Нянечка для соседей - Лили Голд
Сайрус первым нарушает тишину.
— Малыш, что случилось? Ты в порядке? — Он бросается обнимать ее. Бет резко отстраняется, вздрагивая, словно он собирается ее ударить. Он отступает назад, его глаза расширяются.
Что-то не так. Что-то очень, очень не так. С ней что-то случилось. Господи, неужели ее кто-то обидел?
Она смотрит на пол.
— Почему вы здесь? — тихо спрашивает она. — Вы должны были быть в Нью-Йорке.
— Планы изменились, — тихо говорю я. — Мы беспокоились, когда ты перестала отвечать на наши звонки. Поэтому вернулись, чтобы проверить, все ли с тобой в порядке.
Ее лицо становится ярко-красным.
— Ох, — шепчет она. — Мне безумно жаль. Я не хотела портить вам поездку.
— А чего ты ожидала? — огрызается Себастьян. — Мы думали, что ты мертва. Думаешь, мы бы спокойно остались там, рассказывать долбаные презентации?
Она смотрит на него стеклянными карими глазами, но ничего не говорит. Ее нижняя губа подрагивает.
Я делаю шаг вперед, передаю Ками Себу, а затем беру ее пакеты с покупками.
— Позволь мне отнести их в дом, — говорю я, сохраняя ровный и успокаивающий голос. — А ты иди наверх с остальными. Ками хочет пообниматься.
Она хмурится.
— Я могу…
Я выхватываю ключи из ее не сопротивляющихся рук.
— Иди, — говорю я снова. Я ни за что не позволю ей запереться в своей квартире. Она может не впустить нас. Мы должны докопаться до сути.
Она мгновение колеблется, но Сайрус кладет руку ей на спину, направляя в коридор, и она позволяет ему увести себя. Я смотрю, как она уходит, потом вставляю ключ в замок и открываю дверь.
Ее квартира — сущий бардак. В раковине полно грязной посуды, на полу разбросана нестиранная одежда. Постель не заправлена и окружена скомканными клубками салфеток. Она либо болела, либо плакала.
Беспорядок не вызывал бы у меня такого беспокойства, если бы она была неряхой, но эта девушка разложила всю одежду Ками по цветам радуги и заполнила морозильную камеру тщательно промаркированными баночками с домашним детским питанием. Она вряд ли стала бы так жить, если бы только физически не могла заставить себя убираться.
Тяжело сглотнув, я иду выкладывать покупки на стол. Распаковываю туалетный рулон, обезболивающие, шесть банок супа и три бутылки вина. Раскладывая продукты, я не могу не заметить, как пуст ее холодильник. В нем практически ничего нет, и все, что в нем осталось, уже просрочено. Я осторожно достаю контейнер из-под китайской еды на вынос, который покрылся плесенью, и выбрасываю его в переполненное мусорное ведро.
Когда я захожу в ванную, чтобы оставить туалетный рулон, на полу валяются влажные, испачканные мылом полотенца, а мусорное ведро переполнено еще большим количеством скомканных салфеток. Во всей квартире пахнет сыростью и затхлостью, как будто она несколько дней не открывала окно.
Я не понимаю, что могло произойти. Кто-то умер? Она внезапно впала в депрессию?
С замиранием сердца я возвращаюсь к входной двери. Проходя мимо стола, я замечаю ее телефон, лежащий под грудой нежелательной почты. Я поднимаю его, нажимаю кнопку «домой», но экран остается черным. Может быть, он сломан? Если да, то я, наверное, смогу его починить. Засовываю телефон в карман, чтобы посмотреть на него позже, и выхожу из квартиры, закрыв за собой дверь.
Когда я возвращаюсь в свою квартиру, настроение у меня пугающе мрачное. Бет стоит посреди гостиной и обнимает Ками. Кажется, что она вот-вот разрыдается. Ками, в свою очередь, выглядит взволнованной. Она все время пытается прижаться к шее Бет. Сайрус опирается на барную стойку, на его лице написано разочарование. Себ ходит по комнате со стиснутой челюстью.
Он поворачивается ко мне, когда я тихонько закрываю за собой дверь.
— Она не хотела говорить, пока ты не придешь.
— Я не хочу повторять все дважды, — шепчет Бет.
Я делаю шаг к ней и раскрываю объятия. Что бы она ни собиралась нам сказать, я хочу обнимать ее, пока она это делает. Я уже несколько дней умираю от желания прикоснуться к ней.
Мое сердце слегка разбивается, когда она отступает назад, прижимая Ками к груди, словно щит.
— Ну? — рявкает Себ. — Он уже здесь. Так что говори.
Она опускает голову.
— Что ты хочешь знать? — бормочет она.
— Что с тобой происходит? Почему ты съезжаешь? Или, может быть, тебе стоит начать с того, какого черта ты игнорируешь наши звонки? — Она ничего не говорит, поглаживая косичку Ками.
Себ хмыкает.
— Ты хоть представляешь, как мы волновались? Мы думали, что с тобой что-то случилось! Ты не можешь просто ни с того ни с сего прервать с нами связь! Мы думали, что ты заболела! Или умерла! Тебя могла сбить машина! Кто-то мог вломиться в твою чертову квартиру!
— Себ, — начинаю я, но он качает головой, взгляд у него дикий.
— Нет, это не нормально. Ты нас до смерти напугала. Как, черт возьми, ты могла видеть сообщения, которые мы тебе посылали, и не отвечать? Неужели тебе и правда наплевать на нас?
— Я не хотела, — говорит она. — Мне очень жаль. Я потеряла свой телефон.
Я достаю мобильный из заднего кармана и аккуратно кладу его на журнальный столик.
— Он лежал у тебя на столе, — тихо говорю я. Она смотрит на него, глаза блестят. Лицо Себа темнеет от ярости.
— У тебя на столе, — повторяет он. — Где черт возьми ты его искала, в холодильнике? В унитазе? Или ты просто игнорировала нас…
— Заткнись! — взрывается она. — Просто… заткнись. Пожалуйста. Я не могу думать, когда ты кричишь на меня.
Себ замолкает. Мы все смотрим, как Бет тяжело опускается на диван, прижимаясь поцелуем к голове Ками.
— Мне очень жаль, — тихо говорит она. — Я не хотела вас пугать. Это последнее, чего я хотела.
Я решаю начать с самого начала.
— Что-то случилось, — говорю я, присаживаясь рядом с ней. — В голосовом сообщении, которое ты нам прислала, ты звучала расстроенной.
Она кивает, делая глубокий вдох.
— Я… я ходила к врачу, — начинает она.
Сайрус напрягается.
— Ты в порядке? Ты больна?
Она качает головой.
— Я в порядке. Но у меня не было месячных, и я подумала…
Себ поворачивается к ней лицом.
— Ты беременна? — требует он.
— Нет, — огрызнулась она. — Я не беременна.
— Ох. — Его плечи расслабляются. — Тогда в чем же дело?
Она открывает рот. Снова закрывает
