Джеймс Стерлинг - Игра длиною в жизнь

— Я тоже тебя люблю. — Я хотела сказать больше, но слова застряли у меня в горле. Поднеся руку к груди, я нащупала цепочку у меня на шее. Я посмотрела на ключ, который висел на цепочке, и провела по нему пальцами, для успокоения поглаживая выбитые на нем буквы.

Ложь Кристалл и жестокость со стороны прессы и болельщиков — прошло не так уж много времени с тех пор, когда у меня внутри все рушилось на мелкие кусочки. Мелисса дала мне это украшение тогда, когда я больше всего в нем нуждалась. Представив, что Джек сейчас испытывает подобные чувства, я поняла, что настало время для меня расстаться с украшением, как и было задумано правилами.

Я завела руки назад, ухватились за цепочку и стянула её через голову. Когда я надела цепочку на шею Джеку, он посмотрел на меня и удивленно вскинул брови, его лицо при этом оставалось бледным и болезненным. Бронзовый ключик опустился на его мокрую от пота белую футболку, после чего Джек посмотрел на него. Своей здоровой рукой он взял ключ и покрутил его во все стороны, затем громко прочитал послание:

— Сила.

— Тебе она нужна больше, чем мне, — сказала я, прежде чем наклонилась и поцеловала его в бледную щеку. — Мы справимся с этим. Неважно, что скажет доктор, когда выйдет из этой двери, мы со всем справимся.

Я старалась, чтобы мой голос звучал бодро, но мое тело сотрясалось от волнения. Если Джек из-за травмы лишится возможности играть в бейсбол, я не была уверена, что он это преодолеет. Его образ жизни, его надежды и мечты…черт, да он весь без остатка был связан с игрой. И если он больше не сможет играть, то случится самое ужасное в его жизни. Не имею ни малейшего понятия, как он справится с этой потерей.

Звук открывающейся двери заставил меня оторвать взгляд от Джека и посмотреть ему за спину. Доктор Эванс шел к нам с улыбкой на лице.

— Хорошие новости. Тебе не нужно делать операцию, и нет осколков кости, — я выдохнула с облегчением и заметила, что Джек сделал то же самое, когда доктор продолжил: — Но у тебя множественные переломы, смотри, здесь и здесь, — Доктор указал на снимок, Джек рядом со мной напрягся. — И нам нужно немедленно наложить гипс.

— Как долго я буду ходить в гипсе? — спросил Джек, его и так бледное лицо стало еще бледнее.

— Минимум шесть недель. Могло быть намного хуже. Честно говоря, я удивлен, что ты так легко отделался.

Я видела, как Джек стиснул челюсти, стараясь сдержать свои эмоции. Ему не понравился этот ответ, но в данной ситуации не могло быть другого ответа, который бы пришелся ему по душе. Даже один день без бейсбола ему было очень тяжело прожить. А шесть недель звучало как смертный приговор.

— Я не могу оставить свою команду так надолго, — Джек покачал головой и пробормотал. — Я не могу их так подвести.

— Джек, посмотри на меня, — взмолилась я. — Ты не подведешь их. Они всё поймут, главное, чтобы ты поправился. Шесть недель намного лучше, чем шесть месяцев, правда? Это время пролетит как один день.

Болезненное выражение на его лице дало ясно понять, что эти шесть недель будут какими угодно, но уж точно не легкими.

Глава 4. Я бейсболист

Услышав, как доктор Эванс сказал, что я не смогу играть ближайшие шесть недель, мне захотелось закричать от досады. Обычно когда я расстроен, я не срываюсь на крик, а просто молочу кулаками по всему, что попадается под руку. Но сейчас со сломанной рукой я не мог выплеснуть свою злость подобным образом.

Миллион мыслей пронеслось в моей голове:

Зачем я выставил руку вперед? Никто в здравом уме не будет пытаться поймать отбитый фастбол[10]. Мне следовало быть умнее. Что если моя рука не срастется как надо? Что если боссы найдут кого-то новенького на мое место? Шесть недель — это слишком долгий срок, чтобы так надолго оставлять команду без питчера. Что если после перелома я не смогу бросать мяч? Я не хочу болеть. Я просто хочу играть в бейсбол. Я столько лет надрывал задницу, чтобы быть там, где я есть сейчас, и не хочу лишиться всего этого. Я бейсболист, вот кто я. Что, черт возьми, я буду делать, если не смогу играть в бейсбол?

Одно дело, когда ты сам решаешь прекратить заниматься единственной работой в мире, которую ты любишь, и другое дело — быть вынужденным оставить любимое дело. Правда заключалась в том, что люди очень редко сами делают выбор в пользу того, чтобы оставить любимое занятие.

Я зло втянул воздух в легкие, посмотрел на свою прекрасную жену и спрыгнул со смотрового стола. Схватив её за руку, я направился к выходу из раздевалки.

— Господи Иисусе, Джек, остановись. Мне больно. — Кэсси выдернула свою руку из моего захвата, и я поморщился.

— Прости, Котенок, я просто хочу поскорее убраться отсюда.

Она посмотрела на меня с сочувствием, и я чуть не взорвался. Последнее, что мне нужно было сейчас, это чтобы моя жена смотрела на меня с жалостью.

— Не смотри на меня так, — приказал я.

— Как не смотреть на тебя? — Она остановилась и вопросительно наклонила голову набок.

— Словно моя жизнь только что подошла к концу, а ты хочешь убедиться, что со мной все в порядке.

Она глубоко вздохнула и закатила свои зелёные глаза.

— Ты идиот.

— Прошу прощения? — прокричал я, мой голос эхом отдавался от бетонных стен туннеля.

— Конечно, я хочу убедиться, что с тобой все в порядке, Джек! Прости, что осмелилась побеспокоиться о твоем состоянии. Но я вовсе не собиралась смотреть на тебя так, словно твоя жизнь подошла к концу.

— Ты не это имела в виду, — выдохнул я, мой голос звучал возбужденно. Я вел себя как настоящий кретин, и я, черт возьми, знал об этом. Но мне было насрать. Я злился, что моя рука была в таком состоянии… что я сам допустил это… допустил ситуацию, когда повредил свою руку.

— Ох, значит, я не это имела в виду? Ты же пошутил, правда? — прорычала Кэсси мне в ответ. Тон её голоса напоминал мой собственный. Потом она развернулась и пошла прочь.

Черт.

Мне следовало перестать так вести себя с Кэсси, это было несправедливо по отношению к ней. Досадуя на себя, я стукнул ладонью по своей голове, прежде чем побежал вслед за ней. Я потянулся к Кэсси здоровой рукой, отчаянно пытаясь остановить её.

— Котенок, извини. Я злюсь сам на себя, а не на тебя.

Она кивнула, её длинные светлые волосы заколыхались в такт движению головы, потом она выдохнула:

— Я знаю. — Взяла меня за руку и повела в сторону парковки.

Когда мы сели на заднее сиденье машины Маттео, я посмотрел на Кэсси, пока она в своем телефоне просматривала список контактов, выискивая номер моего брата. Должно быть, она уже предупредила Маттео о случившемся, поскольку он не сказал мне и двух слов и избегал вступать со мной в зрительный контакт. Моя девочка всё предусмотрела. Я жалел, что несколько минут назад вел себя с ней как мудак.