Наталья Миронова - Случай Растиньяка
Но вслух он ничего не сказал. Мама, сняв пальто, и здесь ушла на кухню, а Саньку Герман повел за собой в ванную.
– Снимай все, – велел он.
Санька замялся.
– Ты что, стесняешься? Вот дурачок! Думаешь, меня твоя пиписка интересует? У меня своя есть, точно такая же. Раздевайся.
– Я весь в дерьме, – признался Санька.
– Ты знаешь, это чувствуется, – улыбнулся Герман. – Ничего, что естественно, то не позорно. Погоди. Постой тут пока, я кое-что придумал.
Герман ушел и вернулся с большим мусорным мешком и целым рулоном кухонного бумажного полотенца.
– Становись ногами прямо сюда, – скомандовал он, расправляя мешок. – У тебя при себе что-нибудь ценное есть? Что тебе дорого как память? Проверь карманы.
Санька добросовестно обшарил карманы.
– Ключи от квартиры.
– На Минусинской?
– Да, а вы откуда знаете?
– Твоя мама сказала. Давай сюда. Раздевайся и все бросай прямо в мешок.
Ключи от квартиры на Минусинской улице Герман положил на стиральную машину. Когда Санька разделся догола, он пустил воду и обтер мальчика бумажным полотенцем, бросая скомканные куски туда же, в мешок. Потом осторожно ощупал все его тело.
– Стой смирно, не собираюсь я к тебе приставать. Я не по этой части. Просто проверяю, нет ли переломов. Вот теперь полезай в ванну и мойся. Как ты смотришь на то, что мы все это выкинем к чертям собачьим?
– А что же мне надеть?
– Завтра новое купим. Все равно это все в дерьме. Ты пока мойся, а я тебе что-нибудь подыщу. А это выкину. Вонь такая, что хоть топор вешай.
– Они не дали мне…
– Знаю, милый, я ж ничего не говорю. Забудь, как страшный сон. Ну, я пошел. Давай мойся.
Герман вынес Санькины вещи вместе с курткой и кроссовками в мусороприемник, прошел в свою спальню и вернулся в ванную с парой толстых теплых носков и футболкой. Конечно, Санька в его вещах утонул.
– Ну ничего, как-нибудь, – утешил его Герман.
О, как приятно было переодеться в сухое и чистое! Футболка доставала Саньке до колен, в носках можно было плавать, штанов вообще не было, но все это ерунда.
– Дядя Герман, – спросил Санька, – а вы женитесь на маме?
– Если она за меня пойдет, – серьезно ответил Герман. – Зови меня просто Герман, без «дяди». И говори мне «ты». Идем.
Они пошли на кухню. Санька неуверенно ступал в громадных носках. Сперва ногу надо продвинуть до конца носка, а потом уж делать шаг. Пока делаешь шаг, носок все равно сваливается вперед. Увидев его затруднения, Герман с легкостью поднял Саньку на руки и перенес в кухню.
Катя вскипятила воду в чайнике и залила в баночку с пюре.
– Погоди, Саня, – сказала она, старательно перемешивая пюре, – тебе нельзя слишком горячее. Потерпи еще немного.
Ее материнское сердце обливалось кровью оттого, что пришлось готовить такой фастфуд, а еще больше – при виде избитого сына. Санька был весь в кровоподтеках, правая рука висела буровато-сизой клешней. Губы напоминали пельмени, один глаз заплыл; чтобы что-то увидеть, Саньке приходилось откидывать голову назад и смотреть из-под опущенного века. Ну прямо Циклопчик. Катя прогнала это постороннее воспоминание.
– Может, туда минералки капнуть холодненькой? – предложил Герман.
– Там жир. Сразу застынет. Давай я тебя покормлю, Санечка.
– Я сам.
Но у Саньки ничего не вышло. Он уже мог шевелить пальцами правой руки, а вот ложку удержать не сумел. Левой тоже не очень получалось.
– Ничего, – утешил его Герман, – я тебя научу владеть правой и левой рукой одинаково. Стрельбе по-македонски научу, хочешь?
Ему казалось, что возможность пострелять – мечта любого мальчишки, но Санька отнесся к предложению скептически. Компьютерная стрелялка – милости просим, но реально держать в руке тяжелый пистолет вместо компьютерной мыши…
Катя покормила его картофельным пюре с ложечки, как маленького. Санька так наголодался и нахолодался в гараже, что умял разом две порции да еще заполировал шоколадным муссом.
– Открой бутылку, – попросила Катя Германа.
Она выбрала ликер «Бейлиз», потому что он мягкий, сладкий, а главное, чтобы открыть бутылку, не нужен штопор. У непьющего Германа небось и штопора нет.
У него и рюмок не было, поэтому Катя, когда Герман своими сильными руками мгновенно вытащил пробку, налила ликер в кофейную чашку. Всего полгода назад, в мае, они с Этери таким же манером вино пили из чашек… Тут Катя громко ойкнула и схватилась за щеку, как от зубной боли. Герман и Санька дружно уставились на нее.
– Что такое?
– Галерея… – простонала Катя. – Я совсем забыла… Там же никого нет!
Теперь Герман и Санька среагировали по-разному.
– Ничего страшного, – начал было Герман, а Санька спросил:
– Какая галерея?
Катя решила сначала ответить сыну:
– Я там работала, Саня, когда из дому ушла. И жила там же. Кто-то должен все время быть на месте, иначе страховки не будет в случае чего.
– Ну, авось «в случае чего» сегодня не настанет, – предположил Герман. – А настанет, так я выкуплю страховку.
– Ты шутишь… Это огромные деньги… Я позвоню Этери…
Санька опять вмешался:
– Если ты выйдешь за Германа, сможешь вообще не работать.
Катя страшно рассердилась и еще больше расстроилась. До сих пор она держалась, внутренне зажала себя в кулак, не допуская никаких недомоганий, а теперь всколыхнулась сама собой прежняя дурнота, подкатила прямо к горлу… Катя еле превозмогла ее, но заговорила внешне спокойно:
– Саня, я работаю, потому что хочу работать. Потому что мне нравится работать.
Санька искренне не понимал, как кто-то может работать в охотку, но счел за благо промолчать. Он видел, что расстроил маму.
– Помнишь, я тебе в записке написала, что за деньги можно купить не все? – продолжала Катя. – Вижу, ты так и не понял.
– Да ладно, мам, что я такого сказал? Уж и сказать нельзя!
– Ты поел-попил? Еще что-нибудь хочешь?
Санька помотал головой.
– Тогда тебе спать пора. Сейчас я только позвоню Этери…
– Уже за полночь, – вмешался Герман.
– Ничего, Этери – сова, она раньше часа-двух вообще не ложится.
Катя разыскала свою сумку, взяла мобильник… Хотела послать эсэмэску обычным кодом «Гав» с вопросительным знаком, но у нее так дрожали руки, что она не смогла набрать «Гав» и просто вызвала номер.
– Катька, привет, поздновато для тебя, – раздалось в трубке. – Ну, рассказывай!
– Фира, я у Германа и не могу уехать.
– А что случилось?
– У меня сына похитили, а Герман его вернул…
– Как похитили? В смысле – за выкуп?
– Да, но тут все не так просто…
