Луиза Бэгшоу - Дитя понедельника
— Что я должна сказать мистеру Роту? Он же вызывал тебя для разговора.
— Скажи, пусть засунет свой разговор в задницу. — Я проверяю, не осталось ли в ящиках чего-нибудь из моих вещей. — Мой номер тебе известен, так что звони. Но ведь ты же не будешь по мне скучать, подружка?
— Буду, — всхлипывает Клер совсем тихо.
Я замечаю, что она смотрит на меня с уважением. Как, впрочем, и все остальные, за исключением Шарон, Китти и Джона. Однако никто не говорит мне «Ты молодчина» или «Так держать», даже слов прощания не слышно.
Жалкие трусы!
Подхватываю сумку и неторопливо направляюсь к лифтам. Охрана тупо глядит на меня, не решаясь спросить, не прихватила ли я чего лишнего.
— Куда, черт тебя возьми, ты пошла? — раздается голос Китти.
Каким-то таинственным образом она перенеслась к лифтам и преградила мне путь. В ее глазах настоящая ненависть. Я так долго играла роль ее верной помощницы, обезьянки на поводке, что и сейчас она считает, будто может мной манипулировать. При взгляде на нее мне становится противно.
— Я иду домой, — пожимаю плечами. — Счастливо оставаться.
— Ты не можешь так просто уйти, Анна, — властно и очень громко говорит Китти — без сомнения, чтобы ее слышал каждый в офисе. — Тебе не удастся избежать разговора, притворившись, что ты заболела или спешишь на деловую встречу!
— А я и не притворяюсь. Я сказала, что иду домой, только и всего.
— Ты всегда была трусихой. Неужели тебе даже неинтересно, за что тебя увольняют! — Последнее слово она едва ли не выкрикнула, очевидно, ожидая, что я упаду в обморок от изумления.
— Нет, мне совсем неинтересно. Очередная липа, состряпанная тобой для Эли Рота, полагаю. Тебе же так хочется самой заниматься «Мамашей невесты».
— Это был мой проект! И это я нашла текст! — Она чуть понижает голос: — Ты сама это признала, вспомни.
— Тебе же так хотелось, чтобы все в это поверили, — усмехаюсь я.
— Напридумывала себе будущую карьеру! — взрывается Китти. — Тебя увольняют за то, что ты дала мне вчера фальшивые рецензии!
— Вот уж не знала, что ты затрудняешь себя чтением, — спокойно говорю я, размышляя над ее словами.
— И ты выдумываешь свои деловые встречи! Ты не встречалась ни с каким автором, никакой Суон не давал тебе поручений, я это точно знаю!
Ого, так у нее к тому же есть личный шпион, который доложил ей, что я была с Чарлзом?
— Это правда, рецензии были липовыми. Но я слишком хорошо знала, что у тебя бесполезно просить отгул — ты мне его не дала бы, даже если бы я лежала с острым приступом аппендицита. Ведь я единственная в этом офисе, кто хоть что-то делает, а не перемывает косточки окружающим. Интересно, как ты будешь обходиться без меня? Не боишься, что без новых проектов ты потеряешь для Рота ценность? Ведь ты давно разучилась сама читать сценарии.
— Я занимаюсь съемками нового фильма. И это не твой фильм, Анна, не твой, а мой!
— Разве ты бывала на съемочной площадке? А может, это и в самом деле ты нашла сценарий и режиссера? — смеюсь я, нажимая кнопку лифта прямо за плечом Китти.
— Марк Суон согласился снимать фильм вовсе не из-за твоих красивых глаз, Анна, — ядовито говорит моя начальница, теперь уже бывшая. — Очень сомневаюсь, что его привлекают такие страшные девицы, как ты. Кстати, теперь ему придется работать со мной, так как он связан контрактом. Зато ты больше никогда не появишься в городе в его обществе, можешь мне поверить!
— Даты просто ревнуешь! — озаряет меня. — Ты завидуешь мне, потому что это я нашла сценарий, завидуешь, потому что Марк Суон хорошо ко мне относится и выделяет среди других. А теперь завидуешь еще и тому, что я выхожу замуж за богатого мужчину, который мною увлечен. — Лицо Китти перекашивается от ужаса, и я понимаю, что угадала. — Знаешь, раньше мне казалось, что работать под началом женшины — большая удача, но теперь я знаю, что это не так. Ты просто старая кляча, которая норовит урвать кусок побольше и, чтобы добиться этого, шагает по чужим головам. Я устраивала тебя в роли невидимки, которая всегда готова прийти на помощь, а едва я стала поднимать голову, ты выжила меня из офиса. Абсолютно понятный поворот событий.
— Не надейся, что твой Марк Суон тебе поможет! — визжит Китти, забыв о том, что ее слышат. — Он связан контрактом! Не думай, что он бросится тебе на помощь, долговязая корова! Проваливай! Куда ты пойдешь? Думаешь, тебя где-то ждут, дурища?
— Советую тебе сегодня же вечером пойти к косметологу и сделать пару инъекций ботокса, — брезгливо отвечаю ей. — Эти морщины так и множатся на твоем лице, особенно когда ты истерично орешь. — Позади Китти открывается лифт. — Приятно было поболтать. — Я захожу в лифт, чуть потеснив ее плечом. Двери закрываются, и напоследок я вижу жалкое, какое-то растерянное лицо Китти.
Я выхожу из здания с ледяной улыбкой на губах. Так могла бы улыбаться Ванна, выиграв очередную партию в разговоре с каким-нибудь хамом. Однако на душе у меня гадко. Я пыталась бороться с Китти недостойным способом, жаля ее в самые уязвимые места. Такой победой невозможно гордиться, и мне немного стыдно. Конечно, мои слова — всего лишь отражение всего того, что я многократно слышала в свой адрес, но это ничуть меня не оправдывает. Я инстинктивно знала, чем можно ранить Китти больнее всего, и воспользовалась этим знанием.
Впрочем, почему бы и нет? Разве я не заслужила реванша за то, что она меня использовала вместо половой тряпки? Пусть даже такого некрасивого реванша.
Китти назвала меня долговязой коровой. Отличное сравнение, прямо в точку.
Я спускаюсь в метро, не желая брать такси. Смешавшись с толпой людей, спешащих на обед, стараюсь держать себя в руках, чтобы не расплакаться от обиды.
Лили сидит прямо на полу, прижимая плечом к уху телефонную трубку. Руки у нее заняты: она делает педикюр. Между аккуратными пальчиками ног вставлены поролоновые прокладки, чтобы не смазать лак.
— Да, дорогой, конечно. — Она хохочет в трубку. При взгляде на меня на лице Лили появляется разочарованное выражение. — Она как раз вошла, хочешь с ней поболтать? Правда? Что ж, раз ты этого хочешь, придется передать ей трубку. — Лили глуповато хихикает и кивает мне на телефон. — Это Чарлз.
Интересно, почему это она хихикает? Я с подозрением смотрю на свою соседку, но она словно уже забыла обо мне, всецело отдавшись окраске ногтей.
— Привет, дорогая, — говорит Чарлз. — Как прошел день?
— Не очень, — бурчу я. — Меня только что уволили. Лили замирает, забыв оторвать кисточку с лаком от ногтя.
Она вслушивается в наш разговор.
— Не может быть! — восклицает Чарлз. — Что за идиоты! Я благодарно улыбаюсь. Он умеет поддержать в трудную минуту.
