Милая маленькая игрушка - Айви Торн

Получив это подтверждение, я не колеблясь даю сигнал. Экипаж транспорта или нет, я планирую уничтожить всех до единого членов клана Темкина сегодня вечером. Подняв руку и сжав ее в кулак, я отдаю безмолвную команду, и через несколько мгновений ночь озаряется, как фейерверк — очень громкое, смертоносное зрелище. Я пользуюсь возможностью, чтобы зайти за угол и выбить одно из колен Дмитрия, повалив его на землю в надежде, что он переживет первый залп, чтобы я мог допросить его.

Затем я принимаюсь за работу, меняя цель с одной цели на другую, проделывая дыры в своих противниках — выстрелы в голову, выстрелы в живот, пули в сердце. Я неразборчив, когда снимаю людей, которые лезут в укрытие, некоторые вытаскивают оружие, только чтобы понять, что у них нет известного врага, в которого можно стрелять. Крики агонии эхом разносятся по полуразрушенному зданию, а затем они медленно затихают.

— Стоп! — Кричу я, и мои люди немедленно прекращают огонь.

Я жестикулирую еще раз, и мои капитаны рявкают приказы, направляя людей в сарай и отбрасывая ногой любое оружие в пределах досягаемости их хозяев. Мои люди направляют свои орудия на раненых выживших, оставшихся стонать на полу. Это довольно впечатляюще, должен признать. Почти так же организованно, как военный инфильтрационный труп, и мы уничтожили их без единой потери с нашей стороны. Мне было бы почти стыдно за то, что я пристрелил их, как рыбу в бочке, если бы они не вытолкнули меня так далеко за пределы моих возможностей.

— Ебаный Дмитрий Петров, — выплевывает Федор, обнаружив, что мужчина растянулся на полу, его глаза остекленели от боли.

Оставшихся выживших волокут в центр широкого сарая — всего шестерых, включая их лидера, и заставляют встать на колени, заломив руки за спину. Дмитрий воет от боли, когда Федор грубо с ним обращается, пиная заднюю часть его стертого коленного сустава, заставляя мужчину встать на него коленями, как и других пленников.

— Значит, ты выжил, — мрачно замечаю я, глядя на Дмитрия с глубоким отвращением и изучая уродливые руины его левой глазницы. — Ну, не большинство из вас, по крайней мере, — насмешливо добавляю я, вызывая смешок у своих людей.

— Иди на хер! — Плюется Дмитрий, и Федор дергает голову лидера Братвы назад за волосы.

— Прояви уважение к тем, кто выше тебя, — предупреждает мой капитан.

— Он не лучше нас. Он просто еще один властолюбивый социопат. — Здоровый глаз Дмитрия снова фокусируется на мне. — Ты убил моего брата, и ты за это заплатишь! — Рычит он.

Еще один взрыв смеха разносится по комнате.

— И кто заставит меня заплатить? Ты? — Спрашиваю я, хватая брата Петрова за рубашку и поднимая его с земли.

Уродливая ухмылка искажает его лицо, но он молчит, и тень воспоминания оживает в моем мозгу — воспоминания о другом заключенном, который издевался надо мной прямо перед своей смертью.

— Сколько вас еще? — Требую я.

— Убей меня, и ты никогда не узнаешь.

Засунув руку в карман, я достаю свой охотничий нож и резко открываю его.

— Торгуешь своей жизнью, а? — Я подношу нож к его единственному здоровому глазу. — Ну, я предлагаю тебе перестать пытаться быть умным и начать говорить, прежде чем я решу сделать твое лицо немного более симметричным.

Лоскутное одеяло из нормальной плоти Дмитрия заметно бледнеет.

— Подожди, я… пожалуйста… — умоляет он, его губы начинают дрожать.

— Я больше не буду ждать! — Реву я, прижимая нож к его нижнему веку и выдавливая крошечную каплю крови на поверхность, просто чтобы он понял, насколько я смертельно серьезен.

— Никого! Нас не осталось! — Кричит он, в его глазах ужас, и они закатываются в чистой панике.

— Где ты прятался? — Требую я, слегка отводя нож.

— Я-я-я яхта, — заикается он.

— А когда я отправлю своих людей проверить ее, найдут ли они кого-нибудь на борту? Отвечай честно. Здоровье твоего глаза зависит от этого, — предупреждаю я, поднимая кончик ножа, чтобы совместить его со зрачком.

— П-п-просто в-водитель.

Я киваю головой в сторону Влада, который берет с собой двух мужчин, когда они крадутся в ночь.

— П-п-пожалуйста, — заикается Дмитрий, и волна отвращения охватывает меня, когда я понимаю, что этот съежившийся кусок мусора тот, кто доставлял мне столько хлопот уже почти год. Как жалко.

Я отпускаю его рубашку, позволяя ему снова упасть в объятия Федора.

— Ты прав. Ты ответил на мои вопросы, так что я пока не трону тебя.

Облегчение заставляет младшего брата Петрова слабеть, и его колени подгибаются, когда я поворачиваюсь, чтобы подойти ближе к двери.

— П-пощади. Я о-обещаю, что больше не приду за тобой. Даю тебе слово, — умоляет Дмитрий.

Тьфу, меня переполняет презрение от мысли, что я столько раз позволял этому червю ускользать из моих пальцев. Я снова поворачиваюсь к нему лицом.

— Твое слово? — Я игриво кручу нож, притворяясь, что обдумываю предложение. — Ты держишь свое слово, Дмитрий?

— Да!

Я вижу, как на лице Федора разгорается конфликт. Он не доверится этому негодяю настолько, насколько это возможно. Но он знает, что лучше не спорить со мной. Особенно перед нашим кланом.

— Это приятно слышать, — задумчиво говорю я, снова приближаясь к нему. — Я ценю человека слова. Это значит, что он останется верен ему, независимо от обстоятельств, верно?

— Да. Да! Я никогда не предам тебя и не приду за тобой снова.

Глядя на свой клинок, я позволяю тусклому желтому верхнему освещению мерцать по его блестящей поверхности, как пламя.

— Я тоже человек слова. — Говорю я легкомысленно, и проблеск надежды загорается в здоровом глазу Дмитрия. — Напомни мне, Федор, что я обещал тебе, когда мне доставили голову Артема в картонной коробке? Ты помнишь?

Злая ухмылка расплывается на лице моего капитана, когда узнавание загорается в его глазах, и его руки крепче сжимают руки Дмитрия.

— Я думаю, господин, это было что-то вроде того, как вы сдираете кожу с виновных людей живьем