Надбавка за вредность - Вера Эпингер
Сдержала улыбку. А ведь правда спит. В прямом смысле.
— Может, она тебя так сильно любит? — осторожно спросила я. Наивно, конечно, но а вдруг?
— Ангелина? — хохотнул Кирилл. — Да я скорее поверю, что Державин решит признаться в любви Лене! Я начал с ней отношения только ради дела. Она была удобной, пока не возомнила о себе невесть что.
Фраза, сказанная им, мне не понравилась. Была удобной. Звучало ужасно.
— Ясно, — вздохнула я. — Я их выкину.
— Не стоит. У меня есть идея получше.
Кирилл вызвал Серегу и под моим удивленным взглядом вручил ему букет, наказав передать в службу доставки. Получатель — Ангелина Крылова. А когда Воронцов написал записку почерком, напомнившим мне почерк Державина, я несколько растерялась. Не доведет до добра эта шутка…
— Думаешь, стоило сводить Державина и Лину? — спросила, когда Серега ушел.
— Лина ненавидит Максима и розовые розы, — объяснил Кирилл. — Она воспримет цветы от него, как оскорбление. Вряд ли лично она покупала цветы, скорее всего, этим занималась Ольга.
— Но в любом случае все укажет на нас, — покачала я головой. Мне не нравилась та игра, которую затеял Кирилл.
— И пусть, — пожал плечами он. — Державина я в известность поставлю. А Лина никому об этом не скажет, будь уверена.
— И все равно не понимаю, зачем она отправила мне цветы.
— Кира, — Воронцов погладил меня по щеке. — Ты слишком наивна… Ангелина прекрасно знает, что я не сплю с девушками, которые находятся в отношениях. А в ее понимании розовые розы означают именно это. Она так же осведомлена о моей щепетильности в данных вопросах. Ее расчет был верен — может, ты не поймешь значение цветов, но его пойму я. А, значит, тут же потеряю к тебе интерес. Я бы и слушать тебя не стал.
— Щепетилен? Значит, герой — любовник, — хмыкнула я в шутку, хотя на душе заворочался противный червячок.
— Ревнуешь? — довольно усмехнулся Воронцов. — Мне льстит.
Закатила глаза. Льстит. Еще бы. И начался рабочий день… мы совершенно забыли о случившемся, погрузившись в документы. Сначала Кирилл занимался другими сделками, но после обеда присоединился ко мне. Решили съездить к этому эксперту, узнать, что и как. Также в списке дел стояла поездка к еще одному независимому искусствоведу и… к Михаилу. Следовало постараться понять позицию ответчика. Кроме того, я хотела доехать до автосервиса Данила. Чем быстрее избавлюсь от сабвуфера, тем будет лучше.
Все встречи с клиентами перенесла на следующую неделю по просьбе Воронцова. Оставались только судебные заседания, на которые была обязательная явка. К счастью, их всего два — и все в конце недели.
Мне же предстояло выступать через неделю, в понедельник… Но пугало еще и то, что, по сути, понедельник был последним днем моей работы у Кирилла. Изменила ли что-то эта ночь? Решила плыть по течению и не торопить события.
Поездка к эксперту, что дал заключение, ничего нового для меня не привнесла — Егор Керцев заверял, что данное им заключение верное и ни о каких поддельных данных речи быть не может. Я пыталась поймать его на лжи, но не преуспела. Увы, не обладала подобными знаниями и потому надеялась, что Кирилл понял больше меня. Оказалось и правда — понял. Егора и Ольгу связывают отнюдь не дружеские отношения. На мой вопрос, как он это увидел, Воронцов усмехнулся и сослался на опыт, умение задавать правильные вопросы и замечать реакцию собеседника. Что ж, пришлось поверить — поводов усомниться в наблюдательности и профессионализме Кирилла у меня не было.
Второй же искусствовед несколько замялся. Заявил, что ему нужно видеть оригиналы картин, чтобы дать им оценку. В ответ предоставили ему документы с аукционов и все репродукции, любезно вложенные Ольгой в папку с материалами дела. И все-таки пожилой мужчина остался непреклонен — только согласился подумать над нашим вопросом и изучить документы на досуге.
Я не признавалась Кириллу в том, что начинаю сходить с ума. Интриги, сплошные интриги. Создавалось ощущение, будто я попала в змеиную яму. Неужели в этом мире нет чистых и открытых людей, которые не думают о том, чтобы подставить тебя, продолжая мило улыбаться?
Встреча же с Михаилом Керцевым не состоялась — он отсутствовал. Его секретарь извинилась, ответив, что начальник вернется в город только в среду и она передаст, что его желает видеть представитель бывшей жены.
Все это время ездили на машине Кирилла и вернулись в «Немезис» ближе к вечеру. Отношения между нами были исключительно профессионально — деловыми. А еще меня тяготила ситуация с цветами. Слишком… замудрил Воронцов. Я не понимала, зачем он совершил такую сложную комбинацию — чего стоило просто выбросить букет, если он ему не понравился? Да и то, что он вмешивал Державина, тоже навевало на определенные мысли.
— Забудь об этом, Кира, — настаивал на своем начальник. — Не впутывай себя в мои отношения с Линой и Максимом.
Мне не понять. Именно это он и имел в виду. Конечно, не понять. Выкинули бы веник — и нет проблем!
Когда в приемную зашел Державин, я хмуро подняла на него глаза.
— Здравствуй, Кира, — расплылся в улыбке Максим. — Как твои дела? Не звонишь — не пишешь. Обижаешь!
— Добрый вечер, Максим, — спокойно поздоровалась я. — А должна?
— Мы же друзья, — подмигнул Державин. — Будь добра, оповести Воронцова, что я по его душу.
Оповестила, заглянув в кабинет к начальнику. Кирилл попросил пригласить Державина к себе.
— Как последние дни? Не пожалела, что увольняешься? — продолжил разговор со мной мужчина. Что-то меня пугает его заинтересованность.
— Нет, — не моргнула и глазом, соврав. — Работы много, но не жалуюсь.
— Смотри, — хмыкнул Державин и наклонился ко мне. — Мое предложение все еще в силе. Приходи в «ЮрИнвестКомпани», найдем тебе местечко.
— Нет, спасибо. Я лучше в суд, — искусственно улыбнулась я. — Максим, тебя уже ждет Кирилл Романович.
— Кирилл Романович? Неужели ты так же держишь оборону?
— Не понимаю, о чем ты, — отозвалась я, вновь утыкаясь в документы.
Державин хмыкнул и все-таки отстал. Как же он изменился, когда перестал корчить из себя прекрасного принца! Нет, язвительность у него и до этого была, но он ее приглушал. Сейчас же не стеснялся совершенно.
Вышли юристы вместе, довольно долго просидев за закрытыми дверями. Меня съедало любопытство. Предчувствие говорило о том, что Державин пришел не просто так, а из — за цветочков.
— Так что я удивлен твоим поступком, Воронцов. Отправлять чужие цветы бывшей — даже для меня слишком, — смеялся Державин. — Но ты не сказал, кого облагодетельствовал в этот раз? Ту рыженькую Полину из кадрового?
