Мятежный - Кэти Эванс
Грейсон кладёт мою руку на свой возбуждённый член и мы вместе натягиваем презерватив; я чувствую под рукой его пульсацию. Грейсон вновь поцеловал меня.
Мне нравится, как он продолжает меня целовать, как наши руки касаются твёрдости Грейсона, огромной, толстой и пульсирующей, пока мы надеваем на него презерватив, и между бёдер становится влажно.
Грейсон скользит пальцем в киску и наблюдает, как закатываются мои глаза.
— Я чертовски сильно тебя хочу, — бормочет Грейсон, целуя меня в шею. И чтобы заглушить мой вздох, поворачивает голову и обрушивается на мой рот. — Я собираюсь подарить тебе лучший секс в твоей жизни, принцесса. — Его влажный язык медленно скользит по моей ушной раковине. — Я буду сосать тебя, пока у меня не заболит челюсть. — Низкий голос Грейсона сводит меня с ума, когда он обхватывает мой затылок и снова начинает целовать, я чувствую, как волоски на шее встают дыбом. — И заставлю тебя кончить так сильно, что ты не будешь себя помнить.
Грейсон продолжает сосать мою грудь, заставляя задыхаться, и делает меня такой мокрой, что тело начинает дрожать.
Я провожу рукой по мускулистой груди Грейсона. Тянусь вверх, поворачиваю голову к источнику его дыхания и стону, только чтобы заставить Грейсона меня поцеловать. Он так и поступает. Крутанув бёдрами, прижимается к моим тазовым косточкам, как будто ему необходим тесный контакт, и, издавая мягкий рычащий звук, просовывает между моих ног руку.
Я хочу его так сильно, что мне больно.
Раздвигаю ноги шире и стону, как только Грейсон входит в меня. Чувствую неловкость, когда тело начинает сжиматься.
— Я сейчас кончу, — тихо шепчу я. — Прости… я не могу… мне так… хорошо… что не могу… сдержаться…
— Кончай, — хрипит Грейсон, — всё в порядке, мы скоро сделаем это снова… кончай…
По телу начинает распространяться чистейший раскалённый экстаз, мои колени раскрываются, эмоции закручиваются в спираль, моё тело стискивает его, сжимает и разжимает, толчки пронзают меня, и я, наконец, делаю то, что заставляет меня сделать грешное тело Грейсона, – кончаю, взрываясь, как ракета.
Я задыхаюсь от силы оргазма, изгибаясь и выгибаясь под ним. Грейсон нереально глубоко толкается, и я неудержимо вздрагиваю и всхлипываю от благодарности каждый раз, когда он полностью в меня погружается, заставляя испытывать чувство… противоположное одиночеству. Противоположное печали или пустоте. И когда пик наслаждения стихает, а он всё ещё там – каждый толстый, горячий, твёрдый сантиметр его члена в моих тисках – сквозь трепещущие ресницы я вижу, как Грейсон смотрит на меня диким, голодным, почти собственническим, но в то же время странно благоговейным и нежным взглядом. Грейсон снова начинает двигаться во мне с экспертной точностью, наши взгляды не могут друг от друга оторваться. Теперь он трахает меня нежно, и когда нарастает и приближается ещё одна восхитительная кульминация, перед глазами начинают плясать маленькие звёздочки.
Никак не ожидала такого, но я снова кончаю. Сильно. Даже ещё сильнее, если такое вообще возможно, потому что мои внутренние стенки болезненны и чувствительны, а клитор пульсирует каждый раз, когда меня таранят его бёдра. Удовольствие стремительно нарастает, пока не обрушивается в чистом взрыве наслаждения. Мои ногти впиваются в кожу Грейсона. Я выкрикиваю его имя, почти испугавшись интенсивности и глубины ощущений. Он заглушает мои крики своим ртом, на этот раз змеёй обвивая своим языком мой, и обрывает своё имя на «Грей…». Он стонет так, будто ему нравится пробовать на вкус своё имя. Мышцы Грейсона напрягаются, грудь касается моей груди, он взрывается и кончает вместе со мной.
Его дрожь утихает после моей, Грейсон перекатывается на спину и, поскольку всё ещё находится внутри меня, то обнимает меня обеими руками, и мне ничего не остаётся, как последовать за ним. Мы, затаив дыхание, какое-то время лежим молча, переплетясь телами и даже не заботясь о том, где чья рука или нога. Я так абсолютно потрясена, качественно оттрахана и просто нахрен сражена, что практически ожидаю увидеть себя разорванной на части, разбросанные по полу.
Через пару минут я издаю протестующий звук, желая встать. Грейсон отпускает меня, позволяя на цыпочках пройти в ванную и привести себя в порядок. И сам следует за мной, завязывая презерватив. Пока я мою руки, подходит сзади, чтобы взять мыло и вымыть свои руки вместе с моими, в это время наши взгляды встречаются в зеркале. Я вижу своё отражение и… нет, я не выгляжу, как мокрая крыса. Мои щёки пылают румянцем, волосы растрёпаны, и когда Грейсон улыбается и обхватывает мою грудь сзади, мне конец.
— Вернись в постель, чтобы я мог заставить тебя ещё немного задохнуться от страсти, — шепчет Грейсон мне на ухо.
— Я не задыхаюсь, — говорю я, беру его руку, ту, что у меня на груди, и тащу его в спальню.
— Ты задыхаешься, стонешь, кричишь, и теперь ты сделаешь это для меня снова.
— Я этого не делаю! — возражаю, падая на спину, и когда он ползёт по мне, то чувствую себя совершенно трезвой. Я больше не пьяна. И знаю, что запомню каждую чёрточку его напряжённого и голодного лица. Я задыхаюсь, когда Грейсон начинает играть с моей грудью. Потом проводит пальцами по грудной клетке вниз, обводит пупок, наблюдая за мной с улыбкой, которая говорит, что он точно знает, что делает. Я улыбаюсь в ответ, потому что плохие мальчики всегда становятся моей погибелью, и касаюсь кольца в его соске, чувствуя, как эрекция у моих бёдер становится твёрже, и тогда поднимаю голову и начинаю тихо сосать сосок. Думаю, я тоже знаю, как играть в эти игры, мой сексуальный бог секса.
— Ну и кто теперь задыхается, — игриво шепчу я.
— Ты чертовски горячая штучка, — говорит Грейсон, переворачивается, увлекая меня за собой, и прижимает мою голову к своему кольцу в соске, будто хочет, чтобы я сосала сильнее. Его большое тело содрогается от удовольствия, и я продолжаю теребить пирсинг зубами и языком. Когда чувствую, как член Грейсона набухает и пульсирует, между моих бёдер растекается желание.
Всю ночь мы дурачимся друг с другом, дразня, пробуя на вкус, лаская и трахаясь.
Каждое прикосновение, каждый шёпот, всё, чем я делюсь с ним, кажется таким правильным. Я как электрический провод, подключённый к нужной розетке, и чувствую, что во мне течёт новая жизненная сила, чуть ли не эйфория.
Во время наших жарких поцелуев замечаю, что Грейсон с игривым любопытством, мерцающим в
