Пуанта (СИ) - Тес Ария

— Но у него твои глаза.

— Я знаю, — с нажимом повторяю, чего Макс как бы и не замечает.

— А волосы? У меня не вьются, у тебя тоже.

— У папы в детстве вились.

— Что ты говорила ему обо мне? — молчу, он сужает глаза, — Почему меня не было все это время? Я вас бросил? Не хотел его? Какую ложь ты придумала и…

Теперь смеюсь я. Нет, а он забавный. Смотрю на него с таким взглядом, мол, боже, как мы заговорили, а потом поднимаю брови.

— Ложь? Прости, а где здесь ложь? Ты его хотел?

— А я о нем знал?!

«А чтобы поменялось, если бы знал?!» — хочу спросить, но тогда мы окунемся в никому не нужные перебранки и перепахивания грязного белья. Я этого не хочу. А вот чего я хочу…

— Как давно ты знаешь?

— Охо-хо…тебе понадобились детали?

— Когда ты пришел в офис, ты уже знал. Холодильник забит продуктами, которые он любит. Ты знал, где сад. Знал про мою работу.

— О да.

— Как давно?

— Достаточно давно.

— Чего ты хочешь?

Макс молчит. Он трет указательный палец о большой и молчит, долго смотрит на меня, и мне совершенно не нравится этот взгляд, как и ответ.

— Хороший вопрос.

Он поднимается с места, а потом хмыкает, уставившись в свой телефон.

— Если хочешь звонить своему папочке — вперед. Никто больше не встанет между мной и моим сыном, я ясно изъясняюсь?

Я холодею снова. Молчу, хлопаю глазами, и лишь когда он приближается — могу шевелиться, чтобы хоть немного отодвинуться от этой глыбы льда, которая нависает сверху, уперев руки в стол.

— Думаешь, что я его боюсь? Черта с два.

— Ты заберешь у меня Августа? — еле слышно выдыхаю, на что получаю смешок.

— Спрашиваешь меня, заберу ли я у матери ребенка, который ее так любит? Кем ты меня считаешь? Моим папашей?!

Молчу. Кусаю губу, но молчу, а ответ его, стоит признать, немного, но успокаивает.

— Звони отцу. Давай, малышка, он приедет сюда и услышит тоже самое, что я скажу сейчас тебе. Если мне придется начать войну, которой вы так нас пугали, чтобы иметь возможность общаться с нашим сыном, так тому и быть. Я это сделаю. Его у меня больше никто не заберет.

— Ты хочешь его узнать?

— Сама как думаешь? — ядовито выплевывает и распрямляется, а потом бросает на меня еще один взгляд, пренебрежительно закатывает глаза и разворчатся к выходу, кидая, — Поразмышляй, малышка, на досуге. У тебя есть время принять правильное решение, а не страдать детской хренью дальше.

***

Следуя его совету, я только и делала, что думала о том, что он мне сказал. Долго думала, даже пока занималась Августом — ванна, вещи, зарядка. Все, как полагается, все, чтобы он не чувствовал себя некомфортно, хотя это мало помогло. В столовой, когда мы спустились к завтраку, он только и делал, что водил ложкой по каше и молчал. Глаз вообще не поднимал, и это напрягало, при том не только меня. Даже Астра, обычно пышущая словесными излияниями, сейчас была тихой, как мышка.

Я осматриваю присутствующих, потом перевожу внимание сыну. Он его сразу же чувствует, смотрит в ответ, и я придвигаюсь, тихо предлагая.

— Малыш, давай я включи тебе твое шоу, м? Ты посмотришь его, поешь, а мы пока поговорим.

— Я не хочу без тебя, — также тихо отвечает, а я с улыбкой достаю его огромные наушники.

— И не будешь. Я буду рядом, как тебе такая идея? — молчит, взвешивает, разглядывает меня, а я притворно расширяю глаза и улыбаюсь шире обычного, — Ты что…собираешься отказаться от нового выпуска? Там, кажется, будут рассказывать про динозавров.

— Они всегда о них рассказывает.

«Черт…» — Астра сдавленно хихикает, хитро смотря на меня, мол, тебя напоминает, и я одариваю ее в ответ злым взглядом, мол, заткнись.

Так что она вступает сама.

— Она имеет ввиду, что там будут рассказывать про тех летающих гадов…

— Они не такие!

— Вот посмотри выпуск и узнаешь, что еще какие гады!

— Это плохое слово!

— Ты их много раз услышишь еще… — прошептала Астра, оглядывая присутствующих и давя улыбку, но Август тут же хмурится, собирается настаивать.

— Ты сказала плохое слово. Так нельзя.

— Мелочь, не учи меня…

— Сто рублей.

— Я не буду следовать вашим дурацким…

— Сто рублей.

— Вы, наверно, миллионеры?

— Сто рублей в банку-плохих-слов!

— О господи… — тихо выдыхаю, прикрыв глаза, но и Астра не сдается.

Она уже увлеклась спором.

— Ах в банку-плохих-слов?! А здесь такая есть? Нет!

Август теряется. Он крутит ложку в маленьком кулачке, хмурится, а потом боязливо смотрит на меня, и я громко, отчетливо цыкаю.

— Ты осознаешь, что споришь с четырехлеткой?

— Я взрослый!

— Слышала? Он — взрослый! Так и что?

— Астра, прекраати! Дай сто рублей и все!

— Нету у меня сотки, я бедная!

Она отклоняется на спинку стула и складывает руки на груди, чем бесит меня и Августа. Теперь мы оба смотрим на нее волком, что ее больше задорит, и я в секунде от того, чтобы треснуть, как следует, но ситуацию спасает Миша.

— Парень, ты не против, если я заплачу?

Август сразу теряет интерес к Астре, переводит внимательный взгляд на своего дядю, который мягко улыбается и достает сто рублей из бумажника.

— Я, как хозяин дома, думаю, что могу это сделать? Как считаешь?

— А…у вас есть банка-для-плохих слов? — тихо, осторожно спрашивает, а тот, хитрюга, жмет плечами.

— Не знаю, можем поискать. Хочешь?

Смотрит на меня. Хочет, конечно, будь его воля, он бы тут уже все облазил, но боится, осторожничает, стесняется. Я слегка усмехаюсь, но, так как уже расслабилась достаточно, чтобы поверить — у меня его не отнимут, — киваю.

— Иди. Только, пожалуйста, аккуратней.

— Хорошо, мамочка.

Слезает со стула — исключительно сам! Попробуй только помочь, вони будет до конца дня. Я за этим наблюдаю все равно, чтобы в любой момент подхватить, и, перед тем, как они уйдут в сторону гостиной, прошу Мишу.

— Ты только приглядывай за ним, ладно?

— Амелия, у меня четверо детей, я знаю, что делать.

Это не звучит саркастично или ядовито, напротив, мягко, и я сама смягчаюсь, тихо поясняя.

— Он сам должен все делать, не помогай ни в коем случае, но если что…просто будь рядом.

Кивает, дарит еще одну улыбку и уходит в след Августа, который уже топчется в коридоре, разглядывая картины. Женя, ожидаемо, следует за мужем. Она также мягко улыбается мне, и я снова, как когда-то давно, не могу ей противостоять — отвечаю.

Это последнее нормальное, что происходит в этом помещении, потому что когда теплое удаляется, все холодеет. Бросив взгляд на Макса, я вижу, что он злится, но больше потерян. Замечаю это мимолетно, потому что когда мы сталкиваемся — он снова непробиваемый лед.

— Я не буду звонить папе.

— Она не будет звонить… — повторяет за мной с восторгом Астра, приблизившись к столу и подоткнув голову рукой, — Потрясающе…

— Может ты сходишь с ними?!

Рычу, осуждаю, но в ответ опять получаю смешок.

— Сча-а-аз, ага. Тут гораздо интересней, чем искать несуществующую банку-для-плохих-слов. Они же явно не на этом так разбогатели…

— Закрой… — надуваю щеки, туша злость на племянницу под тихие смешки представителей королевского рода, — Короче. Я не буду ему звонить, если все так, как ты сказал.

— О, благодарю с поклоном, дорогая.

Проглатываю сарказм, продолжая.

— Ты хочешь узнать его? Что ж. Пожалуйста. Я не против.

— И снова…

— Дай мне сказать!

Повышаю голос. Черт, этот придурок заводит меня с пол-оборота, я теряю самообладание и вообще все спокойствие, которое получила таким тяжелым путем — и это бесит. Мы смотрим друг на друга гневно, пуляем молнии, пока я не выдыхаю.

— Я сниму квартиру и…

— Нет.

— Это не предложение. Я не буду жить в этом доме и с тобой под одной крышей.

— Трогательно, но ты ничего не решаешь.

— Я…

— Даже больше. Сегодня будет один важный прием, на котором я представлю своего ребенка.