Сливово-лиловый - Клер Скотт
Глава 44
Своим дыханием он согревает мою щеку, нижней губой касается моей, и я чувствую щетину на своей коже.
Он целует меня, нежно и ласково. Прощальный поцелуй. Или?
— Я имею в виду то, о чем ты должна подумать в первую очередь в подобной ситуации. Но ты, очевидно, даже не допускаешь этой возможности. Ты даже не думаешь об этом. С одной стороны, это, конечно, делает мне честь, но с другой — это явное нарушение правил.
— Что, прости?
Я больше ничего не понимаю. Он продолжает свое путешествие губами, порхая нежными поцелуями по моим щекам, шее, ключице. Может быть, из-за этих маленьких ласк я не понимаю, о чем он говорит? Кто-то, кто предлагает расстаться, может быть настолько нежным?
— Ты все еще не понимаешь, о чем я говорю, верно?
— Нет, — шепчу я, — прости.
— Мы говорили об этом в начале. Пять основных правил. Ты помнишь?
— Да, конечно. В твоей машине в первый вечер.
— Совершенно верно. Какие это были правила?
— Я не прячусь от тебя.
— Верно. Далее.
Своей нижней губой он ласкает мою линию подбородка, и осторожно прикусывает мою мочку уха, когда достигает ее.
— Я не лгу тебе.
— М-м-м. Далее.
— Я использую свое стоп-слово, когда для меня становится слишком.
— Ага? — мягко спрашивает он на ухо. — Догадываешься теперь?
— Я… я должна использовать свое стоп-слово?
— Да, ты должна. Для этого ты его и имеешь.
— Я…
— Аллегра, — говорит он, его голос звучит одновременно нежно и строго, — ты не использовала его ни в офисе, ни в этом вопросе. Почему нет?
— То, что было в офисе… мне понравилось, — тихо отвечаю. — Это было очень круто. Я не чувствовала себя неловко ни одной секунды.
— Но ты же понимаешь, что этим я переступил строгую границу. Я нарушил наше соглашение, а ты не остановила меня.
— На тот момент все было в рамках, и не чувствовалось как нарушение границы.
Он кивает, царапнув меня щетиной. Он все еще продолжает говорить очень тихо, прямо на ушко.
— Хорошо. Почему ты не использовала его в вопросе об отметинах?
— Я… даже не подумала о нем. Я не хочу тебя разочаровывать.
— Но это было достаточно важно для тебя, чтобы заговорить на эту тему со мной снова, верно?
— Да, это было важно.
— И все же ты до сих пор не задумалась о своем стоп-слове.
— Да.
— Тогда сейчас для этого прекрасная возможность. Скажи его, Аллегра.
— Но теперь ты знаешь, что…
— Аллегра, я хочу, чтобы ты его сказала. Осознанно. Чтобы ты запомнила, что всегда можешь использовать его, несмотря ни на что.
Все нормально, я чувствую это. Он рядом, и его аура дарит мне спокойствие и безопасность. Он совсем не злится.
— Красный. Вопрос с одеждой и отметинами — красный.
— Хорошо. Тогда я буду придерживаться этого.
Он целует меня так ласково и нежно, что я таю, он сцеловывает весь страх, который я испытывала, весь дискомфорт и беспокойство.
— Помнишь ли ты, как говорила, что боишься потерять себя, если позволишь усилить свою сабмиссивность в повседневной жизни?
— Да, я помню.
— Ты все еще испытываешь этот страх?
— Нет.
— Мы все больше и больше занимаемся этим, мы из месяца в месяц расширяем «зону». Это происходит автоматически, и я знаю, что ты это чувствуешь. То, что ты больше не боишься, огромная честь для меня, Аллегра.
— Я всегда чувствую себя уверенно с тобой, Роберт.
— Это ложь. Ты больше не была уверена, потому что я зашел далеко за границу. С разбегу и абсолютно намеренно. Дважды. В кабинете я все время ждал, что ты произнесешь свое стоп-слово. Ты этого не сделала. Я жду, что ты произнесешь его, еще с вечера у Фрэнка и Сары. Ты снова этого не сделала. Это не хорошо, Аллегра.
— Почему? Разве это не показывает, насколько я тебе доверяю, сколько у тебя власти?
— Да, это показывает. И все же, я хочу, чтобы ты четко и ясно говорила, когда я захожу слишком далеко. Как ты всегда говоришь, когда я тебя бью. С этим у тебя нет проблем: дать понять мне, что достаточно, что я должен прекратить. Стоп-слово не только для сессий, на которых я бью тебя, любимая. Ты всегда можешь использовать его, если тебе претит то, что я у тебя требую. Поняла?
— Да, Роберт.
— Я обожаю лишать тебя уверенности, вызывать страх, манипулировать тобой. Ты это знаешь. Но и в этой области ты всегда можешь сказать мне, что сейчас все должно быть кончено. Я никогда не рассержусь на тебя, если ты это сделаешь.
— Я сожалею, Роберт.
— Ты не должна сожалеть, Аллегра. Я должен извиниться перед тобой, потому что, очевидно, я должен был преподать тебе этот урок намного раньше.
— Тогда мы в расчете?
— В расчете? Почему?
— Ты чувствуешь себя виноватым, и я тоже. Потому что я нарушила одно из основных правил.
— Да, мы в расчете, можно так сказать. Есть еще одно, что необходимо уточнить.
— Что? — спрашиваю я, морща лоб.
Он скользит рукой к моей груди и начинает меня нежно ласкать.
— Был ли кабинетный трах одноразовым или я могу делать это чаще?
— Ох… — вздыхаю я. — Ты можешь пытаться потребовать это чаще. Если найду это неуместным, я смогу тебя притормозить.
— Очень хорошо. Я хотел это услышать. Ты усвоила урок, детка?
— Да, Роберт.
— Хорошо. Я не премину тебя испытать. Положись на это.
— Хм-м-м, буду знать.
— Кстати, я был очень удивлен, что ты на самом деле была так возбуждена. Я ожидал сопротивления, план состоял в том, чтобы заставить тебя в кабинете сказать стоп-слово. Но ты так быстро отреагировала и включилась, и когда почувствовал, насколько ты была возбуждена и влажна, я не мог остановиться.
Я целую его, провожу языком между его губ и начинаю гладить его.
