(Не)настоящий парень - Амалия Март

Повисает пауза. Я не стараюсь её заполнить, услышать трижды спасибо от сестры — уже огромный шаг через нашу пропасть. Просто киваю и выхожу во двор.

Солнце с непривычки бьёт в лицо, заставляя поморщиться. Ощущение, что я пробыла в темном доме не пару часов, а лет двести, прикованная к батарее, так ломит всё тело.

Взгляд сразу падает на трудящихся родителей: мама пропалывает грядки возле теплицы, папа, привычно уже, выполняет максимально лайтовую работу — красит доски, которые пойдут на загон для кур. Ему активно помогают — или мешают — два сорванца, выгнанные мной из дома, пока младший сопел у меня на руках. Ещё один звук от них и пришибла б на месте, какой бы доброй и понимающей я ни казалась снаружи.

Почти на границе участка виднеется два силуэта с лопатами. Сегодня у них дело явно идёт быстрее. Я повязываю бандану, убирая волосы в хвост на затылке, и шагаю на помощь юному садоводу. Втроём пойдет ещё бодрее.

— Опять без головного убора, — достаю из кармана свою старую бандану с Нирваной и размахиваю перед Вовой. — Ты точно хочешь испытать все прелести солнечного удара, — назидательно выгибаю бровь.

— Чувствую, там много плюсов: я лежу, ты на мне, — подмигивает наглец.

Я кидаю взгляд на Пашку, но тот уже вырвался вперёд со своей лопатой. Подхожу к Курту, тянусь к его голове. Он сгибается, опираясь на черенок лопаты, чтобы мне не пришлось вставать на мысочки.

— Что ты устроил за завтраком? — сквозь улыбку журю его. — Пошляк.

— Никто ничего не понял, — срывает короткий поцелуй с моих губ. — Состоялся утренний вынос мозга?

— Нет, все обошлось малой кровью. Кажется, ты возведен в статус бога и неприкасаем. Можешь творить любую дичь.

Скольжу ладонями по его плечам, цепляюсь пальцами за плотную ткань его кофты. Хочется постоять вот так хоть с минуту. У нас не так много времени здесь для двоих.

— У тебя классные родаки, — улыбается мой Курт, кладя ладони мне на талию. — Поверь, не всем так повезло.

— Мама постоянно тычет мордой в лужу, сестра отыгрывается за все подряд, а папа упорно придерживается политики невмешательства, чтобы выжить. А так да, классные, — шутливо хмыкаю я.

— Если тебя ни разу не выгоняли из дома — тебе со мной не соревноваться, — безрадостно говорит Вова.

— Тебя выгнали? — пальцы крепче впиваются в мужские плечи. Знала, что история там непростая, но информация все равно шокирует.

— Отец всегда был импульсивным. И у него в арсенале имелся только один метод воспитания — кнут. Когда и он перестал быть эффективным, в ход пошла тяжёлая артиллерия.

Вова мягко отстраняется и снова берется за лопату, как бы обозначая конец разговора. Но я знаю, что это далеко не конец.

— Как? Как это произошло? — аккуратно спрашиваю я. Беру пару клубней картошки из ведра, засыпаю в выкопанные только что лунки. За работой, наверное, откровенничать проще, а я не хочу давить.

— Мы поцапались серьезно. Я, наверное, сказанул лишнего, — делая очередной подкоп, делится Вова. — Он все пытался вылепить из меня свою мини-копию, а я не хотел прогибаться. Ну и высказал ему, какой он ограниченный мудак, — с силой загоняет лопату в землю. — Он назвал меня разочарованием. Я громко хлопнул дверью. Он посулил лишить меня попечения, чтоб я, «зарвавшийся сосунок» прочувствовал жизнь и свою ничтожность. Я послал его в задницу… Короче, дом гремел пару часов, дошло до мордобития. Сорвался. Мне приказали собрать шмотки и валить из отчего дома, посулив сторчаться в обшарпанной общаге, побираясь за куском хлеба. Никто лучше меня в жизни не мотивировал, — хмыкает и снова останавливается, переводя взгляд на меня. — Вот такой вот наследничек без наследства. Я поклялся тогда, что землю перегрызу, но докажу ему, что чего-то да стою. Хреново выходит, да? — улыбается, но совсем не радостно.

— И до сих пор хочется доказать?

— Больше всего на свете, — снова берется за лопату.

— Ты прав, — подхожу ближе. — Мои родители классные, — прижимаюсь к его спине. — Готова поспорить, ещё пара грядок и они готовы будут тебя усыновить.

Прижимаюсь головой у него между лопаток и крепко обнимаю за талию. Глядя на Вову, зная его, невозможно поверить в такую историю. Как собственный отец мог так… немыслимо. А что же мать? Не вмешалась, не отбила собственного ребенка?

— Хочешь остаться на попечении фермеров? — пытаюсь снять напряжение, сковывавшее его тело. — Кормят здесь на убой.

Вова выдавливает смешок и обхватывает мои руки на своей талии.

— Какое заманчивое предложение. Но я бы предпочел отправиться с тобой в город. Возьмёшь?

Ещё бы. Лучше предложения и не услышишь.

Глава 27

— Даже не верится, что мы закончили, — Вова падает на кровать, совершенно измождённый четвертым днём активного труда.

Следует протяжный стон в подушку, а затем ещё один, уже более театральный.

Я присаживаюсь на край постели и кладу ладони на его расписанную чернилами спину.

— Сделать тебе массаж? — веду к шее, мягко разминаю затекшие мышцы.

— Да-а-а, — с очередным стоном вырывается из него. — М-м-м, — мычит с прикрытыми глазами.

Упирается щекой в подушку, непослушная челка падает на лицо, делая его невообразимо красивым. Даже такого уставшего.

Приподнимаюсь, перекидываю через Вову ногу и усаживаюсь сверху для удобства. Я не так, чтобы спец по массажам, но парочку видео на Ютубе смотрела.

Для общего развития. Пока Вова орудовал лопатой на фоне заката.

— Так хорошо? — веду пальцами по трапециевидной мышце, прохожусь щипками по позвонкам.

— Более чем, — урчит парень подо мной. — Ох, — захватывает широкой ладонью мою коленку. — Да в тебе кладезь талантов, — поглаживает пальцами чашечку.

Тело откликается мгновенно. Кожа покрывается мурашками, взбирающимися по ноге вверх, затылок обдает жаром. Ну вот, приятное я собиралась сделать ему, а в итоге он, как всегда… Веду ладонями ниже, массирую поясницу круговыми движениями, под этим прикрытием обвожу пальцами хвост дракона. Давно об этом мечтала. Подключить бы ещё свой рот.

Вова снова издает стон удовольствия.