Беззвучная нота - Нелия Аларкон
Сначала я опускаюсь на одеяло, чтобы убедиться, что там нет острых камней, которые могут поранить Грейс, когда она сядет. Пока я похлопываю вокруг, она смеется.
— Что смешного? — спрашиваю я, усаживая ее рядом с собой.
— Ты.
— Я?
— Я была измотана, когда приехала сюда. Я имею в виду, глубокое, умопомрачительное изнеможение. Но ты как будто отдал мне всю свою энергию, и теперь я могу пробежать милю.
— Хочешь пробежаться?
Я скольжу взглядом по ее телу до туфель на каблуках. Они черные и сексуальные, обхватывают ее лодыжки так, как я хочу, чтобы ее ноги обхватывали мою талию.
Она гримасничает.
— Я имела в виду это в переносном смысле.
Знаю, но чем больше я ее дразню, тем менее усталой она кажется.
— Давай. Возьми больше моей энергии. — Я взмахиваю руками, словно собираю ветер. — Этого достаточно?
Она наклоняется и закрывает мое лицо своими маленькими ладошками. Сердце гулко бьется в груди, когда меня окутывает ее сладкий аромат. Я скучал по ее запаху, пока ее не было. Я даже отправился на поиски толстовки, которую она носила, и был в бешенстве, когда узнал, что Мартина ее постирала.
— Я знаю, что ты делаешь, — говорит она.
— Что я делаю?
— Ты пытаешься заставить меня улыбнуться.
— И получается?
Она смотрит на меня с торжественным выражением лица.
— Думаю, нет…
Ее губы касаются моих, прерывая мои слова. Глаза закрываются и остаются закрытыми, даже когда она отстраняется. Наши дыхания смешиваются, когда солнце делает последний вдох и посылает яркие цвета по небу.
— Спасибо, — шепчет Грейс.
— За что?
— За то, что ты одержим моим счастьем больше, чем я сама.
Все дыхание покидает мое тело. Грейс только что вложила в мои руки свое сердце, и его тяжесть застает меня врасплох.
Я не эмоциональный человек, но слезы наворачиваются на глаза. Я нежно целую ее, пока она не заметила, что заставила меня плакать.
Ее губы прижимаются к моим, мягкие и податливые. Я наклоняю ее голову, чтобы увеличить интенсивность поцелуя, и чувствую шевеление в нижней части живота.
Поцелуй идеален.
Она идеальна.
Нежно поглаживая, скольжу одной рукой по ее шее, а другой провожу по позвоночнику. Опустив ее на одеяло, смотрю на нее сверху вниз. Ни один из нас не двигается, пока мы принимаем друг друга.
Черт, я люблю эту женщину. Я могу потеряться в мелких деталях ее лица. Например, бесконечные шоколадные лужицы ее глаз, медовые кольца прямо за радужкой, маленькие родинки в форме сердца на ее щеке.
Грейс бросает на меня озорной взгляд, и я понимаю, что влип.
— О чем ты думаешь? — спрашивает она.
— О том, что ты красивая.
— Ты тоже.
— Ты считаешь меня красивым?
— У тебя ужасающе голубые глаза.
Я улыбаюсь.
— Ты все усложняешь, Грейс.
— Что?
— Я сказал себе не торопиться, чтобы не перегружать тебя, — признаюсь я.
Она напряженно моргает.
— Но я не могу этого сделать. Я едва выжил без тебя. — Я провожу рукой по шраму на ее лбу. — Я думал, что умру.
Она смеется.
— Я серьезно.
— Я знаю. Мне нравится, что ты драматичный.
— Драматичный? Это не похоже на комплимент.
— Тогда выразительный.
— Лучше.
Ее улыбка медленно исчезает, когда она проводит пальцами по моим волосам. Это потрясающее ощущение.
— Я тоже скучала по тебе, — признается она.
Моя рука скользит по ее грудной клетке. Я знаю ее тело, как свои пять пальцев, но что-то изменилось.
— Почему ты такая худая? Ты ела? Ты голодна?
— Зейн. — Ее тон и выражение лица серьезны. — Финн рассказал мне все. О коробках. О сделке с якудзой. О работе с твоим отцом. Все ради меня. Пропуск нескольких приемов пищи не идет ни в какое сравнение с тем, что сделал ты. Если кому-то и стоит сейчас волноваться, так это не тебе.
— То, что я сделал, — это ерунда.
Я пожимаю плечами.
— Ерунда? Забудь о том, как опасно работать с якудзой. Я знаю, как сильно ты ненавидишь своего отца.
— Если бы пришлось, я бы до конца жизни был папиным подчиненным.
Она бросает на меня ошеломленный взгляд.
И я принимаю это на свой счет.
Перекатившись на нее, прижимаю обе руки по обе стороны ее головы. Она тут же приподнимает бедра и трется об меня своим телом, посылая белое пламя прямо к моим брюкам. Я пользуюсь доступом, который она мне предоставляет, и отталкиваюсь так глубоко, что из моего горла вырывается низкий стон.
— Зейн, — шепчет она, проводя руками по моей груди.
Я ловлю одну из ее рук и целую ее.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что поняла, тигренок. Ты для меня — все. Я сделаю все, что ты мне скажешь. Я пойду куда угодно, куда ты меня пошлешь. Я сожгу весь мир ради тебя, если ты только прикажешь. — Она отводит взгляд. Я крепко сжимаю ее подбородок и поворачиваю ее лицо к себе. — Ты мне не веришь?
Она не отвечает.
— Скажи это, — рычу я.
Ее дыхание сбивается, она вдавливает свои мягкие руки в мою спину, притягивая мои бедра к своим. Трение почти убивает меня.
Подняв голову, присасывается к моим губам. Мои инстинкты срабатывают, и я раздвигаю ее рот, скользя языком по губам и чувствуя, как жар желания проносится по моим венам. Это похоже на ад. Как будто мы постелили постель в недрах вулкана.
Черт, она будет моей смертью.
Собрав все силы, я отрываю свои губы от ее губ.
— Тигренок.
Она скользит руками по моей спине и обхватывает шею. Позволив своей сочной нижней губе прикоснуться к моей, она вздыхает:
— Да?
Мое тело содрогается от ее мягкого, знойного тона.
Все, чего я хочу, — это погрузиться в нее, но сейчас это битва воль. И я ненавижу проигрывать.
Не торопясь, просовываю руку под ее рубашку и нащупываю то место, которое, как знаю, заставит ее ахать. Когда она издает этот любимый мною хнык, весь мой мир опрокидывается набок, а тело требует, чтобы я взял ее немедленно.
Я издаю рык, от которого она вздрагивает.
Замедлив ласки, смотрю ей в глаза.
— Скажи. Эти. Слова.
— Я… я не могу.
Она впивается пальцами в мою шею.
Грубо задираю ее рубашку и втягиваю ее сосок в рот. Затем расстегиваю молнию на ее брюках и стягиваю их к лодыжкам. Скользя руками по ее бедрам, я требую:
— Почему бы и нет? — Она хнычет, когда я натираю круги на ее дрожащей коже. — Грейс.
Она касается моей руки и с обещанием смотрит мне в глаза.
— Потому что они слишком односторонние. — Она смотрит на
