Даниэла Стил - Ранчо
Хартли и Мэри Стюарт понимающе усмехнулись. Немного погодя Таня отлучилась, чтобы проведать Гордона.
– Ты ранен? – спросила она с расширенными от страха глазами. Перед уходом она вернула Мэри Стюарт шляпу, чтобы не испачкать ее и не отдать кому-нибудь на сувенир. С нее нередко срывали предметы одежды. Такие инциденты ее расстраивали и пугали. – Как твоя рука?
Он улыбнулся, благодарный ей за заботу. Таня видела, что кисть распухла, но он положил на нее лед и утверждал, что боль прошла.
– Все ты врешь, дурачок! Что будет, если я дерну тебя за больную руку? Уверена, ты дашь мне сдачи, если не свалишься от болевого шока.
– Нет, только немножко похнычу, – ответил он со смехом, вызвав у нее невольную улыбку.
– Вы все сумасшедшие. Только что одного из вашей братии затоптал бык.
– Ничего с ним не сделалось. Он даже отказался от больницы. Крепкий малый! Будет неделю мочиться кровью. Ему не привыкать.
– Если ты не откажешься от родео, я оставлю от тебя мокрое место, – пообещана она. – Это действует мне на нервы.
– А для моих нервов это, наоборот, хорошо, – возразил он, подходя ближе. Она почувствовала запах его лосьона после бритья в сочетании с конским потом. Заметив, что некоторые обращают на них внимание, он развернул ее, поставив спиной к зевакам. В субботу родео пользовалось еще большей популярностью, чем в среду, к тому же многие зрители были уже навеселе. – Будь осторожнее, покидая трибуну, слышишь, Тан?
– Есть, сэр! – Она лихо отдала честь.
У нее было спокойно на душе. Ей нравилось воображать себя невидимкой, она убеждала себя, что ее никто не узнает, если она сама этого не захочет и никому не будет смотреть в глаза.
Он подходил к ситуации более трезво:
– Все знают, что ты здесь. Пусть Хартли приставит к тебе полицейских. Сегодня суббота, и многие навеселе.
– Ничего со мной не случится, – отмахнулась она. – Увидимся!
Она погладила его по щеке и убежала. До самого конца родео он не спускал с нее глаз, но момента ее ухода не увидел, так как заговорился с приятелями. Речь шла о ковбое, которого дисквалифицировали за объездку оседланного мустанга и который отказался от предложенного ему повторного выступления. Ковбойская политика...
Мэри Стюарт и Хартли прокладывали путь в толпе, зажав Таню в клещи. Поблизости располагались охранники и местные полицейские, следившие за их безопасностью. Как обычно, к Тане бросились поклонники с блокнотами и ручками, моля об автографах, некоторые щелкали фотоаппаратами, но все это было вполне невинно, и Таня не ощущала угрозы. Всего в двадцати футах от автобуса к ней протолкались двое мужчин, следом за которыми крался телеоператор: местные репортеры, которым приспичило выяснить, что побудило ее спеть гимн, взяла ли она за это плату, бывала ли прежде на родео, собирается ли переехать в Джексон-Хоул. Она попыталась быть с ними учтивой, но, отвечая, продолжала двигаться к автобусу.
Все же интервью спровоцировало затор, и она не сумела спрятаться в автобусе. Оттолкнуть репортеров оказалось невозможно, охранники сдерживали напор фанатичных поклонников и не могли помочь ей. Хартли попытался отпихнуть репортеров, но те, не обращая на него внимания, продолжали щелкать фотоаппаратом, снимать телекамерой и выстреливать вопрос за вопросом. Дальше случилось неизбежное: все фанатики, оказавшиеся поблизости, поняли, где она находится, и ей была отрезана дорога в убежище. Том распахнул дверцу автобуса, чтобы она могла спрятаться, но его мигом оттеснили. Дюжина молодчиков проникла внутрь, разыскивая ее, хватая все, что подвернется под руку, и фотографируя интерьер. Полиция принялась расталкивать всех подряд, Таню куда-то потащили, порвали на ней тенниску, кто-то дернул ее за волосы. Очутившийся рядом пьяница попытался поцеловать...
Несмотря на свой испуг, Таня не оставляла попыток пробиться мимо репортеров к автобусу, но они умело сопротивлялись. Толпа отсекла от нее Мэри Стюарт и Хартли. Казалось, всех обуревает одно желание – разорвать ее на части. Люди уже не знали, что творят. Полицейские орали в громкоговорители, требуя, чтобы толпа расступилась, и угрожали операторам, устроившим столпотворение, расправой. В автобусе уже орудовали, срывая занавески, человек пятьдесят.
Только сейчас до Тани дошло, в какой опасный переплет она угодила. Она не могла избавиться от толпы, уже представлявшей угрозу для ее жизни.
Внезапно сильная рука ухватила ее за талию и оторвала от земли. У нее на глазах чей-то кулак врезался в чью-то перекошенную физиономию. Ее поволокли к какому-то грузовику, нисколько не заботясь о ее состоянии. Она уже вообразила, что ее похитили, но в следующее мгновение поняла, кто похититель.
Гордон! С него слетела шляпа, рубаха была разодрана, зато взгляд сулил смерть любому, кто посмеет до нее дотронуться. Он оказался ее единственной защитой. Полиции было не до нее.
– Бежим, Тан! – крикнул он, увлекая ее за собой.
Толпа кинулась их догонять. Гордон, вовремя заметив суматоху, подъехал как можно ближе к эпицентру и не выключил мотор. Они мчались к грузовику что было сил. Мимо пронеслись четверо всадников. Достигнув кабины, Гордон втолкнул Таню внутрь, прыгнул на сиденье и поспешно тронулся, растолкав бампером дюжину людей и нескольких всадников. Они уезжали, оставляя позади настоящую кучу малу. Он целую милю не убирал ноги с акселератора. Лишь когда до них перестали доноситься безумные крики, он съехал на обочину и остановился. Обоих била дрожь.
– Спасибо, – пролепетала она срывающимся голосом, дрожа всем телом. Никогда еще ей не приходилось подвергаться такой опасности: толпа вышла из-под контроля, а рядом с ней не оказалось охраны. Если бы не подоспел Гордон, она бы сильно пострадала, а то и погибла. Оба понимали, как им повезло. – Кажется, ты спас мне жизнь.
Она из последних сил боролась со слезами. Он тяжело дышал и пристально смотрел на нее.
– Не говори мне после этого, что мустанги опаснее людей. Лучше каждый день объезжать дикого жеребца. Что за бес в них вселился? Казалось бы, обыкновенные посетители субботнего родео, и вдруг... Стоит тебе появиться, как все сходят с ума. Как это назвать?
– Массовым помешательством, что ли... Им нужно мной завладеть, даже если для этого придется разорвать меня на кусочки. Каждому что-нибудь да достанется: кому клок от рубашки, кому прядь волос, кому ухо, кому палец... – У нее останавливалось сердце при воспоминании, как ее дергали за волосы, желая заиметь трофей. Она побывала среди безумцев.
Таня силилась улыбнуться, но оба не находили в ситуации ничего смешного. Они оставили Мэри Стюарт и Хартли отбиваться самостоятельно, но помочь им ничем не могли в отличие от полиции.
