(Не)настоящий парень - Амалия Март
Вагон метро шумно разгоняется, оставляя очередную станцию позади. Я крепко жмусь к поручню, придвигаясь ближе к двери. Наша следующая.
Вова ставит пакеты у моих ног и нависает сверху. Я ловлю красочное дежавю: мы, укрытые большим капюшоном, свист поезда в ушах, поцелуй. Все повторяется чуть ли не в точности: Вова наклоняется ближе, касается дыханием моих губ, проводит носом по горячей щеке.
Я застенчиво улыбаюсь и кидаю мимолётный взгляд на редких пассажиров вагона. На нас никто не смотрит, а значит, вполне можно поддаться соблазну. И плевать, что он ведёт себя странно. Если целует, то все снова хорошо.
Мы тремся носами, играем, прежде чем коснуться губами. Мягко, почти невесомо.
Никакой пошлости, просто движения: вверх и вниз, влажно смять верхнюю, прикусить нижнюю. Я прислушиваюсь к громкому стуку сердца и бабочкам, что терзают желудок.
Хоть бы этот поезд никогда не останавливался.
Словно в насмешку моим желаниям, вагон начинает тормозить. Нас толкает вперед, заставляя отвлечься друг от друга, а потом назад, знаменуя прибытие.
Электронный голос подталкивает на выход, я берусь за ручку чемодана, Вова берет пакеты, мы делаем шаг на платформу.
Жаль, что руки заняты, так хочется почувствовать свою ладонь в его.
Я кидаю ненавязчивый взгляд на тонкий профиль, ловлю его задумчивый взгляд, направленный точно вперёд, и тут же отвожу взгляд. Все же он какой-то странный. То льнет, то отталкивает. Сейчас будто и вовсе не здесь. Я ничего не понимаю.
От метро до дома мы обмениваемся едва ли парой слов. Но все меняется, когда мы заходим в парадную. Загадочное настроение меняется на игривое. Вова становится сзади вплотную, подталкивая меня своим телом вперёд. Кусает за шею, а потом щекочет ее поцелуем. В лифте и вовсе теряет контроль: бросает сумки на пол, кладет ладони мне на поясницу и с силой впечатывает в себя. Жадные губы впиваются в мои и поцелуй выходит совсем уж развязный. Будто прелюдия.
На лестничный пролет мы вываливаемся пошло хихикающей парочкой. В пакете звенят банки, от высокого потолка отбиваются наши приглушённые голоса.
— Что ты делаешь, — шепчу я, втягивая голову в плечи, в попытке защитить от его острых зубов свою шею. Вампирюга!
— Ем тебя, — рычит он мне в ухо.
— Так и знала, что ты опять жрать хочешь! — уворачиваюсь, кидаясь к двери квартиры, громко смеюсь.
— Да, я ненасытный, — ловит меня возле самой двери, зажимает в объятиях.
Под ногами раздается треск стекла, он, не жалея, кинул пакеты к ногам, решив занять руки чем-то поинтереснее.
— Там же варенье, — пытаясь сохранить строгость на лице, шепчу я. — И папин самогон, — задыхаюсь, когда его пальцы ныряют под свитер.
— Все живо, — прижимается ко мне так, что я чётко понимаю: живо всё! В том числе одинокий парус между нами. Ох, мамочки, ну что за извращенец.
Вова покрывает поцелуями мою щеку, продолжая наглаживать чувствительную кожу под свитером. Проходится губами до уха, зажимает мочку в зубах. Я с грохотом откидываю голову назад, встречаясь затылком с полотном металлической двери.
Пальцы впиваются в угловатые плечи, воздух стремительно покидает лёгкие. Кожа становится гусиной, покрываясь мурашками с головы до пят. Нервы, доведенные до предела недавними глупыми рассуждениями, трещат и лопаются от охватившего их жара. Я издаю совершенно неприличный стон, который эхом отбивается от стен парадной. Остаётся только надеяться, что соседей в эту прекрасную майскую пятницу дома нет.
Наигравшись в прелюдию, Вова, наконец, достигает моих губ. Без предупреждения войны, вступает в бой, заставляя выбросить белый флаг ещё на подходе к крепости. Я сдаюсь, крепче обнимаю его за шею, закрываю глаза. Кажется, падаю в пропасть.
А, нет, не кажется.
Глухой щелчок двери, секунда свободного падения, спина больно касается пола.
Задираю голову и встречаюсь со скептическим взглядом подруги.
— Что за?.. — хмурит она лицо.
Мы с Вовой одновременно заливаемся хохотом, пряча лица на плече друг от друга. Блин, а больно я приземлилась. Хорошо, что парень на мне успел выставить руки вперёд, избавив меня от лишних травм при его падении сверху.
— Я думала, тут извращенцы какие-то развлекаются, — так и вижу, как Ангелинка закатывает глаза. Слышу шорох шагов в сторону кухни и издаю последний нервный смешок в шею Вове.
Вот что значит, эффектное появление.
Вова встаёт первым, подаёт мне руку, заглядывает в глаза с искренним интересом.
— Жива?
— Частями, — признаюсь я и снова фыркаю со смешком. — Вот это был полет, — разгибаю спину со стоном.
— Будем лечить, — помшло урчит мне на ухо.
Отступает на шаг, хватает пакеты, чемодан, заносит все вещи в квартиру и закрывает за собой дверь.
— Я воспользуюсь ванной? — спрашивает, снимая кроссовки.
— Угу, — киваю я.
Мы расходимся в коридоре. Надо бы поговорить с Гелей, предупредить, что сегодня нас будет трое.
Я захожу на кухню и сразу улавливаю, что что-то не так. Початая бутылка вина на столе, Геля стоит у приоткрытой форточки, чиркает спичками, силится поджечь сигарету в зубах.
— Ты снова куришь? — удивляюсь я. Думала этот этап был пройден ещё на третьем курсе.
— Только одну, — нервно тряся рукой, тушит спичку в руках.
Я кидаю взгляд на импровизированную пепельницу на подоконнике. Да нет, не «только одну».
— Что-то случилось? — подхожу ближе, отодвигаю для себя стул.
— Я уволилась, — вполоборота говорит Геля, затягивается, выпускает дым в форточку.
— Ну капец, — оседаю на стул. — И?.. — хотела спросить, как это вышло вообще, но Ангелина перебивает.
— И уже нашла новую, так что не переживай, — легкомысленно встряхивает волосами и тушит едва начатую сигарету в коробке из-под замороженных мышей.
Ну да. Так и вижу, как легко ей далось это решение. Встаю и подхожу к подруге.
Заключаю ее в молчаливые объятия, прижимаю крепко к себе. За столько лет вместе точно знаю, что она будет храбриться до последнего и ни за что не скажет, что чувствует на самом деле. Об этом скажут только её слезы.
Первый всхлип она
