Даниэла Стил - Ранчо
Она знала, какие у него будут неприятности, если их увидят вместе, и волновалась за него. До других домов рукой подать, хотя его жилище – несколько в стороне от остальных. Если их заметят – пиши пропало.
– Ты не навредишь себе? – взволнованно спросила она. От его улыбки у нее чуть не выскочило сердце.
– Ни в коем случае. – С этими словами он вылез из кабины и быстро зашагал к домику.
Таня последовала за ним. Он запер дверь, опустил шторы и включил свет. Она удивилась порядку и уюту в его жилище, так как ожидала увидеть гораздо более грубую и неряшливую обстановку. Сам домик был кокетливый, с мебелью в стиле вестерн. Гордон развешал повсюду фотографии сына, родителей, любимого коня. Книги и журналы были сложены аккуратными стопками, инструменты лежали в отдельном ящике. Целый шкаф был забит кассетами и дисками. Она поразилась, как много у него ее альбомов, хотя одобрила и прочие его увлечения.
Таня увидела гостиную и большую кухню-столовую, где тоже царила чистота. Холодильник был забит до отказа. Хозяин назвал его содержимое холостяцкой пищей: арахисовое масло, авокадо, лимоны, помидоры, содовая, много пива и печенье «Орео», которого хватило бы на две жизни.
– Видимо, ты редко готовишь? – догадалась она.
– Я питаюсь в столовой для персонала. – Говоря это, он извлек из холодильника яйца, бекон, джем, масло и английские булочки.
– Все, убил! – засмеялась она.
Он поставил варить кофе, затем предложил ей вина или виски, полагая, что после такой заварухи ей не помешает небольшой глоток. Но Таня отказалась. Выходя из кухни с чашкой кофе в руках, она увидела его спальню – маленькую и скромную. Кроме кровати, в ней помещались комод и удобное кресло. Он сказал, что проводит в спальне не так уж много времени. Ей понравилось в его мирке: она увидела, как он живет, и почувствовала себя здесь как дома. У него гораздо приятнее, чем в большинстве домов, которые ей довелось посетить.
– Этот дом в точности такого же размера, как тот, в котором я вырос, – объяснил он. – Там были две спальни: родительская и детская, в которой мы помещались вшестером.
– Как это похоже на мое детство! – воскликнула она. – Я бы так там и осталась, если бы не заработала стипендию в Беркли. Это все изменило.
Она тут же вспомнила подруг.
– А ты изменила меня, – ласково произнес он, усаживая ее на диван и обвивая рукой ее талию.
Через несколько минут он включил музыку. Здесь было так хорошо, так спокойно, что она не могла представить, что ей может что-либо угрожать. Она чувствовала себя под надежной защитой, в полной безопасности. Гордон поцеловал ее, и это окончательно излечило Таню от страха, который охватил ее во время битвы с поклонниками и до этой минуты не отпускал. Поцелуи и объятия продолжались очень долго.
Вдруг Гордон оторвался от нее и пристально посмотрел ей в глаза. Он не хотел ни к чему ее принуждать, не хотел, чтобы она совершила то, о чем потом пожалеет, и был готов в любой момент проводить ее домой, если она, конечно, захочет.
– Танни? – донесся до нее его тихий голос. – Он выключил свет, зажег камин, комнату заполнила музыка. Они неторопливо исследовали тела друг друга. – Как ты к этому относишься? Не хочу поступать вопреки твоему желанию.
– Все в порядке, – нежно ответила она и снова его поцеловала, доверяя ему свое сердце и все существо.
Он лег с ней рядом и медленно стянул с нее рваную тенниску. Полностью ее раздев, он испытал потрясение от красоты ее тела. В его объятиях лежала молоденькая девушка, загорелая и изящная, ее ногам, казалось, нет конца. Они лежали бок о бок, нагие, и улыбались друг другу. Никогда еще он не был так счастлив, никогда еще не любил женщину так сильно. Она обвила руками его шею, дав сигнал тому, о чем он мечтал с первого же дня знакомства...
Потом они перешли в спальню, и она уснула в его объятиях. На заре он проснулся, увидел ее и испугался, что это сон, что все это – чудесная фантазия, которая вот-вот улетучится. Она вернется к себе в Голливуд и забудет о его существовании. Но она не позволила ему додумать невеселую мысль до конца: открыв глаза, Таня без промедления призналась ему в любви.
– Мне боязно, – сказал он при первых проблесках утра. Никто никогда не слышал от него таких слов, но ей можно доверить все секреты. – Вдруг всего этого не было? Что, если все пройдет, как сон? Что, если...
– Перестань. Я люблю тебя и никуда не денусь. Я техасская девчонка. Или ты забыл?..
Он засмеялся, приветствуя ее и солнце. Они снова предались любви, после чего уснули и очнулись только в десять. Она выскочила в гостиную, как была, обнаженная.
– Боже! – простонал он, любуясь ею. – Неужели это происходит со мной? – Он свесил ноги с кровати и недоуменно покрутил головой.
Она встретила его слова счастливым смехом:
– По-моему, где-то в полночь мы оба сочли, что это будет неплохой идеей. Или ты был пьян и ничего не помнишь?
Он никак не мог опомниться.
– Я не об этом. Достаточно одного взгляда на тебя, чтобы тронуться рассудком. Господи, вы только на нее посмотрите! Сама Таня Т'омас расхаживает по моей гостиной в чем мать родила, да еще пользуется моей кофейной чашкой из моей кухни!
Они дружно рассмеялись. Все это было чудесным сумасшествием: он, она, все, что с ними произошло накануне.
– Ты тоже выглядишь неплохо, – ответила она и доказала ему искренность своих слов: сначала на полу в гостиной, затем на кушетке, потом снова в спальне.
Он разрывался между двумя желаниями: посвятить весь день любви или показать ей все окрестные диковины. На помощь пришел здравый смысл: лучше всего ускользнуть в обеденное время, когда все отправятся в ресторан.
В полдень они крадучись покинули его дом и, к огромному облегчению, ни с кем не столкнулись. Она была в джинсах и старой шляпе, а вместо порванной тенниски надела его старую рабочую рубашку, завязав ее узлом под грудью. В таком одеянии она тоже выглядела сногсшибательно, и он покачал головой в шутливом унынии: судьба не предоставила ему выбора, Она включила в кабине радио и настроилась на музыкальную станцию.
Перед отъездом она оставила подругам записку, что вернется вечером. Ей хотелось провести с ним весь день.
Сначала они побывали у водопада, потом поднялись в горы, откуда открывался захватывающий вид. Они долго гуляли. Он рассказывал ей о своем детстве, семье, мечтах. Она не припоминала, чтобы с кем-либо ей было так же хорошо и спокойно, как с ним.
На обратном пути они остановились у заколоченного ранчо. Гордон объяснил, что некогда его владелец был самым зажиточным в округе, но потом он умер, а для публики, посещающей Джексон-Хоул, оно не представляет интереса. Правда, как-то сюда наведались две кинозвезды, потом заглянул какой-то немец.
