Насквозь - Таша Строганова
Проспав до обеда, Иван выполз на кухню. Гошик пытался, судя по запахам, устроить какой-то поминальный костёр.
- Чем воняет? – отмахиваясь от сизой дымки, Ваня плюхнулся задом на табурет и достал сигареты.
- О, душа моя, - Гошик запел сладким голосом, понятно, голодный, - ты проснулся! Может, окажешь такую великую благость и приготовишь что-нибудь пожрать?
На самом деле Ваня даже почувствовал укол вины. Раньше он постоянно готовил, чем разбаловал своего соседа. А тут всю неделю появлялся только переночевать.
- За продуктами, наверное, смотаться надо, - делая первую за день, самую вкусную затяжку, заметил Ваня.
- Я уже все купил, - Гошик открыл холодильник, демонстрируя его набитое разным провиантом нутро. – Получка вчера была. Так что, дерзай, мой пленительный герой! Я хочу борща, и гречку по-купечески, и драники, и…
- А подышать мне можно? – Ваня хмыкнул. – Овощи пока готовь. Их ты точно не спалишь.
- Кстати, - обрадованный согласием друга Гоша воодушевился и тут же схватил в руки длинную морковь. – Мы же ещё твою новую работу не обмывали.
- Да что там обмывать, - Белоусов нахмурился, стряхивая пепел с сигареты в подставленную банку. – Как возьмут на постоянку, так и говорим. А так, не пойми кто пока. И на птичьих правах.
- Не скажи, - Гоша принялся с остервенением скоблить морковку ножом, рыжие ошмётки разлетались по всему столу. – Я ж читал договор, который тебе твой Роман вручил. Там всё чёрным по белому.
- Он не мой, - буркнул Ваня.
- Ага, да-да, - ухмыльнулся Гоша и продолжил: - Так вот, ты уже в штате. Просто на испытательном сроке. Тип учишься пока, потом экзамен.
- Какой экзамен? – Ваня поперхнулся сигаретным дымом и закашлялся. Чего, блядь.
- Ты вообще читал, что подписывал? – Гошик с весёлым изумлением глянул на него. – Через месяц ты экзамен этому своему сдаёшь, не помню имени.
- Люсе, что ли? – Белоусов похолодел. Что там за экзамен будет, он мог только представлять.
- Кто такая Люся? – Гошик покончил с морковкой и взялся за свёклу.
- Забей, - Ваня кисло посмотрел на пепельницу. - Я в жопе. В жизни ему не сдам ничего.
- Ты слишком скептически настроен, - Гоша патетично взмахнул рукой с зажатым в ней красным клубнем. – Надо больше верить в себя.
Ваня, конечно, верил. Но сильно сомневался, что за месяц сможет научиться хоть чему-то, что могло бы удовлетворить вечно недовольного Люсьена.
Ибо казалось, что у того такой сучий характер от недотраха. А уж удовлетворять Девора подобным образом Ваня точно не станет.
Неожиданно мысли вернулись к Бессонову.
Интересно, смог бы Ваня поступиться своими принципами, если бы Рома потребовал секса за должность?
Мысль об этом не принесла того отвращения, которое Ваня испытал минутой раньше. Напротив, его почему-то охватило смущение.
Так, блядь. Нет. Ему это тоже противно. Сам факт того, чтобы оказаться в койке с мужиком, внушал ужас. Его, вон, передёрнуло даже.
Просто, конечно, если бы выбор стоял между Девором и Бессоновым…
К чертям всё.
- Что ты там говорил про отметить? – Ваня понял, что ему срочно надо напиться. А то какие-то стрёмные мысли в голову лезли.
***
Рома не очень любил выходные.
И дело тут было даже не в какой-то извращённой форме трудоголизма. Впрочем, свою работу он действительно любил. Скорее, речь шла о глобальном одиночестве.
Оказываясь вечерами в своей огромной красивой квартире, Бессонов ощущал, как никогда остро, всю тщетность бытия и собственной никчёмности.
Его родителей уже не было в живых. Родственники все гнездились либо в Европе, либо в южных широтах. А в Москве у Ромы из близких людей были только несколько приятелей да пара бизнес-партнёров.
Не густо. К своим тридцати он не нажил такого богатства, как чья-то любовь и привязанность. Да и сам по сути никогда никого не любил. Хотел, да, бывало. А вот чтобы любить.
Не было ни человека, ни потребности.
Но вот когда оставался один, Рома чувствовал вот эту вот нехватку чего-то родного, близкого.
И если в двадцать пять, когда он только развивал свой бизнес и постоянно вертелся на каких-то тусовках, думать о домашнем уюте было даже смешно, да и некогда, то вот сейчас хотелось.
Хотелось приходить домой и чувствовать, что ты тут не один. Что нужен кому-то.
Собаку, что ли, завести?
Всё воскресное утро Роман посвятил чтению новостей и составлению плана встреч на будущую неделю. На самом деле завтра тоже был выходной. Но лучше сделать это сейчас, чтобы уже примерно понимать свою занятость.
У Бессонова никогда не было помощника. Как-то привык справляться сам. Да и не таким крупным бизнесменом он был, чтобы заводить референта.
В ресторанах да, там имелась целая команда профессионалов. Начиная от Или, который руководил штатом официантов и решал административные вопросы, и заканчивая Сергеем Львовичем, усатым офицером в отставке, заведовавшим службой охраны.
Покончив с немногочисленными делами, Рома выпил кофе, позанимался на беговой дорожке, принял душ, посмотрел пару политических видео, снова выпил кофе, пообедал, почитал. И понял, что времени ещё вагон.
День всё не хотел кончаться.
И тут, как спасение, ему в телеграм пришло сообщение от Петрова. Тот предлагал вечером собраться у него в ресторане с друзьями, отметить какую-то сделку.
Роме было откровенно плевать на повод. Развеяться хотелось куда больше, чем соблюсти условности. Да и Петру он задолжал благодарность за чёртовых креветок.
Настроение немного поднялось.
Собираясь на встречу с друзьями, Бессонов разглядывал свой гардероб, прикидывая, что надеть. Будто на свидание намылился.
А вот на свиданиях Рома не был уже очень и очень давно.
Снова стало тоскливо. И почему-то вспомнился Ваня. Впрочем, ничего странного. Последнее время Белоусов занимал все Ромины мысли. И стоило больших усилий не мозолить парню глаза, чтобы не вызвать подозрений своей назойливостью.
От Абрамова Рома знал, что дела у Ивана идут с ожидаемым скрипом, конечно, но сносно. Белоусов оказался довольно хватким и толковым парнем. Вася его хвалил. Люсьен, конечно, продолжал биться в истерике. Но даже в его криках можно было распознать некую толику восхищения русским упрямством.
А уж чего-чего, а упрямства Ване явно было не занимать.
Эх, как было бы чудесно, если бы сейчас Рома собирался на встречу именно с ним. А не со старыми приятелями, которых знал, как облупленных.
Повинуясь порыву, он достал бледно-зелёную рубашку, под
