Цена согласия - Слава Доронина
Нобуо еще что-то говорит, но я отключаю телефон. Хочу вызвать машину, чтобы вернуться домой, потому что не представляю, как теперь веселиться. Нужно побыть в одиночестве, постараться взять себя в руки. От стресса начинает тянуть в левой половине груди. Интересно, в двадцать шесть можно схлопотать сердечный приступ?
— Вот так сбежишь? — раздается за спиной голос Ремизова. — И даже не поздравишь меня?
— Поздравляю, — выдавливаю из себя, слегка пошатнувшись.
В последнее время события бьют по мне наотмашь. Чуть что — сразу с ног сбивает. В прямом смысле этого слова. Пытаюсь сконцентрировать внимание на вдохах и выдохах, воспроизвожу в памяти дыхательную гимнастику, которую недавно подсмотрела в интернете, но сейчас даже она не помогает.
— Что произошло? — Илья берет меня за руку и разворачивает к себе, впиваясь в лицо взглядом.
Наверное, лучше сразу во всем признаться. Брат Кости все равно узнает о моей ошибке.
— Убытки… Серьезные… Моя вина… — все, что получается вымолвить.
— Ты бледная. Вид такой, будто сейчас рухнешь на асфальт. — Илья опускает вторую руку мне на талию, поддерживая, и не дает упасть.
— Да. Извини, Илья. Я не могу туда пойти, — указываю подбородком в сторону входа в ресторан. — Возможно, для кого-то это мелочи, для меня — нет. Мне сложно. Морально я на грани нервного срыва. Хотя тебе этого, может, не понять? У тебя при любых событиях одинаковая маска на лице и совершенно нет эмоций. Даже сейчас…
— Мои переживания незаметны для других. Поехали. — Илья подталкивает меня к парковке. — Я сам тебя отвезу.
— Не нужно. У тебя сегодня праздник. Возвращайся к гостям.
— Вот именно. Мое желание сегодня закон. К тому же я устал и хочу домой. Та, кого я ждал, все равно не пришла.
— Твоя девушка?
Илья ничего не отвечает, ясно давая понять, что на эту тему говорить со мной не намерен.
Мне сейчас так плохо и страшно. Одна за другой проскальзывают мысли, как все-таки я могу вернуть деньги, и становится понятно, что действительно никак. Да, Костя совершенно точно не пришел бы в восторг от подобного ведения дел.
Мы подходим к серебристому седану. Одновременно с тем, как щелкает сигнализация, Илья начинает говорить по телефону. Кому-то сообщает, что не вернется и что пусть продолжают праздник без него.
Он заканчивает разговор, а я лезу в сумочку и достаю свой подарок, протягиваю Ремизову:
— С днем рождения. Это чисто символически. Не знаю, что ты любишь и что принято дарить в таких ситуациях.
— Спасибо. — Он принимает от меня коробочку с золотым тиснением.
Открывает футляр и долго смотрит на мой подарок. На лице Ильи при этом нет ни одной эмоции, будто ему все безразлично. Лишь по глазам, которые он ненадолго поднимает на меня, понимаю, что это не так.
— Оригинально, — цокает Илья и достает из коробочки подвеску в виде кубика Рубика. — Стоит целое состояние... Микимото... Надо же, и в футляре каким-то образом оказалась наша общая фотография с братом…
Ненадолго повисает молчание. Илья продолжает рассматривать мой подарок.
— Наверное, за последние несколько лет ничего лучше мне не дарили. Спасибо, — благодарит он и серьезно смотрит на меня. — Если тебя тяготит твой промах, выговорись. Полегчает.
— А ты как справляешься с неудачами?
— Никак. У меня их не бывает, — отрезает Илья. Убирает подарок обратно в футляр и кладет тот в бардачок.
Машина трогается с места. Я размышляю над предложением Ильи несколько секунд, а потом начинаю рассказывать о своей грубой ошибке. О страхах. О том, как соскучилась по Косте и как плохо мне жить в незнакомой стране, где все для меня чужие. Ремизов внимательно слушает всю дорогу, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Оказывается, внутри столько всего накопилось!
Незаметно мы подъезжаем к моему дому. Выходить не торопимся, потому что я всё говорю и говорю, никак не могу остановиться. Слезы текут по лицу рекой.
— Давай выйдем на свежий воздух, — предлагает Илья и покидает салон.
Обходит машину и открывает дверь с моей стороны. Я опять пошатываюсь, оказавшись на каблуках. Из-за слез толком ничего не видно. Я не позволяла себе подобной истерики очень давно, но сегодняшний день меня просто-напросто сломал, обнажив боль.
Повиснув на Илье, беззвучно плачу, уткнувшись лицом в его шею, пока он стоически выдерживает атаку моих эмоций и успокаивающе гладит по спине.
— Все будет хорошо, — шепчет. — Пойдем в дом. Я распоряжусь, чтобы Нобуо сделал тебе успокаивающий чай на травах. Потерянные деньги — хрень полная, нашла из-за чего разводить сырость.
Собираюсь с ним согласиться и прекратить заливать его темную рубашку слезами, когда позади раздается знакомый голос:
— Вот это я понимаю. Замечательный подарок на день рождения! Наверное, лучше даже не придумаешь.
Пульс разгоняется до немыслимой скорости. На мгновение кажется, что это галлюцинация и я схожу с ума после череды сильных стрессов.
Илья, будто почувствовав, что я слабею, крепче прижимает к себе.
Вывернувшись, резко оборачиваюсь и учащенно дышу. Сердце работает на разрыв.
— Руки от нее убрал.
Перед нами стоит Гончаров. В черной футболке и джинсах. На щеках густая темная щетина, взгляд пристальный и недовольный. От увиденного грудную клетку сдавливает будто чем-то тяжелым. Колени окончательно подводят, и если бы не руки Ремизова на талии, то я бы упала на землю.
52 глава
— Действительно хочешь, чтобы я убрал от Маши руки? Тогда она окажется на земле, потому что едва стоит на ногах. — Илья даже не думает меня отпускать. — Мог бы предупредить о том, что появишься. Тогда бы не стало сюрпризом наше близкое общение, — продолжает он с такими же твердыми интонациями, как и у Гончарова.
Костя сцепляет челюсти и
