Мятежный - Кэти Эванс
— Я хочу отвезти тебя домой. — Мои пальцы начинают сжиматься, а он продолжает тем же низким, хриплым голосом, пока мой желудок не скручивается в узел. — И мне нужен твой номер телефона. Когда я вернусь в город, то снова хочу тебя увидеть.
— Зачем? — противлюсь я.
— Почему бы и нет?
— Ты даже не знаешь моей фамилии, — упрекаю я Грейсона.
— Я знаю длину твоих ног. — Он протягивает руку, чтобы коснуться длинными пальцами пряди моих волос, его глаза ни на секунду не отрываются от моих. — Знаю, что ты боишься щекотки под коленками. Что тебе нравится сопеть мне в ухо. — Он прислоняется спиной к стене и смотрит прямо на меня. — И что хочу поцеловать тебя снова. Я не мог войти в чёртов лифт, зная, что ты лежишь в этой кровати. Мне хотелось увидеть эти… — Он наклоняется и едва касаясь гладит подушечками больших пальцев мои глаза. — Снова. Поэтому риск-аналитик во мне говорит «нет». Это плохая идея. Но ты, похоже, решительная женщина, и я думаю, что будешь постоянно ходить в этот бар, чтобы завести знакомство с очередным мужчиной, пока не найдёшь то, что искала. И мой риск-аналитик говорит, что это гораздо хуже. Кто будут эти мужчины? И кого ты подцепишь в следующий раз, Мелани? — Я снова чувствую себя неловко, но не хочу, чтобы Грейсон это понял, поэтому пожимаю плечами. — Ну, возможно, ты удивишься, узнав, что меня это не устраивает. Возможно, ты удивишься, узнав, что если какой-то мужчина и будет делать разные вещи с твоим телом, то этим мужчиной буду я. — Взгляд. О боже, этот взгляд. — Итак, – в его глазах застывает пытливый вопрос. — Я отвезу тебя домой?
Боже. Я беззащитна перед этим взглядом. Это взгляд, который я желала, который старалась запомнить и который вопреки моему желанию может прорваться сквозь стены и заставить кричать и плакать. Но сегодня я немного пьяна, и мои стены сделаны из бумаги. В целях самозащиты прибегаю к шутке.
— Так благородно с твоей стороны вернуться. У меня от тебя прямо глаза на мокром месте.
— Вот-вот. И когда ты испытываешь самый сильный оргазм, ты тоже льёшь слёзы.
Стоит только это вспомнить, как мои щёки вспыхивают ярким румянцем, и я закатываю глаза.
— Как скажешь.
— Я говорю правду. Это был самый яркий момент ночи.
Я застёгиваю туфли, свекольно-красные, а Грейсон снимает футболку.
— Она сухая. Надень её.
Как только я натягиваю футболку, меня окутывают его запах и тепло. Я наблюдаю с какой непринуждённостью Грейсон надевает свой влажный свитер, а потом выхожу из комнаты вместе с ним, с этим прекрасным Богом, чувствуя на пояснице его руку в перчатке, направляющую меня к лифту. С непонятной улыбкой он изучает мой профиль.
— Не совсем то, что ты себе представляла, когда проснулась этим утром, не так ли?
Моё тело так хорошо оттрахано, что я едва могу ходить, а мои глаза... мои глаза болят. Я не могу сказать Грейсону, что каждый день своей жизни пыталась представить его себе.
— Не совсем то, что я себе представляла, — говорю я. — Сегодня всё было совсем не так, как я себе представляла.
Грейсон запрокидывает мою голову и целует. Но не с похотью. Простой поцелуй.
Благодарный поцелуй после секса, который достаёт до самых глубин, затрагивает нервные окончания и заставляет чувствовать себя уязвимой, желанной и ранимой. И я должна бороться, чтобы не заплакать по-настоящему, как бывает, когда на последний пенни ты загадываешь последнее желание, и оно вдруг сбывается.
Мужчины издевались надо мной, разрушали меня, использовали и оскорбляли. Мне нравится ввязываться в словесные драки. Мне нравится ругаться, злобно фыркать, кричать и быть самой собой. Никто и никогда не вызывал у меня желания плакать, просто разговаривая со мной. Никто и никогда не вызывал у меня желания плакать, но одно-единственное воспоминание, и теперь смотрящий на меня мужчина, похоже, хорошо с этим справляется.
— Какая у тебя фамилия? — шепчу я.
— Кинг[8], — расплывается Грейсон в трусикосрывательной ухмылке. — И, пожалуйста, без шуток о величии.
Я смеюсь, а потом протягиваю руку, как будто мы незнакомы.
— Мейерс.
Грейсон берёт мою ладонь в свою, его пожатие тёплое, твёрдое, и мои пальцы снова непроизвольно сжимаются. Он отпускает мою руку, достаёт телефон, набирает пароль и протягивает его, наблюдая за мной глазами, которые кажутся самыми умными, которые я когда-либо видела.
— Запиши мне свой номер телефона, Мейерс.
Я добавляю его под именем «Самая горячая задница из всех, что у меня были».
В уголках его губ появляется едва заметный намёк на улыбку, которого достаточно, чтобы вызвать у меня трепет.
— Мило.
Грейсон что-то набирает на клавиатуре, и мой телефон вибрирует от полученного сообщения.
И абсолютно верно.
Я улыбаюсь, а он смотрит на меня с этой своей суперсексуальной едва заметной улыбкой.
И внезапно я чувствую необъяснимое счастье, которое не уверена, что испытывала когда-нибудь раньше.
Грейсон отвозит меня домой на моей собственной машине. Спустя некоторое время мы добираемся до дома, он поднимается со мной на лифте, провожает до двери, целует в лоб, поглаживает подушечками больших пальцев уголки моих глаз и шепчет:
— Я скоро с тобой свяжусь.
Примерно за час до рассвета я опускаю своё трясущееся, восхитительно оттраханное тело в кровать, но не могу заснуть. Я придумываю имя для его профиля на моём телефоне. Сексуальный дьявол. Секс-машина. Бог секса. Божественный плейбой. Я останавливаюсь на его собственном имени и шепчу:
— Грейсон.
Его имя слетает с моего языка, как бархат. Я крепко зажмуриваюсь и чувствую, как трясётся вся кровать. Потом пишу Брук, Пандоре и Кайлу в группе.
Я: Я кое-кого встретила. Ребята, я только что познакомилась с ТЕМ САМЫМ. Не придурок! Он реально довёз меня до дома и проводил до самой двери. ААААА!!! Блин, ребята, если кто-нибудь испортит мне завтрашний день, я снесу тому голову!
Кайл: Ты будешь слишком занята, отсасывая своему новому мужчине, чтобы думать обо мне.
Пандора: Подруга. Ты под кайфом?
Брук: ЧТО? Расскажи мне всё!!!
3
О НЕЙ
Грейсон
Мой телефон вибрирует, и выйдя из здания, я принимаю вызов.
—
