Влюбиться в босса за 13 секунд (СИ) - Ти Эллин
Обидно до слез! И Костя этот бесит…
— О, Илюшенька, — слышу его голос и краем глаза замечаю, что к нам подходит Илья Александрович. Слава богу, один.
— Арина, ты как? — спрашивает он, а я даже не могу вспомнить: он хоть раз звал меня на ты? Поднимаю голову, смотрю на него, и сразу в сто раз хуже становится! Потому что мама моя устроила настолько ужасное представление, что даже мой начальник, человек, который никогда не замечал никого вокруг, понял, что по мне это ударило!
Не хватало еще расплакаться, боже..
— Я… — прочищаю горло и кручу рукой в воздухе, пытаясь показать “более-менее”, — как-то так.
— А что случилось? — оживает Костя, но у нас с боссом словно какой-то немой уговор о его игнорировании. Ему просто вообще никто не отвечает на вопросы, но мне не стыдно сейчас. Я, вообще-то, не то чтобы в состоянии.
— Идем, — кивает мне Илья Александрович. Куда, интересно?
— Она ушла? — спрашиваю осипшим голосом. Он кивает и тянет мне руку.
— Пошли. Ты все равно ни черта не ешь.
Да. Потому что мне кусок в горло не лезет. Удивительно, что он заметил и это!
Костя снова спрашивает, что происходит, но я принимаю руку начальника и иду за ним. Мне неловко идти именно так по офису, но какого-то черта он руку мою не опускает. Краснею дико, но после того, как меня час назад опозорили, — пройтись за ручку с боссом — это вообще ничего.
Он заводит меня в свой кабинет, усаживает на диван, не говоря ни слова, выходит. А я сижу. И пытаюсь понять, что вообще происходит?
Возвращается он через пару минут с чашкой чая в руках и я готова поклясться, что это все чертов сон. Потому что не может все это быть правдой. Может, я от ужаса встречи с мамой упала в обморок и все это — проделки моего сознания?
— Держи, — он вручает мне чашку, потом берет со стола фрукты, которые я и нарезала, ставит на диван между нами и присаживается сам. Очуметь не встать, что происходит? — У меня полное ощущение того, что я тебя подставил.
Я чуть чай на себя не проливаю от таких заявлений. Он серьезно все это сейчас?!
— Да что вы, Илья Александрович, я… Это вы простите за эту сцену! Отвратительно, и…
— Да. И я попрошу вас забыть это как страшный сон, — возвращается он к общению на “вы”. — Ее слова обидны, но не правдивы. Вы отличный сотрудник, очень умная девушка, мне нравится, как вы справляетесь, комфортно работать, на вас можно положиться.
— Илья Александрович, не нужно, я…
— Я не утешаю вас. Говорю правду. Отдохните полчасика, а потом у нас встреча, где мне потребуется ваш язык. Помните?
— М-мой язык?
Господибоже, я совсем не помню, но звучит интригующе. Я точно схожу с ума.
— Да, — кивает он без тени улыбки. — Немецкий.
Точно! Деловая встреча в двенадцать ноль-ноль. Боже, я катастрофическая идиотка.
— Natürlich bin ich bereit!
— А? — внезапно он поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза. Я вмиг краснею…
— Я, говорю, что я готова. Вот.
Он ничего не отвечает. Только кивает и уходит за свой стол, оставляя меня на диване одну с чаем и фруктами…
Глава 8. Илья
Арина… Человек-загадка эта Арина! Как разгадать? И, самый главный вопрос, стоит ли разгадывать?
За пару дней ворвалась в мою жизнь тайфуном, вздохнуть лишний раз не дает, но претензий пока нет у меня. Это… интересно. Довольно-таки.
Почему за пару дней — потому что мы работали спокойно до тех пор, пока она не пролила на себя кофе из-за Кости прямо в моем кабинете. А потом все пошло просто не по плану. Мой пиджак на ее плечах — уже что-то из ряда вон, — не деловая переписка, взгляд глаза в глаза, потом эта сцена с ее матерью, и… Немецкий. Этот чертов немецкий язык. Кто мог подумать, что он ей так идет? Я даже напрягся весь, когда услышал те несколько слов, что сорвались с ее губ. Никогда в жизни меня не заводил иностранный язык, кто бы на нем не разговаривал, но тут, честно признаться, у меня пробежали мурашки по спине и затылку.
И мне это совсем не понравилось.
Я взрослый мужчина, конечно я могу возбудиться от девушки, но на работе надо работать! А тем более я пообещал себе, что отношения с подчиненными, любого характера, больше заводить не буду.
Видимо, отсутствие в моей жизни секса сказывается на состоянии. Все-таки выпускать пар в постели просто необходимо, это банальная физиология. Но вернуть Настю, что работала до Арины, я точно не могу, даже только в постель. Предательства я не прощаю. А найти кого-то на одну ночь весьма затруднительно, потому что я много работаю и почти никуда не хожу, если это не связано с работой.
Тащиться в какой-то сомнительный бар, только чтобы найти секс на одну ночь — тоже не лучшая идея. Вызвать… Нет. Сразу нет.
И что делать?
Бросаю на нее взгляд: она сидит на диване в моем кабинете и жует киви. Смотрит в одну точку, взгляд пустой. Как бы ни храбрилась, я вижу, что ситуация с мамой ее подкосила. Тут в целом и узнавать особо у нее ничего не нужно, и так ясно, в чем проблема: не оправдала надежд; стала не тем, кого хотели видеть; пошла против воли родителей. И все прочее, все прочее… Ситуация очень типична, конечно. Я не был в такой же, мои родители были очень хорошими, но когда мне было шестнадцать, они погибли, и я остался один. Совсем один. А она одна с живыми родственниками, которые при этом на нее еще и давят, унижают, учитывая то, что я слышал своими ушами.
Ужасно, на самом деле, что вместо поддержки она получает это. И мне больно на нее смотреть, хочется что-то ободряющее сказать, но я торможу себя, потому что и так перегнул палку со сближением сегодня, надо немного притормозить.
Нам скоро выезжать на встречу, но на самом деле деловым этот обед назвать почти нельзя. Прилетает мой друг детства, он живет в Германии настолько долго, что почти забыл русский. Мы общались в сети, через переводчик, но в живую особо так не пообщаешься: неудобно. Он открывает какую-то компанию, предложил встретиться и пообедать, еще ему нужно каких-то пару советов от меня. Я не видел его двадцать лет, конечно я согласился! А когда увидел в резюме Арины, что она владеет немецким, не раздумывая решил, что ее надо брать с собой. В конце концов, она моя помощница, так что пусть помогает. Заодно и развеется немного, ей полезно сейчас. А следующая встреча у нас аж в четыре часа, мы вернуться успеем сотню раз.
— Илья Александрович, — врывается Арина в мои мысли и я понимаю, что уже минут десять просто пялюсь в экран ноута и ничего не делаю. Надеюсь, она этого не заметила и не решила, что я окончательно тронулся умом.
— Да?
— Через десять минут нам выезжать на встречу, — говорит она. Встает, поправляет платье, легко улыбается. — Ich warte auf Sie in der Rezeption.
Мать твою… Как она это делает?
— Что? — спасибо боже, что у меня как у подростка не охрип голос от тех ощущений, что бушуют внутри. Это уже не смешно, я даже в пятнадцать не страдал такими резкими приливами возбуждения, какого вообще черта?
— Говорю, что буду ждать вас в приемной, — улыбается она. — Вспоминаю язык просто.
Вспоминает она язык…
Арина уходит, а я так и пялюсь ей вслед, словно на полотне двери написан план, как избавиться от возбуждения за десять минут.
Это ужасно, я давно не чувствовал себя так нелепо!
Как мне пережить встречу-то?!
— Тук-тук, — сначала входит, а потом уже говорит Костя, но я впервые рад его присутствию тут, он сразу сбивает мне весь положительный настрой. — Расскажешь-то, че случилось?
Он падает на диван, хватает с подноса виноград, начинает его есть и выжидающе на меня смотрит. Ждет, что я расскажу, а я…
А я не расскажу.
Это личное дело Арины и ее матери, свидетелем которого я стал совершенно случайно, если так подумать. Возможно, Арина вообще не хотела бы, чтобы я знал о ее отношении с мамой. И, скорее всего, Костя тоже не входит в этот круг доверия. Именно поэтому настолько личные вещи я ни в коем случае не расскажу никому, как минимум без данного мне на это согласия. А согласия, как я помню, мне никто не давал.
