Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
К счастью, у него хватило ума уйти, пока Чу Ваньнин не проснулся…
Балетмейстер Чу опустил голову на руки и тихо застонал. То, что произошло между ними, все еще не укладывалось у него в голове. И, если поначалу он был почти уверен, что Мо Жань действительно хочет с ним просто поговорить, и его удастся убедить в опасности, которую несет Жуфэн, то теперь… он понятия не имел, что скажет, если снова столкнется с Вэйюем лицом к лицу.
Как он вообще посмеет смотреть в глаза Мо Жаню после всего, что случилось?..
Да и что, в конце концов, произошло?.. Действительно ли Мо Вэйюй признавался ему в любви… таким образом?..
В любви ли?..
Чу Ваньнин невольно содрогнулся, вспоминая свой приступ — и последовавшую за ним паническую атаку.
На какое-то мгновение он перестал осознавать, где находится, и что происходит с его телом. Он все еще узнавал Вэйюя, но все, что творил юноша, каждое его слово или действие — настолько отличались от того, к чему Чу привык, что в какой-то момент он впал в шок.
Он не понимал, почему обыкновенно мягкое улыбчивое лицо Мо Жаня внезапно превратилось в абсолютно жесткую звериную маску, почему в его глазах больше не рассыпались лиловые искры, а лишь зияла голодная пустота, готовая, казалось, поглотить душу Чу.
Перед ним были словно два совершенно разных человека — однако все они почему-то были Мо Жанем. И осознание этого факта одновременно ужасало и сводило с ума, потому что это ведь был тот самый Мо Жань, который всегда знал, сколько сахара положить в кофе, и что Чу предпочитает есть на завтрак. Тот самый Мо Жань, который предложил изменить поддержки, зная, как Чу избегает прикосновений к себе. Мо Жань, который неделями спал на неудобном диване, уступая Чу свою постель… Тот самый Мо Жань… которого Чу Ваньнин любил.
И этот Мо Жань говорил о том, что ненавидит его. Что собирается перегрызть ему глотку… И он ведь действительно вцепился в горло Чу, а затем…
Ваньнин почувствовал, как мучительно краснеет, потому что то, что последовало за тем, совершенно не вязалось с тем, что говорил юноша. Ядовитые, пошлые издевки смешивались с поцелуями и прикосновениями настолько будоражащими, что кровь вскипала в жилах. Перед глазами все плыло не то от слез, не то от возбуждения…
В какой-то момент он был уверен, что Вэйюй хочет его унизить, и действительно чувствует к нему лишь ненависть — но то, что происходило на деле, пугало намного сильнее, чем возможность насилия.
Потому что, к его собственному ужасу, он сам этого хотел не меньше Вэйюя. И Вэйюй не мог этого не видеть...
Ваньнин резко выдохнул, а затем поспешно оделся и раздраженно огляделся по сторонам. Как бы там ни было, он не собирался обсуждать произошедшее с Мо Жанем. В этом не было никакой необходимости. То, что произошло, невозможно было вычеркнуть из памяти — но говорить об этом было совсем не обязательно.
«Возможно, он ушел потому что сожалеет о произошедшем. Или о том, что сгоряча наговорил…» — подумал Ваньнин запоздало. Он все еще не понимал, как Мо Жань мог всерьез думать, что любит… кого-то, вроде него.
И… как давно это заблуждение длится?!
Он в ужасе представил, как Мо Жаню, должно быть, было неловко, когда он внезапно осознал, что натворил. Почти переспал со своим бывшим учителем… с человеком, который был старше него… травмированным… желчным...
Ваньнин резко выдохнул, стараясь даже не думать о том, что физически он едва ли мог кого-либо привлечь своей смертельной бледностью или астеническим сложением — словно это вовсе и не он ежедневно многие годы репетировал по восемь-десять часов подряд почти без перерывов. Нет, он не собирался изводить себя мыслями о том, что найти человека менее привлекательного было достаточно сложно. Он и так об этом давно знал.
Хмуро скосив взгляд на собственное отражение в зеркале, он решительным шагом вышел из спальни… и тут же застыл как вкопанный, потому что в его гостиной на диване расположился Сюэ Чженъюн, его психотерапевт и друг — а напротив, в кресле, которое обыкновенно занимал сам Чу Ваньнин, вольготно восседал Мо Жань.
— Юйхэн! — Сюэ Чженъюн просиял. — Выглядишь паршиво… как самочувствие?
Ваньнин раздраженно уставился на друга, края губ нервно дернулись.
«Как будто мне нужно лишний раз напоминать, как я выгляжу!..»
— Я приготовил чай и испек печенье, — подал голос Мо Жань. — А еще сходил за продуктами. Можете не беспокоиться, дядя — балетмейстер Чу в надежных руках…
Ваньнин, который уже, было, взял печенье и готов был откусить, так и застыл, опасаясь, что подавится от подобного нахальства. Он медленно перевел угрожающий взгляд с Сюэ-старшего на Вэйюя, всем видом намекая на то, что кое-кому здесь лучше бы заткнуться.
— На Мо Жаня действительно можно положиться, — словно не замечая выражения лица Юйхэна, рассыпался в похвалах своему племяннику Сюэ Чженъюн. — Подумать только!.. Я только на позапрошлой неделе узнал, что вы, оказывается, выступаете в одной постановке и теперь… коллеги? Наш Мо Жань действительно потрясающе танцует! Он поздно начал обучение, но благодаря упорным тренировкам и репетициям в свободное время стал одним из лучших! Юйхэн, вы с ним на самом деле так похожи!..
Ваньнин на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, что еще одно слово — и он выплюнет чай. Несколько долгих серий вдохов и выдохов помогли ему обрести спокойствие прежде чем ответить:
— На самом деле, я…
— Дядя Сюэ, прошу, не утомляйте балетмейстера Чу подобными историями, — перебил его Вэйюй. — Это совершенно никому не интересно!
— Мо Жань! — Сюэ Чженъюн просиял. — Всегда такой скромный парень! А ведь тебе действительно есть, чем гордиться — ты многого достиг только благодаря упорству и тяжелому труду. Юйхэн, ты ведь знаешь нашего Сюэ Мэна?.. Так вот, когда Мо Жань вернулся с первых гастролей, он первым делом купил ему профессиональную барабанную установку!..
— Дядя!.. — Мо Жань рассмеялся. — Боюсь, музыкальные вкусы Юйхэна вряд ли сделают его поклонником творчества нашего Мэн-Мэна. Избавь своего дражайшего друга от подобных историй!..
— И то правда, — кивнул Сюэ Чженъюн, а затем неожиданно посерьезнел и, вперив тяжелый взгляд в Ваньнина, поинтересовался. — Так почему ты снова не отвечаешь на звонки?
—
