Английский для миллионера (СИ) - Корсарова Варвара

– Мы изучили их невнимательно. И закономерно проиграли. Но извлекли нужный урок. В следующий раз у тебя все получится. Конечно, если поработаешь над собой. Я уверен в этом на сто процентов, – Петр быстро улыбнулся. – У тебя есть необходимые ресурсы. И ты храбрая.

– В следующий раз? – чуть более бодрым голосом протянула Даша. – Не хочу следующего раза. Ненавижу соревнования.

– В жизни нельзя избежать проблем и соревнований. Если только запереться в подвале и сидеть в нем всю жизнь. Но это будет очень скучно, не находишь?

– Не согласна! Жизнь — это не только соревнования, это еще… – Марианна опять попыталась вклиниться, но Петр остановил ее властным движением головы.

– Можно относиться к соревнованиям как к игре. Но только когда ты будешь к этому готова. И будешь готова к поражению. Все время выигрывать невозможно! От проигрыша в принципе больше пользы, чем от победы. Каждый раз, когда я в чем-то… лажал, – Петр выговорил Дашино любимое слово с легкой запинкой, – я учитывал этот опыт и потом не допускал старой ошибки. Хотя мне было обидно. Но обида – это нормально. Вот что, давай мы с тобой тоже будем составлять планы на случай поражения и на случай победы. Тогда у нас все будет под контролем.

– Ладно, пусть будут планы, – ворчливо сказала Даша, почти успокоившись, – А сейчас можно мне выпить чего-нибудь сладкого? Миринды или колы. В горле пересохло.

– Пойдемте в буфет, – Петр приобнял Дашу и повел ее прочь. – Валентина сказала, что займет нам место.

Марианна шли сзади и приказывала себе сохранять хладнокровие.

Она была утомлена шумом, выбита из колеи встречей с Лялечкиной и поведением Петра, и поэтому не могла мыслить разумно.

Однако понимала: правильно Петр ее осадил. Он нашел для Даши нужные слова.

Однако обида бурлила в груди. Обида и горечь.

Она плохо подготовила ученицу, не сумела ее успокоить. Это она облажалась, а не Даша.

Фиговый она педагог...

Марианна крепко сжала губы.

Еще не хватало расплакаться, как девчонка.

Когда подходили к буфету, Петр слегка подтолкнул дочь между лопаток и сказал:

– Иди, выбери что хочешь.

Марианна собиралась пойти за ней, но Петр придержал ее за локоть и повернул к себе.

– Марианна, пожалуйста, не обижайся, – попросил он негромко.

– Я не обижаюсь, – она попробовала освободиться, но Петр не отпустил.

– У тебя дрожит нижняя губа и раскраснелись щеки. Ты обижаешься, – констатировал он. – Да, я перебил тебя, говорил резко. Мне жаль. Но пойми, иначе было нельзя. Я рад, что ты всегда поддерживаешь мою дочь. Однако тебе не стоило перекладывать ответственность за поражение на жюри. Не стоило говорить о поражении, как о ерунде. Поражение нужно пережить, как ветрянку, чтобы приобрести иммунитет. Нельзя кутать ребенка в вату.

– Я знаю твою точку зрения...

– Знаешь, но принять не можешь.

– Возможно, в этот раз ты был прав, – Марианна попробовала улыбнуться.

Петр вздохнул.

– Марианна, просто знай: ты молодец. Хорошо, что ты была с Дашей все это время. Мне повезло, что я нашел тебя. Во всех смыслах, – он легко пожал ее локоть, потом отпустил. –  Мы потом еще поговорим… Тебе что-нибудь принести из буфета?

Марианна отрицательно покачала головой, опять попробовала улыбнуться – на этот раз успешнее – и пошла к столику, который Валентина охраняла от посягательств других семейств, желающих отпраздновать завершение конкурса.

Вскоре к ним присоединилась Даша. Она притащила поднос, заставленный вазочками с мороженым и стаканами. Лицо у нее было довольное, слезы высохли. Валентина начала расспрашивать ее о том, что происходило за кулисами, Даша охотно отвечала, попеременно смеялась и возмущалась.

А Петр все не шел. Где он застрял? Опять знакомых встретил? Марианна огляделась.

А когда нашла, в глазах у нее помутилось.

Да, Петр встретил знакомых. Знакомую… Полину Лялечкину.

Они стояли возле колонны.

Лялечкина размахивала руками, льстиво хлопала ресницами и говорила, говорила, говорила… Петр слушал внимательно, насмешливо приподняв бровь, но не перебивал.

А потом словно почувствовал, что Марианна смотрит на него. Он поднял голову, и они встретились глазами. У Марианны от его взгляда по спине пробежал холодок, а внутренности скрутились в тугой узел.

Она поняла, что именно рассказывает ему Лялечкина...

Она поднялась из-за столика и пошла к Петру на дрожащих ногах. Даша и Валентина, увлеченные разговором, остались на месте.

– Марианна Георгиевна, хорошо, что вы подошли, – сухо улыбнулся Петр. – С Полиной Александровной, как понимаю, знакомить вас не нужно... Мы с ней знакомы постольку, поскольку мы с ее супругом учились вместе, а потом пересекались в бизнесе – он поставлял нам одно время оборудование.

– Надеюсь, еще будет поставлять! – шаловливо воскликнула Лялечкина. – Говорят, у вас как раз новый проект начался? Так вы, Петр Аркадьевич, фирму моего мужа имейте в виду! – она обольстительно улыбнулась. Петр вежливо улыбнулся в ответ.

«Ага, все-таки Петр Аркадьевич, а не Петя», ядовито подумала Марианна и сказала:

– Я учила дочь Полины Александровны. В школе…

– ...Из которой вас уволили со скандалом за непристойное поведение, – закончил Петр. – Полина Александровна как раз любезно вводит меня в курс дела.

У Марианны гулко и часто забилось сердце, во рту пересохло, а голова закружилась от гнева.

– Однако, Полина Александровна, совершенно непонятно, с чего вдруг вы решили, что мне это нужно и интересно знать, – закончил Петр лучшим своим начальственным тоном, от которого у Марианны в былые времена подгибались коленки.

Впрочем, почему в былые? У нее и сейчас дрогнули ноги в предчувствии расправы.

Лялечкина, не ожидавшая отповеди, на миг смешалась, но тут же беззаботно дернула плечом.

– Воспитание детей – ответственное дело, – сказала она поучительно. – Поручать его кому попало нельзя. А хорошего репетитора найти непросто! Мне ли не знать. Я кучу училок для Анжелки перебрала. Приходит такая вот… специалистка, и вроде все хорошо, и квалификация высокая, а не то! А у вас не репетитор, у вас гувернантка, она же целый день с вашей дочерью проводит! Формирует ее моральный облик. Я так понимаю, Марианна Георгиевна вам не всю свою трудовую биографию рассказала... Мой долг – открыть вам глаза. Просветить, так сказать! Мой муж ваш друг и партнер по бизнесу, я не могу оставаться в стороне!

Лялечкина подарила Марианне дружелюбный оскал и ласково пропела:

– Неужели вы думали, Марианна Георгиевна, что вам все сойдет с рук? Я, конечно, вам благодарна, что вы свою воспитанницу подговорили конкурс слить. Очень благодарна. Но правда должна торжествовать, вы же понимаете!

О, Марианна прекрасно понимала Лялечкину! Та наслаждалась игрой в стерву, наслаждалась тем, что может миловать и казнить словом, что может унижать, расставлять ловушки!

Так кошка играет с мышью. Для такой игры не Анжелики нужен повод, кроме желания развлечься.

И при этом Лялечкина чувствовала себя в полной безопасности.

Как ни крути, она останется в выигрыше. Окажет услугу Петру, открыв ему глаза на лживую гувернантку – это пойдет на пользу ее мужу, когда дело дойдет до налаживания деловых связей. Плюс, добьет мнимую соперницу. Боже, она еще Дашу и конкурс приплела!

Но Марианну в этот момент волновала не бездонная подлость Лялечкиной. Ее захлестывала буря отчаяния, когда она представляла, что думает о ней в этот момент Петр…

Ее самый страшный кошмар случился.

– Петр Аркадьевич, я все объясню… – начала она хриплым как наждачка голосом.

– Да ты мне вроде все объяснила, Марианна! – сказал он веселым тоном. –  Скажу честно: мне бы ужасно хотелось увидеть ту фотографию. Где ты в купальнике и с русалочьим хвостом. У тебя не осталась?

– Нет… я все удалила… – пролепетала сбитая с толку Марианна.

– У меня осталась! Я вам перешлю! Чтобы вы сами посмотрели… – обрадовалась Лялечкина. Вместе с тем ее озадачило то, что Петр заговорил со своей гувернанткой иначе – на «ты», и тоном, который предполагал тесные отношения. Лялечкина быстро переводила голубые глаза с Марианны на Петра, пытаясь разобраться и сориентироваться.