Бедная Амели - Дания Доброславская
— Не бойся. Мы будем не на самом кладбище. Там есть офис, в котором все по-людски. Нам привезут еды, если ты проголодалась. Там есть нормальная кровать. Кофемашина. Даже стиралка. Короче, все для жизни.
Она от меня отстраняется, пытаясь привстать: «Нет, мне нужно домой…»
Перехватываю ее, решительно притягивая к себе: «Ты мне не доверяешь?»
— Доверяю… Просто… Там такая атмосфера…
— Какая?
— Ну… Смерть…
Не сдерживаю иронической усмешки: «Карамелька, мы с тобой живее всех живых. Мы только что убрали столько головорезов, а ты боишься памятников?»
Ее взгляд стал мягче. Она сглотнула неуверенность, плотно сжав губы: «Хорошо… Но мне завтра надо на смену…»
— Завтра у тебя выходной. Максим в курсе, он передаст это Але.
— Ну… Хорошо… Только не уходи никуда…
Улыбки довольной сдержать не могу. Обнимаю ее сильней. В губки сладкие влипаю и уже не могу остановить себя.
Амелишка неуверенно кладет свою ладошку мне на щеку. Пальчиками проходится по скуле. Это моментально подливает масло в огонь моих потребностей.
Спускаю руки ей на зад, вжимаясь пальцами в бедра. Она в леггинсах, которые так туго обтягивают кожу. Чаще жму упругие ягодицы. Расслабляю свои ноги и перебрасываю хрупкие ножки на себя, раздвигая их. Подтягиваю малышку выше.
Она хватается мне за затылок. Волосы пальчиками перебирает. Охренеть! Какая же она сладкая, какая же податливая и аккуратная! Перебрасываю руки под леггинсы. Чувствую мягкую кожу в мурашках, и мой чердак отъезжает.
Подаюсь вперед, не отлипая от губ. Стягиваю с себя рубашку. Кофту ее поддеваю с футболкой, обнажая малышку, и целую в шейку, высасывая из нее всю душу. Ами не сдерживается, выдыхает все свое согласие, прижимая меня к себе.
Цепляю железную застежку. Снимаю с нее ненужную тряпку и откидываю на пол. Оглядываю правильную, упругую грудь, и меня конкретно подрывает. Сжимаю два ногих полушария. Жестко. Грубо. Целую вздыбленные соски, ласкаю их, оставляя жадно-хотящие засосы.
Опускаю руки на бедрышки. Снимаю леггинсы с трусиками и лезу ей меж ножек. Моя карамелька уже готова. Вырисовываю пальцами восьмерки, и она издает томный вздох, крепче обвивая мне шею.
Довольно усмехаюсь, целуя ее губки. Уверенно врываюсь в него горячим от перевозбуждения языком.
Снимаю джинсы с трусами. Крепко сжимаю стояк и одним движением руки насаживаю ее на себя. Не хочу тянуть. Я так долго этого хотел, что сейчас не упущу шанса не отпустить ее из машины просто так.
Она приоткрывает ротик от неожиданности. Только хочет что-то сказать, но я не даю ей этого сделать, прикусывая губку.
Неудержимо толкаюсь, эхом наслаждаясь шлепками вперемешку с яркими, рваными, стонущими криками карамельки. Сильнее обхватываю тонкое тело и несусь, вбивая в нее взрывоопасный разряд.
Моя грудь уже вся в глубоких царапинах. Пресс напряжен получше, чем на самой жесткой тренировке по кроссфиту.
Переворачиваю малышку на спинку. Удобно подкладываю свои руки ей под лопатки, хватаясь за голову, не останавливая напор. Меня страшно заводит все, что сейчас происходит. Мною одолевает грязная похоть. Я хочу разорвать ее, оттого теряю контроль и уже раскачиваю машину своим желанием.
Искусываю и вылизываю всю грудку. Кожу на шее пережимаю зубами так, что она прикрикивает.
Внутри тачки с запотевшими окнами слышится звук входящего звонка.
Игнорирую его.
На той стороне трубки продолжают настырно обрывать линию.
Ами глазки распахивает: «Тебе… Звонят…» — шепчет, продолжая кайфовать.
— Похуй, — бросаю, не останавливаясь, — Потом перезвоню…»
Она бьет меня по плечам: «Возьми! Я так не могу…»
Рукой вожу по сиденью. Ищу его. Нахожу где-то под Ами. Пытаюсь всмотреться в экран помутневшим взглядом.
Это Максим.
Восстанавливаю дыхание и отвечаю на звонок.
Игорь: Да!
Максим: Ты где? Че-то случилось? Сиплый говорит, что тебя еще нет.
Игорь: Скоро буду.
Максим: Ты где?!
Смотрю на малышку, слегка улыбнувшись. Целую ее в «истерзанные» губки.
Игорь: Скоро будем!
Максим: А-а-а. Блять… Точно! Понял!
Усмехаюсь, склонив голову и чувствуя капли пота на носу. Вытираю его об ее плечики.
Игорь: Бля, Макс, иди нахуй!
Тот ржет.
Максим: Закругляйтесь там и уезжайте. Вас могут пасти.
Игорь: Принято.
Отключаюсь.
Смотрю на Ами, а она вся недовольная лежит.
Недоумеваю, крепко сжав брови: «Че с тобой?»
— Он теперь думает, что я подстилка какая-то!
Хочу поцеловать ее, но она отворачивается.
— С чего ты это взяла?
Амели ко мне поворачивается: «А как мне воспринимать ваши смешки?»
Мои губы разъехались в дьявольской улыбке. Туго сжимаю эту «подстилку» руками, продолжая начатое, но она отбивается от меня: «Все, хватит!», — отталкивается, упираясь о сиденье.
Хватаю ее за руку, не сдерживая злости: «Ами, ты че?! Все же было нормально!»
Эта тоже вся на взводе: «Было! Но теперь я поняла свою роль в твоей жизни, и мне не хочется это продолжать!»
Что есть сил сжимаю второй рукой ее волосы на затылке, оскалившись: «Прекрати! Никто и никогда не сможет назвать тебя той, кем ты себя посчитала! Если услышу какие-то кривые разговоры за спиной — бошки прострелю. Ты меня поняла?!»
Ами недовольно кивнула, сжав свои пельмешки.
Накрываю ее губки поцелуем: «Никогда, Амели! Никто и никогда не сможет назвать тебя подстилкой! — утверждаю, — Ясно? Никто и никогда! Ты моя! Запомни это!»
Раздел 1.5
Три месяца до пролога.
Сентябрь.
Амели.
Совершенно не понимаю своих чувств…
Продолжаю скачивать всю информацию с компьютера Максима, но теперь уже реже. В течение дня Игорь не оставляет меня ни на секунду, постоянно обнимая и целуя при всех.
Я слышала, как он открыто заявил своим «коллегам», что я его девушка и что не оставит никого в живых, если меня кто-то обидит.
С ужасом вспоминаю то кладбище, на которое мы поехали после леса. У меня ноги дрожали, когда я выходила из машины. Вокруг темнота. Вороны наворачивали круги, услышав наши голоса. Редкие фонари. Несколько черных «Газелей» с золотой надписью: «Ритуальные услуги». Вдалеке — могилы и холодный сквозной ветер вперемешку с дождем.
У барака нас встретил Сиплый. Он здесь главный. Сиплый — это высокий, худощавый, седой мужчина со стеклянным глазом. Ему на вид лет семьдесят. Пальцы желтые, будто курит одну за одной, отхаркивается каждую минуту. Уснуть не могла от бесконечного кашля за стеной.
По поводу цивилизации Игорь не соврал. Там было все очень даже по-человечески.
Вся беда этой ситуации в том, что я находилась в месте, где захоронен Федя. Никогда бы не могла подумать, что со мной произойдет такой сюр: я, мой мертвый муж и его убийца — на одной территории.
