Девочка, которую нельзя. Книга 2 - Стася Андриевская
Сергей кивнул и поднялся.
— Ладно. Жди. Только я так больше не могу, Слав. Мне жить хочется, и я, между прочим, не деревянный, и с каждым днём всё сильнее привязываюсь к Мирону. И мне действительно кажется, у нас могла бы выйти хорошая стабильная семья.
— Семья без любви? — слабо парировала я. — Сомневаюсь, что так возможно. К тому же, у тебя же вроде была девушка?
— Была, ага. Целых четыре за последние полтора года. Но почему-то ни одна не захотела мириться с моей подружкой с грудным дитём, к которой я мчу по первому звонку в любое время суток.
Я прибито опустила голову. Боже, я ведь об этом даже не подумала…
— Блин, прости. Я больше так не буду, правда! Иди, живи. Серьёзно, я хочу, чтобы у тебя всё получилось.
Сергей вроде собрался что-то ответить… но так и не стал. Просто ушёл, оставив на полке в коридоре свой комплект ключей от моей квартиры.
И только когда он ушёл, я вдруг вспомнила, насколько одинока. И можно было бы позвонить ему прямо сейчас, или крикнуть в окно, или даже побежать следом… Но сердце не велело. Оно говорило — садись у окошка и жди ЕГО. Разум возмущался, сыпал образами сорокалетней неухоженной тётки-старой-девы-почти-девственницы и её тридцати котиков. И от этого стало так страшно…
Глава 38
— Не спать! — пихнул Утешева в плечо, тот промычал что-то невнятное и тут же снова затих.
Гордеев выругался и, включив экран телефона, посветил Утешеву в лицо. Тот не отреагировал. Рана на виске уже запеклась, но и кровищи убежало немало.
— Я тебе сдохну, сука… — сквозь зубы прорычал Гордеев и, превозмогая боль в ноге, тряхнул Утешева за ворот. Раз, другой, пока тот не разлепил веки, не повёл непонимающим взглядом по тьме за спиной Игната. — Не спать, сдохнешь! Скоро помощь подоспеет, жди!
…Поездка в лабораторию изначально не входила в планы Гордеева. И не то, что в планы — даже в мечты. Его задача была находиться при Утешеве у того в резиденции, пока решался удалённый вопрос со Славкой. Если бы что-то пошло не так, а вернее, когда что-то пошло бы «не так», ведь с момента передачи Славки Утешеву вопрос захвата лаборатории стал лишь вопросом времени — первой полетела бы его, Гордеева голова. Как Гаранта.
Но всё стремительно смешалось, когда Утешев неожиданно предложил прогуляться. И хотя транспортировали Гордеева предельно вежливо, иллюзий в том, что это увеселительная прогулка не возникло. Скорее уж Утешев или кто-то из его дознавателей оказались толковыми ребятами, и просекли, что для пущей эффективности было бы неплохо устроить очную ставку Гордеев-Славка. И несмотря на непредвиденность ситуации, Гордеев тут же понял, что это его золотой шанс лично выдрать девочку из Утешевских лап.
Но всё в очередной раз пошло наперекосяк, когда Утешеву доложили о попытках прорыва извне, и он, не раздумывая, нажал кнопку самоликвидации лаборатории. Гаду явно было где скрыться — потому и рванул он вовсе не к выходу, навстречу облаве и обвалу, а наоборот, куда-то в недра горы.
Не учёл он лишь того, что имеет дело с крокодилом. И даже полная выпущенная обойма не гарантия того, что тот сдохнет. Особенно, когда у него есть цель, ради которой и жизнь положить не жалко — не дать врагу уйти…
…В момент второй волны обвала твердь резко ушла из-под ног, и, в кромешной тьме собирая выступы и удары догоняющих камней, Гордеев покатился куда-то глубоко в Ад…
Пришёл в себя от боли по всему телу и странной, пульсирующей немоте в ноге. Оказалось, конечность по колено завалена камнями. Неимоверными усилиями, наощупь в полной темноте, расталкивал их, распихивал. Освободившись, долго не мог отдышаться — воздух здесь был тяжёлый, спёртый, словно его осталось всего на пару вздохов. От этой мысли сердце мгновенно захлебнулось оборотами…
Стоп! Отставить панику! Дышать. Просто дышать…
Сплюнув вязкую, с насыщенным вкусом крови слюну, с трудом поднялся, попытался наступить на ногу и не смог — от стопы, через голень и через всё тело, прошило болью. И явно не от пулевого. Кстати, пулевое… Ощупал липкое от крови бедро, выходной дырки не обнаружил. Значит, не сквозное. И если пулю не вынуть в ближайшие дни — пойдёт заражение… Чёрт. Час от часу не легче.
А вот найти здесь же, внизу, живого Утешева — оказалось настоящим чудом! Подполз к нему на звуки стонов, обшарил карманы в поисках возможного оружия. Оружия не оказалось, зато обнаружился телефон с почти полной батареей. Огромная удача! Теперь оставалось лишь ждать помощи.
Однако ни в ближайшие часы, ни в ближайшие сутки она так и не пришла. Не пришла и на вторые, и на третьи. И можно, нет, нужно было искать выход — пока не сел заряд телефона, и каменный мешок не погрузился в полную тьму, пока где-то поблизости наверняка работают спасатели… И Гордеев пытался. Наступая на покалеченную ногу слегка боком, чтобы не так одуряюще стреляло болью, из последних сил ворочал камни, расчищал проходы, где ползком, где на четвереньках исследовал ближайшие лазы, до одури выбивал S.O.S. камнем об стену… Бесполезно. Слишком глубоко провалились. Нужно было искать путь наверх, но Гордеев не мог. Просто потому, что не мог оставить здесь неподвижного Утешева — в условиях схлопнувшейся лаборатории, этот гад, похоже, стал золотым ядром всей операции! И единственное, что удалось Гордееву за эти дни — найти поблизости пещеру, с узким, почти непролазным входом, по дну которой мелким ручейком бежала вода.
Вода важнее еды. Поэтому, с трудом перетащив сюда Утешева, Гордеев продолжил ждать спасения.
На пятые, шестые и седьмые сутки помощь тоже не пришла. Зато стало окончательно понятно, что Утешев издыхает. И если уж нельзя было этого избежать, то необходимо было хотя бы сделать всё, чтобы тот не сдох понапрасну.
Что-то, выплывая из забытья, он рассказывал сам. Для чего-то Гордееву приходилось применять силу. Вернее, боль, ведь только она безотказно действует даже на издыхающих — кому как не Гордееву это знать?
Имена, места, даты, пароли и явки — он забивал мозг информацией, бесконечно перепроверяя её дополнительными вопросами и получая максимально полную, насколько это только было доступно Утешеву, картину организации работы международной сети биолабораторий…
Утешев пережил заряд своего телефона всего на полчаса. И Гордеев остался совсем один. Один в кромешной тьме и удушливой подземельной сырости. Один с бесценной информацией, и практически без
