Анжелика Чейз - Последний танец
– Еще?
– Нет, – твердо ответил он. – Скажи мне, чем ты сейчас занимаешься?
– Наблюдаю, как мое тело реагирует на тебя. Может мне стоит потрогать себя?
– Нет, это моя работа. Возвращайся, и я сделаю все в точности, как описал, – его голос был возбужденный и голодный.
– Вернусь. Риз, теперь я ненавижу свой дом. Для меня это больше не дом. Это могила всего дерьма, случившегося в моей жизни. Я только сейчас это поняла. Наверное, я продам его.
– Я покажу тебе, где твой настоящий дом, – его голос дрожал, и я знала, он возбужден не меньше меня.
– Риз, я так сильно тебя хочу.
– Черт, возвращайся сейчас же, – серьезно скомандовал он.
– Возвращаюсь. Я уже собираю вещи. Клянусь тебе, если бы я могла написать только один пункт, стоящий сделать перед смертью, я бы сразу вернулась домой.
– И чтобы ты написала?
– «Поезжай в Саванну». Я позвоню тебе и скажу когда мой самолет. Больше никаких неожиданных визитов.
– Вайолет, – он замолчал.
– Да, – ответила, собирая вещи, умирая от желания вернуться к нему.
– Я твой.
Я нервно всхлипнула от его слов, от чего он опять замолчал. Я хотела услышать больше, поэтому ждала, что он скажет дальше.
Сейчас его голос окутывал меня как мягкий шелк.
– Я понимаю, чего ты боишься. Знаю, почему ты убежала. Я должен был раньше рассказать тебе о Брюсе, но тогда я не был уверен, как сейчас. Я знаю, все происходит очень быстро, и ты едва развелась, но мы оба знаем, ради того, что есть между нами можно и рискнуть. Больше никаких вопросов и сомнений. Возвращайся ко мне, влюбляйся в моего сына, как ты этого и хотела. Он полюбит тебя в ответ. В этом мире теперь есть двое мужчин, которым ты нужна.
Я опустилась на кровать рядом с открытым чемоданом.
– Я не могу позволить себе влюбиться, и снова быть отвергнутой. Я этого не переживу. А с тобой, Риз, я знаю, это будет невыносимая боль, – призналась я.
– Я твой, – именно эти два слова были всем, чем нужно.
– Хорошо, – прохрипела я.
– Хорошо.
Я повесила трубку, и позвонила в авиакомпанию. Я переоформила свой билет на самый первый пятничный рейс. Я не смогу улететь раньше из-за праздников.
Быстро написала Ризу сообщение, сообщив о рейсе, и о том, что в полдень в пятницу я буду у него. Я больше не могла слышать его голос и не быть с ним рядом. Я сразу же легла спать, видя во сне две пары серых глаз, пленивших мое сердце.
День 4
Вайолет
Р: Я сжег свою гребанную индейку. Как такое вообще возможно? Разве эти штуки не готовятся часами?
В: Жаль это слышать, но я чуть не описалась, смеясь над тобой. Позже я расскажу, как правильно это делать.
Р: Еще только полдень, а день уже превращается в катастрофу.
В: Если тебе станет лучше, то я забыла разморозить курицу, потому придется есть разогретый микроволновке буррито.
Р: Мне не стало легче. Мне грустно. Но ничего, у нас остается еще три индейки, я оставлю тебе немного, и мы сможем устроить пикник в кровати.
В: Пикник в кровати – звучит очень романтично.
Р: Я могу быть романтичным. Пока я готовил, то услышал одну песню, и сразу подумал о тебе.
В: Правда? Песня обо мне?
Р: Ага, и умопомрачительным гитарным соло.
В: Хммм. Отправь мне ссылку.
Р: https://www.youtube.com/watch?v=KFAcjKnak1M
Боже мой, я была весьма требовательна к музыке. Я сидела, смотрела на ссылку, гадая под какую же песню он думал обо мне. Решив не гадать, я перешла по ссылке, и чуть не умерла от сердечного приступа прямо на пляже.
Этот мужчина был просто чудом.
Сегодня День благодарения, а я не могу быть с ним. Хэллоун – он же мой день рождения, был также испорчен. Надеюсь, хотя бы Рождество будет хорошим. После еще одного дня на солнце, я села в свое любимое кресло на заднем дворе и позвонила маме.
– Привет, мам. С Днем благодарения, – сказала я, в надежде, что она не слышит грусть в моем голосе.
– Девочка моя, я полагаю, ты отдыхаешь и расслабляешься.
– Да. Мам, здесь так красиво, – я посмотрела вдаль, на накатывающие, на берег волны, золотой песок, и заходящее солнце.
– Хорошо дорогая. Ты общалась с Ризом?
– Каждый день по несколько часов. Мама, он такой замечательный, и по-настоящему невероятный мужчина, – мой голос опять начал дрожать. С чего вдруг я снова стала такой чувствительной?
– Так и есть, – согласилась она, ожидая продолжения.
– У него есть сын. Малыша зовут...
– Брюс. Я все знаю, милая. Он рассказал мне еще в больнице. Показал несколько фотографий. Это самый красивый ребенок, какого я только видела, после тебя конечно.
– Подожди, – перебила я. – Ты знала о его сыне? – все мое тело завибрировало от ее признания.
– Да, он сказал, что пока не представил вас, но обязательно это сделает, когда ты вернешься домой. Вайолет, этот мужчина по уши в тебя влюблен. Я хорошо его узнала за те несколько дней. Так случается, когда двое переживают общую трагедию, и вынуждены много времени проводить вместе.
Он рассказал моей маме, значит, он все-таки планировал рассказать и мне. Мое сердце пропустило удар.
– Мама, помнишь, ты говорила мне, что мне не всегда нужен мужчина? – дрожь в голосе вернулась, также как и комок в горле.
– Конечно.
– Я думаю, он мне нужен, – сказала я, вытирая слезы. – Именно поэтому я здесь. Я ничего не могу поделать с моей потребности в нем.
– Ох, дорогая, ты влюблена в него. Ты хочешь его. Но тебе нужно побыть одной, да?
– Да... нет... не знаю. Я не могу перед ним устоять. – Я говорила, а в это время обнимала себя свободной рукой, не давая себе рассыпаться на части, от этого разговора. Мама будет волноваться, но для меня это были слезы облегчения и очищения.
– Милая, ты пораньше вернешься домой? – она улыбалась. Я точно знала.
– Да, мама.
– Скоро увидимся.
***
В: Буду у тебя через 20 минут.
Р: Господи Иисусе, ты что, оправила мне еще одну фотографию себя полуголой на пляже?
В: Я сделала ее вчера.
Он ничего не ответил.
Сердце отбивало чечетку о ребра. Весь перелет домой, я только и думала о его улыбке, смехе, поцелуях, прикосновениях. Я узнала о нем много нового, однако эта информация казалась мне бесполезной, по сравнению с тем... что мы оба чувствовали. Когда мы были вместе, весь мир переставал существовать, и испытываемые мной сейчас чувства – это именно то, что бывает, когда ты влюблен. Я пожалела старую меня, которая так долго жила без этого.
