Я тебя не предавал - Екатерина Аверина
— Я верю… — бормочу себе под нос. Расцепляю онемевшие пальцы, смахивая покатившуюся по щеке слезу, и пячусь назад.
Провожаю взглядом его машину и рефлекторно прикладываю ладонь к груди, где сердце уже бьётся в истерике. Что я буду делать, если всё закончится плохо? Я не хочу снова потерять Павла. Отгоняю тяжёлые мысли, разворачиваюсь, захожу во двор и плетусь к крыльцу. Григорий грохает засовом на калитке и догоняет меня. Открывает дверь, пропуская в дом.
— Ира, ну слава богу, — ко мне неожиданно выходит Ольга и порывисто обнимает.
— О-оля? — округляю глаза и застываю на мгновение от неожиданности. — А ты здесь откуда?
— Я откуда… — нервно хмыкает подруга. — Вломился ко мне в квартиру высокий и очень борзый парень с кобурой под курткой и требованием отдать ему Егора, — возмущённо рассказывает она. — Я, естественно, не поняла, что значит «отдать»?! На каком таком основании?! Послала его, конечно, — продолжает, зло усмехнувшись. — Но он решил, что имеет право меня трогать. Ну, пришлось вцепиться в него.
— И теперь ты здесь, — смеюсь, невольно представляя эту картину, стягивая с себя куртку и сапоги.
— Мужская сила победила, — хмыкает Оля. — Пришлось уступить в неравном бою.
Проходим в гостиную.
— Мама, — сын сразу же оказывается рядом.
— Егор, мальчик мой, — обнимаю его и взъерошиваю непослушные волосы. — С тобой всё хорошо?
Соскучилась по нему ужасно. Украдкой целую в макушку и хмурюсь, невольно улавливая запах табачного дыма. Всё-таки курит… И Павел, похоже, поощряет.
— Да, нормально всё, — уворачивается. — Мам, там девка какая-то странная, — кивает вглубь дома.
Ольга закатывает глаза и, ухмыльнувшись, неопределённо крутит головой.
— Дуня?
— Не знаю, она не разговаривает, — Егор равнодушно пожимает плечами.
— Ладно, пойдём знакомиться, — вздохнув, улыбаюсь. Это всего лишь девочка. Юная и глубоко раненная.
Заходим все в просторную гостиную, но какую-то пустую, неуютную, хоть и светлую. На диване, единственном предмете мебели в комнате, сидит Дуня. Виднеется только её русая всклокоченная макушка.
— Привет, — присаживаюсь на край дивана недалеко от неё.
Ольга без слов всё понимает и, позвав с собой Егора и Гришу под предлогом помочь ей, уводит их. А мне предстоит познакомиться с частью жизни Павла.
Девчонка, больше похожая на взлохмаченного воробья, вздёргивает подбородок и отворачивается.
— Ты же Дуня? — мягко спрашиваю и касаюсь её плеча, вынуждая всё же обратить на меня внимание.
— Ну, допустим, — тянет она важно.
Смешная такая. Ещё стрижка эта её. Она мне уже нравится. Красивая девочка. Правильные черты лица, большие глаза в обрамлении пушистых ресниц, пухлые губки. Только ужасно колючая, как и говорил Паша. И совсем ещё ребёнок. Обиженный и брошенный. Теперь я смотрю на неё другими глазами, не через призму ревности, и всё воспринимается совершенно иначе.
— Павел просил за тобой присмотреть…
— Вот ещё, — фыркает недовольно. — Я сама справлюсь.
— Конечно справишься, — открыто улыбаюсь ей. — Но мне очень хочется тебе помочь.
Дуня опасливо косится на меня. Не верит. И я её понимаю. Очень сложно научиться доверять после того, как тебя предали. В этом мы с ней похожи. Может, именно это и поможет нам сблизиться.
— Где Паша? — подозрительно прищуривается. — Что с ним?
— Всё хорошо, — нервно кусаю губы, пытаясь скрыть вновь поднявшуюся тревогу. — Уехал по делам на несколько дней.
Не знаю, что он ей говорил и насколько я могу быть с ней откровенной.
— Ты врёшь! Это всё из-за тебя! — зло рычит Дуня. — Это ты виновата! Пока тебя не было, у нас всё было хорошо!
Дыхание сбивается от болезненного спазма. Но я прячу эмоции внутри, стараясь оставаться невозмутимой. Проглатываю её слова и вновь ищу точку равновесия. Такое обвинение как пинок. Но Дуня не виновата, ей просто страшно, и она защищается, как умеет.
— Паша хотел на мне жениться, — обиженно выпаливает она. — Мы любили друг друга!
Сейчас я уже понимаю, что «мы» это всего лишь Дунино воображение. Девочка запуталась.
— Почему любили? — мягко улыбаюсь ей. — Павел и сейчас тебя любит.
— Но тебя любит больше, — по-детски куксится она и складывает руки на груди.
— Дуня, меня он любит по-другому…
Девочка надувается и отворачивается. Маленький колючий ёжик. Больно за неё. Хочется обнять по-матерински и пожалеть. Найти правильные слова, чтобы объяснить.
— Дунь, я всё понимаю, ты боишься остаться опять одна и защищаешься, — подсаживаюсь ближе и осторожно глажу её по плечу. — Но я не хочу тебе зла и не собираюсь ничего отнимать. Даже наоборот…
— Что «наоборот»? — резко поворачивает голову и, забавно шмыгая носом, недоверчиво смотрит на меня своими большими глазами.
— Я не смогу заменить тебе маму, но мы можем попробовать подружиться, — искренне предлагаю ей.
Я не питаю напрасных иллюзий. Наладить контакт с первого раза может и не получиться. Но я хочу, чтобы Дуня знала о моих намерениях. Пусть обдумает мои слова потом, когда останется одна.
— Зачем мне это? — хмурится она и небрежно скидывает мою руку.
— Ну, потому что человеку нужен человек, — улыбаясь, пожимаю плечами. — Поддержка. Забота. Любовь.
— У меня есть Паша, — гордо задирает нос, продолжая настаивать на своём.
— Да, есть. Но Паша взрослый мужчина. И у него может быть женщина, — пытаюсь деликатно объяснить.
Мне не хочется делать ей больно, Дуня и так, как загнанный зверёк. Но донести до неё, что она запуталась в своих чувствах, всё же как-то нужно.
— Это ты про себя? — хмурится она
