Тильда Лоренс - Гадюки в сиропе или Научи меня любить
Несмотря на отсутствие особой любви к Гретхен, Дитрих всегда был и оставался собственником. Делить «своего» человека с кем-то еще он не умел, а главное – не хотел этого делать. Любовь втроем, вчетвером и еще какие-то, еще более сложные геометрические фигуры, служившие воплощением человеческих чувств, в его душе отклика не находили. Если он брал что-то в свои руки, он или не отпускал никогда, или же при первой возможности откидывал от себя, не желая взваливать на себя ответственность за того, кто ему неинтересен. Слишком высок оказывался процент риска – задержаться рядом с человеком, который ничего не значит в его жизни, и даже особого интереса не вызывает.
На первоначальном этапе Ланцу казалось, что Гретхен вполне можно подержать рядом, до тех пор, пока ей самой не надоест унижаться. Видимо, у нее не было предела или какой-то нижней планки. Когда она, собрав в кулак крохи самоуважения, появится перед ним и выскажет в лицо свои претензии, мило пожелать ей счастливого пути и забыть о существовании назойливой девушки. Гретхен оказалась крепким орешком, а еще неплохим конспиратором, потому что ухитрилась закрутить роман одновременно и с парнем из другой школы. Специально подстраховалась и не стала выбирать из одноклассников, способных растрепать о новом увлечении местной красавицы «по секрету всему свету». Отчего-то ей нравилась эта балансировка между двух огней. С Дитрихом она чувствовала себя униженной, но он повышал ей статус, со своим вторым парнем (его имени Дитрих не знал, и знать не хотел) она была королевой, помыкала им и делала все, чтобы вернуть себе практически утраченную самооценку.
Ланц чувствовал себя обманутым.
Не было ревности, не было переживаний.
Ему было все равно. Он только презрительно хмыкнул, увидев свою «милую», прогуливающейся по парку под ручку с другим парнем. Она что-то ему говорила, он нежно сюсюкал в ответ и походил больше не на парня с железным характером, а на желе, такой же податливый, пластилиновый, способный прогибаться в угоду своей девушке. Дитриха выбор девушки удивил. Ему всегда казалось, что в Гретхен склонна к мазохизму, раз позволяет ему собой помыкать, ничего не говоря в ответ. Она не вступала с ним в словесные перепалки, ни разу не попыталась расцарапать лицо и вообще все сносила молча, а он просто подкалывал её, потом давился смехом, глядя на неуклюжие попытки девицы оправиться от моральных оплеух.
Винить в этом следовало только себя. Если бы она ставила себя выше, если бы определила высокую планку и заставила относиться к себе, как к королеве... Но она не умела этого делать. Больше показного самомнения, чем реальных достижений.
После столкновения в парке, Дитрих перестал обращать внимания на свою «любимую». Она пыталась вновь вешать лапшу ему на уши, говорила о своей любви, не знающей границ, а Ланц просто перестал её слушать. Он и раньше отмахивался от нее, как от назойливой мухи, используя лишь для удовлетворения физиологических потребностей, которые в его возрасте особенно остро давали о себе знать. А она как-то слишком просто на все соглашалась. Не было никакого периода длительных ухаживаний, не было попыток завоевать. Ему даже не требовалось долго упрашивать, девушка сама первая предложила, первая на него запрыгнула и, что называется, все сделала сама.
Свои ощущения от первого раза Дитрих мог описать нецензурными словами, но при этом ему понравилось. Даже очень. Все было довольно обыденно. И, тем не менее, запечатлелось в памяти. Он сотни раз видел подобное в фильмах определенного содержания, но в жизни все равно оказалось фееричнее и ярче, и эффект длился дольше, запомнилось, а не выпало из сознания, как все то, что было до. Впрочем, не все было так замечательно. У них не было того самого, пресловутого единения душ, о котором так любят говорить романтичные девы, мир перед глазами не разлетался на тысячи осколков, и вся жизнь перед ними же не проносилась. Это было просто приятно, это было ошеломительно, это было супер. Больше никаких слов не требовалось. Ланцу просто понравилось заниматься сексом, и его мало волновало, кто именно находится рядом с ним. Хоть Гретхен, хоть какая-то другая девушка. Просто с ней было удобно в том плане, что она не ломалась долго, и сама была готова в любое время прыгнуть к нему в койку, время от времени одаривая откровениями на тему того, как прекрасен он в постели. Видимо, было с чем сравнивать.
После того случая в парке, Дитрих понял, что девушке, действительно, есть с чем сравнивать, она не говорила того, чего не знала.
Он никогда не ходил на школьные вечера, именуемые гордо балами. На самом деле, ничего бального в этих мероприятиях не было, обычные, скучные сборища. А однажды решил, изменив своей традиции, сходить и посмотреть, что же там такого интересного, что заставляет его одноклассников и одноклассниц тащиться в «любимую» школу.
Гретхен ни одного вечера не пропускала. Этот тоже не пропустила. Когда Дитрих появился в зале, она как раз танцевала медленный танец со своим ухажером. Ланц воспринял это событие, как само собой разумеющееся, никаких переживаний у него не было. Да и могут ли быть переживания, если человеком не дорожишь? Прости-прощай, забудь мой номер. Так сказало бы большинство. Дитрих не удержался и выплеснул на танцующую парочку ведро с грязной водой. Гретхен стояла, открыв рот и вытаращив глаза. По лицу стекали грязные капли, а Дитрих удовлетворенно хмыкнул и произнес:
– Прекрасно выглядишь, дорогая!
Больше они не разговаривали. Девушка, наконец, поняла, что двойная игра ей не под силу и отстала от Дитриха, сделав выбор в пользу любящего, учтивого кавалера. И это было правильным решением. Ланц возобновлять с ней отношения не собирался, придерживаясь мнения, что только законченный неудачник будет дважды вступать в одну и ту же реку. Если отношения однажды закончились, их невозможно возродить. Можно попытаться сделать вид, что топор войны закопан, и все обиды забыты, но рано или поздно взаимное недовольство даст о себе знать, грянет взрыв, и никто не может определить, какой именно силы он будет. В случае, подобном случаю Дитриха, ударной волной могло разнести все в радиусе километра, а то и больше.
Он просто не мог быть с Гретхен, все время вспоминая о её предательстве. Как следствие, внутри копилась неудовлетворенность и злость на нее и на самого себя за невозможность поставить девушку перед фактом: отношения себя изжили, их лучше прекратить. Они оба это понимали, потому и предпочли держаться на расстоянии, не обостряя и без того достаточно мрачную ситуацию...
Машина остановилась у ворот школы, но Дитрих не спешил выходить из салона. Внимательно рассматривал здание, которое должно было стать его вторым домом до конца учебного года. Ничего особенного не заметил. Школа, как школа. Этажей не меньше, но и не больше, чем в его берлинской школе, на стоянках выстроились в ряд многочисленные велосипеды, а кое-где даже машины припаркованы. Наверняка, принадлежат преподавательскому составу и ученикам побогаче, которые только и умеют, что пускать пыль в глаза.
