Удивительное соседство - Лия Росс
— Простите. Я совсем забыла об этом. Но…я поищу его. Еще раз извините.
Сбросилась, чтобы не слушать ответ мужчины. Теперь меня больше волнует мопс, который куда-то делся. У меня не так много вариантов — искать по всему подъезду, но ведь когда я заходила внутрь, никого не было на лестницах. И в самом низу тоже. Неужели Моцарт убежал на улицу? Тогда это усложняет поиски.
Сажусь на пол, взявшись за голову. Так, думаем. Срочно думаем, что делать. Нельзя страдать, корить себя. Если пойду сейчас, то может найду его. Мопс наверняка побежал на нашу площадку, где ему нравится играться. А ведь он еще и без всякой одежды и ботиночек. Замерзнет ведь…
Встаю, поправляю шапку и шарф, выхожу из квартиры, прихватив телефон, и закрываю дверь на ключ, спускаясь вновь на улицу. Хорошо, что еще светло, можно подольше его поискать, пока есть возможность что-то разглядеть.
— Моцарт!
Бегаю вокруг нашего дома, обхожу кусты и детскую площадку. Следом иду на территорию выгула, но там были только знакомые лица со своими питомцами, которые пожимали плечами.
— Моцарт! Извините, вы не видели маленького светлого мопса? — показываю всем прохожим фотографию собаки, которую я сделала буквально сегодня утром, когда проснулась вместе с ним в обнимку после ночного сна.
Но люди только отрицательно качали головой.
Меня всю трясло, я уже начала строить догадки в своей голове, что же скажет моя сестра, когда узнает, что Моцарт убежал и потерялся. Шкуру не сдерет, но истерика будет мощная. Стану ли я еще и плохой сестрой, а не только дочерью? Все возможно.
Вот дурочка. Надо было попросить хозяина подождать меня в квартире, задержать его всякими способами. Тогда я хотя бы была уверена, что мопс будет точно дома и под присмотром, пока возвращаюсь домой. А сейчас…сейчас мне просто хотелось расплакаться.
Но мне нельзя. Я же взрослая. Я должна думать четко, никаких соплей и слез — мама всегда так говорила, когда у меня что-то не получалось. Беру всю силу в кулак, набираю воздух в легкие и выдыхаю, пытаясь очистить свои мысли от полного бреда — я найду Моцарта. Обязательно. Даже если проведу здесь весь вечер.
Следующей точкой были последующие дома и дворы. Спрашивала уже все без разбора и даже маленьких детей, которых так любит мопс. Он сам к ним липнет, как жвачка. Но каждый их «нет» меня постепенно добивал. Я могла только грустно улыбаться и бежать дальше его искать.
На улице провела не менее двух часов, немного замерзла. Оббежала обе стороны, где парк и магазины, и там, где дорога и остановки. Никто его не видел, даже мельком. Становилось страшно. Страшно за Моцарта, а не за себя. Пусть меня убьет сестра, но собака ни в чем не виновата. Я хочу найти его.
Я уже почти под темень вернулась в квартиру. Остановилась возле железной двери и опустилась рядом с ней на пол, прижимаясь спиной к холодной стене. В этот раз я не смогла сдержать слезы.
Как так произошло? Привязалась к собаке за такое короткое время, когда все время не любила животных. А может это было мое скрытное желание где-то глубоко внутри? Может я все же хотела дать второй шанс им, несмотря на то, что когда-то меня укусили? И не считая того, что мама раньше запрещала заводить даже простого хомячка или крысу, которые сидят в своих маленьких клетках и никак не могут причинить вред окружающим.
Во мне скопилось столько всего.
Соседняя дверь хлопнула, откуда вышла видимо Нина, собираясь на улицу.
— О, Валерия. Вы чего на холодном сидите? — слышу, как она жует жвачку, остановившись рядом со мной.
— Я потеряла собаку.
— Собаку? Не этого ли случаем? — она опускает рядом со мной Моцарта, который был вполне себе здоровым и невредимым.
Как же я тогда сильно обрадовалась! Прижала к себе мопса, целуя его в мягкую мордочку. Моцарт сам был счастлив меня видеть, облизывая свои шершавым языком лицо.
— Где? Где ты его нашла?
— Он тут бегал по коридору, лаял. Его чуть наша Людмила не выкинула, — нахмурилась девушка, опускаясь рядом на корточки.
Ох уж эта молодежь. Наша Людмила. Это она про Людмилу Валерьевну, которая ей в бабушки годится.
— Спасибо тебе большое! — я стерла соленые слезы с холодных щек, взглянув на девушку.
— Да не за что. Только вот дело в том, что я уже позвонила хозяину собаки и он скоро приедет сюда.
— Что? Какому хозяину? Моя сестра уехала в Турцию, ты не смогла бы до них дозвониться, — не до конца понимаю, о ком говорит Нина и встаю с пола.
— Что? Нет. На ошейнике есть медальон, там выгравирован номер телефона. Ответил какой-то мужчина и был в полном шоке от того, где находится его собака, — Нина пожала плечами, накидывая на светлые волосы капюшон от куртки.
— Мужчина…Странно. Ты ему назвала адрес?
— Да.
— Теперь мне стало очень интересно, что же скрывает моя сестра, — взглянула на Моцарта, который терся возле моих ног и требовал его отвести погулять на улицу. Достаю телефон, чтобы позвонить Мире, но ее абонент был недоступен. Как я и думала.
— Пойдешь с нами прогуляться?
— Серьезно? Я думала, вы меня ненавидите.
— С чего такие выводы? — я с изумлением посмотрела на девушку, когда открывала дверь, чтобы взять с полки поводок для мопса.
— Ну, мы вечно ругаемся. Вам многое не нравится в моем поведении, то, как я живу и что вообще делаю. Так что тут все логично, — ее черные губы расплылись в ухмылке, упираясь плечом в косяк двери.
— Нет, Нина, это не повод ненавидеть человека. Поверь мне.
На ум сразу приходит мама. Вот кого я точно ненавижу почти всю свою сознательную жизнь, но помогала, потому что чувствовала ответственность, что не могу бросить ее и Миру в такой трудной ситуации. Что как старшая сестра обязана хоть что-то сделать. Но когда Мирослава съехала — я спустя какое-то время прикрыла лавочку.
Я забрала поводок, прицепила его к ошейнику Моцарта, и мы втроем вышли на улицу, чтобы прогуляться по двору и завернуть на площадку для собак. Может быть теперь мы сможем с Ниной спокойно поговорить? А не как обычно, наорать друг на друга.
— У меня есть к тебе вопросы. Ты не против, если я их задам?
— Вопросы? Валяйте, — она засунула руки в
