Совилкупление (ЛП) - Карделло Рут

— Так-то лучше.

— Да, — прохрипела я.

Чем меньше на нем было одежды, тем красивее он становился. Он мускулистый, но не такой крупный, как мужчины, часто посещающие спортзал. Нет, он просто подтянутый с головы до ног. На нем нет ни единого изъяна, если не считать белого шрама вокруг одного из пальцев.

Положив рубашку поверх пиджака, он опускается на другую сторону дивана. Я поднимаю с пола одеяло, укрываюсь им и пытаюсь притвориться, что всегда так делаю.

— Какой фильм ты бы хотел посмотреть?

— Что-то произошло за этот период времени. Я хотел бы увидеть, как сильно изменился мир, и в чем он остался прежним.

— Сможешь ли ты выдержать романтическую комедию?

— Это то, что тебе нравится?

Я пожимаю плечами.

— Иногда. Я не люблю смотреть ничего грустного, потому что реальность и так часто бывает достаточно печальной.

— У тебя есть любимый фильм?

— Да, — я улыбаюсь. — Но он старый. Не такой старый, как ты. Может быть, ему лет двадцать или около того. Это мой фильм для утешения.

— Тогда я хотел бы его увидеть.

Я ищу, в каком стриминговом сервисе есть этот фильм и выбираю его.

— Он банален, но ее тоска по семье каждый раз трогает мое сердце.

— Потому что скучаешь по своей?

Я включаю фильм и откидываюсь на спинку дивана, натягивая одеяло повыше.

— Потому что не скучаю. Я всегда хотела такую семью, для которой быть вместе — самый наивысший приоритет. Мои родители — хорошие люди, но я просто как бы случайно появилась, и они проявили инициативу и ответственность, но как только я стала достаточно взрослой, чтобы жить самостоятельно, они обрадовались. Я не возмущаюсь этим — я просто хотела бы…

— Иди сюда, — говорит он низким голосом.

Я поворачиваюсь, чтобы встретиться с его взглядом.

Он поднимает руку и машет, приглашая к себе.

— Если мы собираемся смотреть фильм о том, как хочется, чтобы все было лучше, чем есть, мне тоже нужны объятия.

Он серьезно?

Если это сон, я не обязана быть собой. Я могу быть той, кем хочу. Я немного приподнимаю одеяло и подмигиваю ему.

— Думаю, это тебе стоит подвинуться.

Его глубокий смех согревает меня до глубины души.

— Как насчет того, чтобы встретиться посередине?

— Согласна.

Я немного пододвигаюсь к нему. Он немного пододвигается ко мне. Я предлагаю ему часть одеяла, и он натягивает его на нас обоих, прежде чем прижать меня к себе.

Фильм начинается, и я поддаюсь импульсу прижаться ближе. Его рука сжимается вокруг меня.

— Хью?

— Да?

— Я не хочу просыпаться.

Он глубоко вдыхает, его грудь поднимается и опускается.

— Хорошо, потому что я не думаю, что ты сможешь.

Это заявление должно было прозвучать пугающе, но нет. Ничто не могло причинить мне, завернутой в кокон одеяла рядом с ним, боль.

— У нее плохой вкус на мужчин, — бормочет он, когда Сандра Баллок признается в любви великолепному мужчине, что ее еще не заметил.

— Он олицетворяет все, что, по ее мнению, она хочет. В этом суть. Он работает, хорошо одет, вежлив…

Хью издает звук глубоко в груди.

Во время сцены в больнице, когда семья лежащего без сознания мужчины принимает ее за его невесту, Хью качает головой.

— Лжет всей его семье? Как кому-то может это понравиться?

— Она не хотела, — защищаюсь я. — Медсестра подслушала ее. Все, что она сделала, это не исправила недоразумение. Кроме того, продолжай смотреть, это наименьшая из ее проблем.

Ему не требуется много времени, чтобы разгадать весь сюжет.

— Она плохо относится к его брату.

— Возможно, но я люблю этот фильм не за это.

Когда героиня фильма празднует Рождество с семьей своего фальшивого жениха, Хью наклоняет голову и смотрит на меня.

— Это та семья, которую ты хотела бы иметь?

Я вздыхаю.

— Разве это не то, чего все хотят?

— Я не знаю. Больше нет. Ты думаешь, любовник наверху может дать тебе это?

— Возможно, — я пожимаю плечами. — Есть только один способ выяснить.

— Украсть его почту?

Я толкаю его локтем в ребро.

— Технически это не кража, поскольку я собираюсь вернуть ему это обратно.

— У тебя сложный моральный компас.

— Я предпочитаю воспринимать это как комплимент.

— Это было не оскорбление, просто наблюдение.

Я прижимаюсь ближе и замолкаю, потому что не хочу думать ни о чем, кроме того, как хорошо не быть одной. Фильм заканчивается, и я ищу предлог, чтобы мы остались рядом.

— Голоден?

— На самом деле да.

Я встаю и машу рукой в сторону кухни.

— У меня что-то осталось от вчерашнего ужина, если хочешь.

Он следует за мной на кухню. Открывая холодильник, я осматриваю его скудное содержимое. Неужели я не могла приготовить что-то вкусненькое?

— Я не ждала гостей, так что, похоже, тебе придется выбирать между половинкой сэндвича, который я купила вчера в магазине, и соленым огурцом.

Уголок его рта приподнимается, и выражение лица смягчается в веселье.

— И почему ты еще не замужем?

Взгляд, который я бросаю на него, не уменьшает его веселья.

— У вас, сэр, устаревшие представления о гендерных ролях. Женщины больше не готовят.

Его улыбка такая чертовски сексуальная, что я с трудом вспоминаю, почему злюсь.

— Мне нравится, когда ты называешь меня сэром.

— Ты меня вообще слушаешь?

— Вижу, мне предстоит много работы. Флирт тоже вышел из моды?

У меня отвисает челюсть.

— Конечно, нет. И я очень хороша во флирте с теми, кто мне интересен.

— Правда? Представь, что я твой любовник сверху. Что бы ты сказала мне прямо сейчас?

Я смеюсь с хрюканьем и понимаю, насколько это несексуально, но расправляю плечи и встречаю его взгляд. О, я ему покажу. Я опускаю веки, надеясь, что это выглядит знойно, и кладу руки на бедра. К сожалению, я не могу придумать ни одной сексуальной фразы, которую можно было бы сказать.

Он подходит ближе и прислоняется бедром к стойке всего в футе от меня.

— Эй, куколка, больно ли падать с небес?

Я снова смеюсь-хрюкаю.

— Извини, я пыталась, но это уже слишком. Я не могу этого слышать даже от тебя.

— Так плохо, да?

Я киваю и улыбаюсь.

Он придвигается ближе, и я отступаю, пока не оказываюсь прижатой к холодильнику. Он кладет руку рядом с моей головой и наклоняется. Когда он говорит, его тон низкий и хриплый.

— Ты — ответ на вопросы, которые, как я думал, никогда не задаст мое сердце.

Его взгляд напряженный.

Тепло его дыхания дразнит мои губы.

— Как тебе это? — спрашивает он почти шепотом.

Мне требуется вся сила воли, чтобы не обнять его и не потребовать от этого особого пикантного сна того, чтобы я наконец-то познала, что такое секс. Единственное, что меня сдерживает, это осознание того, что я всегда просыпаюсь перед этой частью, а это не то, чем я готова рисковать.

— Это довольно хорошо, — признаю я.

Он выпрямляется и отходит.

— Теперь попробуй ты.

— Попробовать?

— Как бы ты привлекла мое внимание?

Я говорю первое, что приходит в голову.

— У тебя мел на спине?

Раздается его низкий смех.

— Если все современные женщины такие же забавные, как ты, будущее может оказаться не таким уж плохим.

Не говоря ни слова, я открываю холодильник, достаю половинку сэндвича и бросаю ему. Мысль о том, что он с кем-то другим, не должна меня волновать, поскольку скоро я проснусь и, скорее всего, ничего из этого не вспомню. Чтобы чем-то занять себя, я убираю со стола тарелку с недоеденной курицей и выбрасываю засохшее содержимое в мусорное ведро, прежде чем помыть тарелку и поставить ее на полотенце рядом с раковиной.

В поисках выхода растущему разочарованию в себе я осматриваю пол и ищу то, что, я знаю, должно быть там. Хью кладет сэндвич на стол и спрашивает:

— Что случилось?

— Ничего, — говорю я сердито. — Я просто пытаюсь разобраться в этом сне, и я его не понимаю. Я не понимаю, что ты здесь делаешь. Почему я мучаюсь в твоем обществе? И где моя любимая вилка?