Бастиано Романо - Паркер С. Хантингтон
Проверка документов показала, что он всю жизнь прожил в Алабаме. Родился в семейном доме под присмотром акушерки. До четырнадцати лет обучался на дому. Герой местного футбола в средней школе, пока травма колена не остановила его карьеру в выпускном классе. Не то чтобы у него была карьера. Он был хорош в маленьком городке Алабамы. Но не национального уровня.
Он работал на фабрике, расположенной недалеко от границ города, а восемь лет назад его школьная возлюбленная вернулась в город для трехдневного романа, проведенного исключительно на кровати в мотеле, что было задокументировано высококачественными фотографиями, сделанными частным детективом Винса.
Та школьная возлюбленная? Эльза Джонсон.
С фотографии в школьном альбоме она смотрела на меня, как на будущую погибель моего существования, и больше походил на статистку из "Мюзикла для старшеклассников".
— Что я тебе оставил? — Галлюцинация Винса заглянула мне через плечо, и я готов был поклясться, что почувствовал его дыхание на своей щеке.
— Ты покопался в Эльзе ради меня. — Слова проскользнули мимо моих губ шепотом. С почтением. С недоверием. Не потому, что он сделал это ради меня — я ни разу не усомнился в его любви ко мне, — а потому, что он добился успеха и сделал что-то для этого. Я не мог смириться с его жертвой, поэтому проглотил эту мысль, пока не закончил просматривать папку.
Три года Эльза платила Уэйлону через денежные приложения и не отслеживаемую криптовалюту. Эти распечатки были сделаны всего за несколько дней до того, как Уэйлон пропал.
Я просканировал список в поисках первого платежа. Месяц, когда родился Эверетт. Снова покопавшись в фотографиях, я проверил все даты и задумался о хронологии. Джио расплатился с Эльзой. Эльза улетела в Алабаму и провела три дня, запершись в номере мотеля с Уэйлоном Смитом.
Через две недели она вернулась в Нью-Йорк с тестом на беременность в руках. Я радушно принял ее, оборудовал для нее спальню, а в части своей комнаты устроил детскую для Эверетта, потому что считал его своим.
Через пять лет после рождения Эверетта она сбежала с ним в Алабаму, вглубь территории Андретти, где я не мог его достать. Она не знала о вражде Андретти и Романо. Она ничего не знала о моих связях с мафией. Она думала, что я держусь в стороне, потому что не хочу похищать своего сына — я готов на все ради него, — и начала вымогать у меня деньги, угрожая, что я никогда его больше не увижу.
Я просто хотел, чтобы она держала его личность в секрете. Она решила, что я стыжусь его, но на самом деле Андретти использовали бы Эверетта как пешку в войне. Поэтому я расплатился с ней, и оказалось, что часть этих денег она передала Уэйлону.
Выплаты начались, когда она уехала из Нью-Йорка. Я так и не понял, почему она уехала, но теперь знал. Уэйлон был биологическим отцом Эверетта. Когда она уезжала, то солгала и сказала, что заплатила за донора спермы, похожего на меня. Она пыталась сохранить Эверетта в тайне от Уэйлона, чтобы иметь возможность использовать его в качестве козыря против меня.
Правда заключалась в том, что Эверетту не нужно было быть моим биологическим сыном, чтобы я его любил. Я растил его пять лет, наблюдал, как он делает первые шаги, учил читать, катал на качелях, кормил, купал, обеспечивал. Мы провели пять лет вместе, и я не просто вел себя как его родитель.
Я. Был. Его. Папой.
И теперь я знал, как его вернуть.
Я отправил сообщение Ашеру, чтобы он завел свой служебный самолет и встретился со мной на частной посадочной полосе. Затем я позвонил Николайо, который ответил на первом же звонке.
— Бастиан?
— Мне нужна услуга.
Я сглотнул комок, застрявший в горле. Я думал, что Винс пожертвовал собой ради Николайо — чтобы выполнить кровный долг, положить конец войне между Андретти и Романо и снять награду с головы Николайо. Но это было и ради меня. Окончание войны между Андретти и Романо позволило бы мне попасть в Алабаму.
То, что Винс решил сдаться синдикату Андретти через несколько дней после того, как узнал, что мне нужно, чтобы вернуть Эверетта, не могло быть совпадением.
Николайо не колебался.
— Конечно. Все, что угодно.
— У Ашера уже есть расписание самолетов, но мне нужно попасть в Алабаму.
— Я согласую это с Андретти.
— Ты и есть Андретти.
Он выдержал паузу, прежде чем ответить:
— Я всегда буду Романо.
Тишина повисла в воздухе, пока мы оба вдумывались в жертву Винса. Он связал нас своей кровью, навсегда став семьей, навсегда став братьями. Я не относился к этому легкомысленно.
Николайо прочистил горло.
— Удачи.
— Спасибо. — И я серьезно.
Повесив трубку, я взял из сейфа двести пятьдесят тысяч долларов наличными и бросил все это в вещевой мешок без опознавательных знаков. Галлюцинация Винса последовала за мной в спальню. Мне нравилось его общество. Я хотел, чтобы он был здесь, но мне также нужно было быть на высоте. Я не мог рисковать тем, что случится с Эвереттом, поэтому отправил сообщение Ашеру.
Бастиан: Закажи мне бургер.
Ашер: Я не выполняю твои просьбы.
Ашер: Я буду ждать в самолете.
Ашер: Только потому, что ты выглядишь как дерьмо.
Ашер: Ради Бога, прими душ и почисти зубы.
Сбросив с себя одежду, я заскочил в душ, впервые с тех пор как узнал о предательстве Арианы. Меня не покидало ощущение, что она отдала мне эту папку, хотя могла бы передать ее своим боссам в бюро.
После ее ухода я оставил ее вещи в том виде, в котором они были разбросаны по моему пентхаусу, словно она все еще жила здесь. Как только я высадил ее задницу посреди улицы, я вернулся домой и отослал персонал.
У меня не было сил схватить вещи Ари и выбросить их через парадную дверь. Так я говорил себе, глядя на ее зубную щетку и шампунь, стоящие на полке в душе. Черт. Она отдала мне папку.
Наверное, она сделала копию и для ФБР, напомнил я себе.
Наш человек в бюро, старый друг дяди Винса Уилкс, никогда бы не позволил бюро навредить нам. Но зная, что Ариана провела последние несколько месяцев, шпионя за мной, врала, как Эльза, притворялась, что влюбилась…
— Она не притворялась. — Галлюцинация Винса оборвала меня, не оставив места даже в душе.
Вот почему мне нужна была еда и сон в самолете. Я не мог вспомнить, когда в последний
