Игры Сердец (СИ) - Мещёрская Татьяна

Запахнув плотнее плащ, молодой человек поёжился и тайком посмотрел на экран мобильного телефона. Восемь вечера. Они спустились с Чёрной горы затемно и с тех пор шли весь день. По идее он должен был устать, но усталости не ощущалось. Наоборот: в крови кипел адреналин. Он раз за разом прогонял в голове придуманную для поисков схему, вспоминал карту, чтобы при её отсутствии держать план перемещения в уме, а ещё брал звонки Сандры, которая, как назло, решила оборвать ему телефон. Словно чувствовала, что он что-то задумал, лиса хитрая! Но он не волновался. На его телефоне стояло устройство, путающее звонки. Если кто-то задумал бы отследить его по сотовой связи, то спутник привёл бы того человека в Куллу, к тому самому номеру, где сидел нанятый человек. Хитрая штука стоила не дёшево, но она этого заслуживала.

— Следующий населённый пункт деревня Шат! — громогласно объявил проводник и по совместительству вождь племени селенья Малана. Или, как принято у них называть — кармишт. Сказано это было скорее для проходящих мимо людей, так как все свои, участвующие в походе, прекрасно знали, что ни в какой Шат они не идут. А это так, дополнительные меры предосторожности. Сверх обычные приёмы для безопасности. Надо же, а он и не знал, что малана такие хитрые!

Маланцы были независимым народом. Он знал, что их нельзя купить, как бедных крестьян Бхунтара и ближайших к нему деревень, а также нельзя было запретить им делать что-либо. Они слушали только себя. Точнее, выбранный всей деревней совет старейшин (кармиштов) и Арджун, усвоив информацию, бессовестно этим фактом воспользовался.

В тот день он возник в нужной деревеньке уже под вечер, поднявшись по узкой, очень опасной тропе на высоту почти в четыре тысячи метров. Его испугались. Торжественно провели внутрь и сразу же усадили за «стол переговоров», если это сооружение можно так было назвать. Вспомнив случившееся, Арджун самодовольно ухмыльнулся: ещё бы! Спасибо учителю малаяли — он научил его появляться внезапно, словно призрак. И маланцы обмерли, когда увидели высокого белого человека, явившего себя возле их ворот. Ворота, кстати, были распахнуты настежь — грех не зайти, но маланцы почему-то всё равно решили, что он прошёл СКВОЗЬ них. Ладно, он не стал разочаровывать обкуренных старцев. По индийским поверьям курение марихуаны было любимым занятием бога Шивы, а потому практически все старики, желающие приблизить себя к священному, злоупотребляли тем же самым. Они курили или жевали коноплю, добиваясь эффекта изменённого сознания, а потом балдели. Правда, большинство из них в процессе жизни настолько приспособились к наркотическим веществам, что почти не получали от своих действий никакого «кайфа»… разве что периодическую двигательную заторможенность и — иногда — визуальную галлюцинацию. Арджун знал и это, и ещё потому решил возникнуть перед маланцами так эффектно. Как выяснилось — не зря. Теперь в глазах самого главного кармишта он видел страх. Старик смотрел на его белую кожу и всё пытался разглядеть что-то на руках, но в сгущающихся сумерках это было не просто, а Арджун, поставив на заметку, на всякий случай прятал руки. А уж когда он громовым голосом заявил, что пришёл сюда требовать по долгам, бедняга старец чуть вовсе не лишился сознания. Потом, правда, он опомнился и пообещал сделать для белого человека всё, что тот пожелает и гость смилостивился.

— И ты, и вся твоя деревня поможете мне! — тут же поймал его на слове Арджун.

А вот почему он ни с того ни с сего ляпнул маланцам про долги, он и сам не понял. Возможно потому, что всё время, пока поднимался в гору, он почти без остановки думал о том, что находится у Рэйтана в неоплатном долгу. Ну, и у Киары, конечно же. А ещё возле деревеньки он встретил девочку. Маленькую, и это было как знамение, откровение свыше, что ему всё удастся. И что обязательно нужно продолжать поиски, начатые для спасения брата.

— …Вы белый! — удивилась тогда девочка, разглядывая его лицо в сгущающихся сумерках. Как всякий ребёнок она не ведала, что такое смущение, а потому говорила всё, что придёт на ум. Арджун присел на корточки, чтобы быть одного роста с девчушкой и даже откинул с головы капюшон, давая милашке лучше разглядеть себя. Восторгу ребёнка не было границ. Она вглядывалась в его внешность глазами цвета песчаных дюн и улыбалась.

— Ой, у вас белые волосы! И борода! Можно потрогать?

Он разрешил.

Мягкая ладошка шлёпнулась ему на щёку, и девочка убедилась, что он настоящий. Как и его волосы.

— А ещё у Вас голубые глаза!

— О, ужас. Да. — Смеясь, Арджун подмигнул ей. — Надеюсь, я не напугал тебя своей внешностью?

— Нет. — Девчонка доверчиво улыбалась и даже кокетливо повертела косички. — Я не боюсь. Разве можно бояться Бога. Вы ведь Бог? Может быть, даже сам Шива? Такой необычной внешности нет ни у одного из наших мужчин.

От такой непосредственности мистер Униял сначала немного оторопел, а потом весело расхохотался.

— Боюсь разочаровать тебя, малышка, но я человек.

— Таких не бывает!

— Бывает. Есть страны, где живут только такие как я. Но в одном ты совершенно права, маленькая красотуля: задача, которая передо мной стоит, по силам лишь Богу. Ума не приложу, как уговорить жителей Малана помочь мне!

Он вздохнул, раздумывая о своей проблеме, а ребёнок вдруг отозвался, да так, что это сразу стало казаться выходом из положения.

— А Вы напугайте их! — игриво посоветовала девочка. — Вы белый, у Вас получится. Наш совет кармиштов хоть и поклоняется Джамлу, но на самом деле боится двух вещей: Шивы и белого человека с перстнем.

Слова девочки наполнили его уверенностью.

— Хорошо, раз ты так говоришь. Я последую твоему совету, напугаю их, — пообещал он. — Может, и путь до деревни покажешь?

Милашка снова хихикнула.

— Вообще-то, мне нельзя разговаривать с незнакомыми дядями. Я остановилась только потому, что подумала, будто Вы Шива.

— Ну, извини! — молодой человек с юмором развёл руками. — А как на счёт того, что у Шивы голубая кожа?

— Он Бог, — резонно возразила на это девочка. — Он может быть каким угодно, даже цветком.

И с этими словами она исчезла в зарослях конопли, которые обильно произрастали вокруг деревни.

Кстати говоря, конопля тут и, правда, росла особенная. Нескончаемые заросли высоких, почти двухметровых растений с узорчатыми, пальчатораздельными листьями. Настоящие джунгли. Арджун был не силён в коноплеводстве, но знал, что этот сорт назывался Cannabis indica, и очень ценим за пределами страны и штата. Вообще, препараты из конопли, употребляемые в Индии, зачастую являются своеобразными эталонами силы воздействия на организм. Известны три разновидности: бханг, ганджа и чарас. Наименее действенный и самый дешёвый — бханг — его получают из высушенных и измельченных листьев, семян и стеблей. Арджун пробовал этот напиток, и не раз. Ганджа делают из соцветий культивируемых женских растений, и он в два или даже в три раза сильнее бханга. А вот чарас — это чистая смола, известная на Востоке под названием гашиш.

Правительством штата Химачал Прадеш было запрещено выращивание конопли. Однако в удалённых от центра районах и горных местечках типа Малана оно всё равно процветало. Местные жители даже делили коноплю на две разновидности: «джунгли» (дикорастущую, встречающуюся повсеместно) и «бегий» (культивируемую специально). В последнее время в такие местечки устремился поток «туристов», охочих за зелёной «приправой». В деревеньку малана они приходили тоже, но редко. Мало кому хотелось свернуть себе шею на опасной и узкой тропинке, ведущей к горному поселению. Да и сами малана не славились большим гостеприимством. Мало того, что они считали прикосновение любого человека приносящим несчастья, так ещё ходили слухи о том, что они никогда не моются. Последнее, как выяснилось, оказалось неверно. А ещё поговаривали (и это было уже правдой), что все конфликты малана решают путём убиения несчастных овец — по одной от правого и виноватого. Специальные судьи вскрывали бедным животным бёдра и вводили в них смертельный яд. Чья овца умрет первой, тот и виноват. А затем, на пиру в честь удачно решённого дела, жители (и гости, если таковые случались) ели ту же самую отравленную овцу… К чему это приводило, догадаться не сложно. Подобные нравы отпугивали многих. Но Арджун не испугался. Теперь, после разговора с девочкой, он был уверен, что сумеет убедить горцев. Значит, они боятся Шиву и белого человека? Ну-ну.