Удивительное соседство - Лия Росс
— Почему ты живешь одна? Где твои родители?
— Воу-воу. Так сразу? Познакомиться захотели? Или хотите им рассказать о том, что я вытворяю? — девушка засмеялась.
— Нина, я не собираюсь им что-то говорить. По крайней мере, пока. Надеюсь на то, что мы помиримся, раз уж живем целый год рядом друг с другом, — веду Моцарта на площадку, удерживая его за поводок. Мопсу так не терпелось подцепить какую-нибудь самку прямо на улице, так что рвался чуть ли не к каждой собаке мимо нас проходящей.
— Почему вас так это волнует? Я взрослая, имею право жить одна.
— Я беспокоюсь за другое. У тебя с родителями плохие отношения?
— Это вы с чего взяли? Исходя из моего внешнего вида и того, что я слушаю? — Рябова резко остановилась. Мне пришлось тоже затормозить и услышать недовольное фырканье Моцарта.
— Давай на чистоту. Твое поведение оставляет желать лучшего. Мне все равно, как ты выглядишь и что слушаешь — моя младшая сестра увлеклась роком в пятнадцать и превратилась в готку. Но это не отменяет того факта, что я ее люблю и отношусь, как и до ее внезапного преображения.
— Поведение? И что же с ним не так?
Я надеялась, что после того, что я ей скажу, мы не рассоримся вновь. Сейчас наоборот хороший шанс подружиться с Ниной.
— Пойдем сначала я Моцарта отпущу побегать, — киваю головой в сторону площадки, чтобы уже там расположиться на скамейке и спокойно поговорить.
— Моцарт? Что за странное имя у собаки? — девушка вновь оттаяла и даже тихо рассмеялась, последовав за мной.
— Это надо спрашивать у настоящего хозяина собаки. Но я думаю из-за того, что он засыпает под классическую музыку и спит, как младенец.
Мы прошли на территорию для выгула, я сняла поводок и отправила мопса пойти побегать, принюхаться и поиграться. Ему нравится здесь. Виляя своим хвостиком, он рванул в самый дальний угол.
Я же села на единственную скамейку, похлопав ладонью рядом с собой. Нина приняла мое приглашение сесть.
— И так что же не так с моим поведением?
— Ты ведешь себя как маленький ребенок. Да, ты имеешь полное право жить так, как хочется тебе, слушать любую музыку. Но понимаешь, порой ты разговариваешь со взрослыми, с той же самой Людмилой Валерьевной, как с девочкой. Огрызаешься, не даешь никому отдохнуть после тяжелого рабочего дня. Ладно я — моя работа у меня в квартире, но другие наши соседи — обычные люди, которые устают и хотят тишины. С тобой трудно договориться, Нина.
— Хах. По сути, я ни от чего не сбежала. Также осталась в этой клетке, где всем вечно некомфортно, — девушка тяжело вздохнула и откинулась спиной назад, поднимая свои глаза на темное небо. Рядом стоящий уличный фонарь освещал ее бледное лицо, за боевым раскрасом которого, пряталась милая девушка.
— Значит родители тебе все запрещали?
— Не то слово. Я для них — как демон во плоти. Ужасная музыка, ужасный вид, плохие оценки, стремный характер. В общем, полный отстой.
— Это мне кое-кого напоминает, — улыбаюсь я.
— Кого?
— Меня. Боюсь, как бы я потом не стала такой же, как и мама. Она вечно все запрещала, и мне, и моей сестре. Поэтому мы от нее сбежали куда подальше.
— Серьезно? Мне наоборот казалось, что вы из хорошей семьи, хоть по вашему внешнему виду и не скажешь. Вечно в краске, какая-то нервная, — начала перечислять Нина, загибая пальцы, а я ее остановила одним движением руки, чтобы не слушать этого стыда.
— Уж прости, такова моя работа. Не всегда бываешь в прекрасном расположении духа и в опрятном виде. Да и не для кого мне наряжаться. Живу одна, ни парня, ни мужа. Моя работа — вот моя жизнь, — мы с ней встретились глазами.
— Кстати, все время гадала, чем же вы занимаетесь?
— Я художник.
— Вау! — удивилась Нина.
— Что?
— Это же классно! Рисовать картины, продавать их…
— Картины пишут, — я уточнила. — А во-вторых, по большей части это я делаю на заказ. Мои собственные работы, которые всегда были в моей голове, пока никто не видел. Хочу сделать выставку в галерее.
— Так это же еще круче! Вы выставляете все в социальные сети? — у Нины аж глаза загорелись, когда она это услышала.
— Ну в парочку только. Но там людей не так много, как хотелось бы. Стандартно имею по два-три заказа в месяц.
— Так вам же лучше и свои работы показывать, те самые, которые для выставки. Тогда у людей будет больше интереса к ним, — девушка достала из кармана телефон, и что-то там радостная искала. Впервые вижу ее такой — настоящей что ли.
— Ты так думаешь? Еще не особо разобралась в этих платформах. Чувствую себя немного старой, — нервно подхихикиваю, пытаясь выискать глазами Моцарта. Что-то он куда-то спрятался.
— Да я помогу, не проблема. У меня самой есть большой канал, долго набирала свою аудиторию, но ничего — нашла, — она тыкнула мне в лицо экран, показывая профиль. И правда, почти десять тысяч подписчиков. Удивительно.
— И чем ты занимаешься?
— Я…пишу книги.
— Что⁈ — вот тут у меня аж рот открылся во всю ширь. Она и книги? Вы сейчас не шутите, правда?
4 глава
— Не верите? У меня и печатные издания есть, — сама Рябова даже как-то застеснялась, когда говорила об этом.
— Я верю. Но…как-то просто в голове не укладывается.
— Много кто не верит, что такая, как я — пишет книги, а не просто занимается фигней, как большинство подростков после совершеннолетия. Мне даже не нравится по клубам таскаться и нет вредных привычек. Ну кроме громкой музыки.
— Это уже все поняли, — мы дружно посмеялись, и я даже как-то расслабилась. Даже стало легче на душе, что мы все-таки немного подружились. Нина напомнила мне меня лет пять назад. Когда твое сердце и душа тянутся к чему-то одному, а другие люди тебя попросту не понимают. Даже не то что не понимают, а вообще отказываются принимать, называя это пустой тратой времени, что полностью обесценивало мой труд. А тут и вылезала вся эта злоба, агрессия на окружающих, ссоры и конфликты. Ведь все равно никто не поймет, что тебе плохо.
— Значит ты мне хочешь помочь?
— Конечно. Могу дать пару советов, как все оформить и попробовать еще привлечь аудиторию. Нужно показать им свои истинные таланты, как вы во все это вкладываете душу, — девушка улыбнулась. — Покажете свои работы?
— Можешь завтра ко мне заглянуть и
