань-эр действительно недурно готовит, — снова вернулся к похвалам Сюэ Чженъюн. — Когда он уехал на гастроли впервые, все мы переживали, будет ли он хорошо питаться — однако, как выяснилось, он не только сумел себя прокормить, но и привез немало любопытных рецептов…
— Ясно, — кивнул Ваньнин, который никогда не понимал, как именно реагировать на подобные семейные истории. У него самого семьи не было, а потому он всегда чувствовал себя отвратительно неловко когда при нем начинали рассказывать подобную ерунду. Сюэ Чженъюн был отличным психоаналитиком — но дружеское общение с ним часто сводилось к тому, что его друг постоянно что-то говорил, а Ваньнин время от времени глубокомысленно кивал головой или выдавал нечто вроде «ясно» или «понятно».
В голове внезапно очень некстати всплыло воспоминание о том, как увлеченно они с Мо Жанем порой обсуждали раньше хореографию — и как легко юноша реагировал на порой абсолютно несдержанные и даже язвительные выпады Чу.
Пожалуй, Мо Жань был едва ли не единственным человеком, с кем Ваньнин действительно мог разговаривать так свободно — и при этом не опасаться, что собеседник в один «прекрасный» момент оскорбится от неудачно сказанного слова. Даже с Ши Мэем он всегда предпочитал держаться несколько отстраненно.
— О, а что это? — Сюэ-старший, завидев в руках племянника пиалу, оживился.
— Это сладкие шарики из корня лотоса, — Мо Жань аккуратно поставил перед Ваньнином угощение. — Внутри арахисово-кунжутная паста. Они в меру сладкие, но при этом… — он замолчал, заметив нечитаемое выражение лица балетмейстера Чу, который пристально щурился на три аккуратных шарика в бульоне.
— Их всего три?.. — удивился Сюэ-старший.
— Ага, — Мо Жань нервно почесал лоб, очаровательно улыбаясь. — Просто я не думал, что балетмейстер ждет гостей, а потому готовил это только для Ваньнина…
Чу Ваньнин бросил в его сторону взгляд, способный заставить даже самого болтливого сумасшедшего заткнуться — и Мо Жань, наконец, понял намек.
Было абсолютно недопустимо есть угощение, когда все взгляды были буквально прикованы к нему — но в то же только глупец бы отказался от такого вкуснейшего блюда. Если бы Мо Жань не заявил, что готовил только для Чу, каждый присутствующий мог бы съесть по шарику — но теперь неловкость ситуации просто зашкаливала.
Ваньнин, немного помедлив, взял песочное печенье, которое теперь почему-то не лезло ему в горло, намеренно игнорируя шарики, а затем отпил чай.
Мо Жань тихо вздохнул, а затем поинтересовался у Сюэ Чженъюна:
— Я слышал, Мэн-Мэн сегодня снова выступает?
— Так и есть. Сегодня он будет играть в торговом центре вместе с близнецами Хансьюэ. Там как раз открывается фудкорт, так что… если вы двое сегодня выходные, почему бы вам не сходить прогуляться? — Сюэ Чженъюн залпом допил чай. — К тому же, Юйхэн, ты действительно выглядишь усталым. Со своими постановками ты наверняка уже забыл что такое отдых — почему бы вам всем не развлечься как следует?
Ваньнин, услышав о работе, в очередной раз почувствовал прожигающий до костей стыд. Если бы его друг только знал, сколько репетиций он пропустил за последний месяц! По правде говоря, даже сам Чу впадал в прострацию от собственной безответственности в последнее время. Никогда прежде он не вел себя настолько беспечно.
— Это неплохая идея, —тут же кивнул Мо Жань. — Балетмейстер Чу? Что скажете?
— Разве тебе больше нечем заняться, или не с кем пойти, Мо Жань? — мрачно процедил Ваньнин. — К тому же, разве ты сам минуту назад не говорил, что мои музыкальные вкусы оставляют желать лучшего — так что же зовешь теперь?..
— …... — Мо Жань открыл, было рот, чтобы сказать, что ничего подобного не говорил, и, скорее Сюэ Мэн оскорблял прекрасный вкус Ваньнина, чем наоборот — но все же решил промолчать.
Сам же Чу запоздало подумал, что снова был слишком прямолинеен — но никуда идти с Вэйюем он все равно не собирался.
