Шанс #3 - Полин Лиман
Во взгляде министра горела угроза. Журналисты лихорадочно строчили в ноутбуках, все камеры были обращены на Еву. Она надеялась, что никто не слышит, как предательски дрожит ее голос:
– Вы можете угрожать мне сколько угодно. Можете даже добиться моего увольнения. Но из-за вас на этой неделе умерло двое детей, Захар и Егор. Вот их фотографии. Я смотрела в глаза их родителям, а вам хватит смелости? Прямо сейчас в отделении интенсивной терапии второй городской больницы лежит Соня. Ей всего месяц. Без нужного препарата она умрет. Счет идет на часы. А вы полдня рассказываете нам о «колоссальных возможностях» и «лекарствах, не имеющих аналогов»! Мне противна ваша ложь. И пока я действующий журналист, требую, чтобы вы ответили на мои вопросы!
Зал для пресс-конференций стал похож на пчелиный улей, потревоженный внезапно брошенным камнем. Десятки рук поднялись в воздух, желая задать вопросы. Шум нарастал. К министру подскочила побледневшая, взъерошенная пресс-секретарь и судорожно начала что-то шептать. Через минуту она взяла в руки микрофон и нервным, срывающимся голосом произнесла:
– Коллеги, прошу тишины. Пресс-конференция окончена. Министр недоступен для комментариев. Просим вас немедленно покинуть пресс-центр.
Ева устало опустилась на стул, наблюдая, как разъяренный министр в окружении своей свиты торопливо идет к выходу. «Поздравляю, Воронецкая, теперь ты еще и безработная…» – пронеслось в голове. Вокруг суетились коллеги, из хора голосов она сумела разобрать: «Давно занимаешься этим делом?», «Как удалось найти связь с сыном министра?», «Не боишься, что тебя уволят?..».
Все напряжение этого дня, разочарование и невысказанная ярость к министру опустились на Еву тяжелым грузом. В руках, не переставая, вибрировал телефон: четыре пропущенных от Игнатьева. Поднимать трубку не было смысла. Единственное, что оставалось, – поехать в офис и собрать вещи.
Окруженная людьми, под слепящими вспышками фотокамер, Ева чувствовала себя беззащитной. Казалось, не хватает воздуха. Она смотрела на толпу, окружившую ее, совершенно не радуясь внезапно обретенной славе и думая только о том, как поскорее выбраться отсюда.
– Дайте пройти, – услышала Ева знакомую властную интонацию. Высокая темная фигура Осадчего, лицо которого было скрыто под низко натянутым капюшоном, пробилась сквозь кольцо журналистов. В суматохе его никто не узнал.
– Возьмите меня под руку, – скомандовал Никита.
Ева собиралась возразить, но на это совершенно не было времени. Как в тумане, опираясь на его руку, девушка прошла сквозь толпу, пересекла зал и спустилась по ступеням в холле. Выдохнула она, только сев в машину. Как ни странно, появлению Осадчего Ева была рада.
– Вы в порядке? – Никита смотрел невозмутимо, с едва заметной иронией.
– Пока не знаю…
– Вид у вас, конечно, не очень. Хоть завтракали сегодня?
– Не помню… Кажется, нет.
Телефон в руках Евы в очередной раз завибрировал, на экране высветилось: «Валерий Игнатьев». Девушка еще не успела решить, будет ли она разговаривать с боссом (скорее всего, уже бывшим), но Никита ловко взял гаджет и выключил его.
– Валя подождет. Сначала позавтракаем. – Никита наклонился к водителю и быстро отдал распоряжение.
Ева не нашла что ответить и молча кивнула. Глядя на серый заснеженный пейзаж, пробегающий за окном: бетонные вазы у ворот старого парка; посыпанный песком тротуар, по которому укутавшийся в шарф блондин ведет таксу на длинном поводке, – девушка с грустью представила, как будет прощаться с коллегами. Жаль, что восемь лет, проведенных в редакции, заканчиваются вот так. Гнева Игнатьева она опасалась, но знала, что вредить ей он не станет. В конце концов, для журналиста главное – правда. И даже имей она шанс прожить заново сегодняшний день, Ева все равно задала бы министру тот самый вопрос…
– Спасибо, что увели меня из конференц-зала. Я не думала, что все будет настолько… нервно. – Ева смущенно посмотрела на Никиту, ожидая услышать в ответ колкую шуточку из его привычного репертуара.
– Не благодарите. Уверен, вы прекрасно справились бы и сами.
Неожиданная человечность Никиты в одну секунду изменила атмосферу в салоне. Ева почувствовала, как запылали ее щеки, и краем глаза увидела, как Осадчий нетипичным жестом – он что, хочет ей понравиться? – одернул худи, расправив плечи.
Черный Porsche остановился у небольшого ресторана в центре города. Ева ждала, что, по обыкновению, водитель Осадчего услужливо откроет дверь и подаст руку, но выйти из автомобиля ей помог сам Никита.
– Откуда вдруг хорошие манеры? – не сдержалась Ева.
– Говорил же, родители научили. И потом, вы сегодня герой дня.
– Никита, вряд ли…
– Никита? Почему так формально? Еще вчера я был «Мистер секси-ягодицы».
– Это случайность. Я могу объяснить… – Щеки Евы запылали от стыда.
– Что значит «случайность»? А сегодня уже не секси? – с притворным возмущением схватился за сердце Никита.
– Давайте сделаем вид, что никакого сообщения не было, пожалуйста.
– Ну уж нет. Наконец-то у меня появился компромат на вас. – Осадчий улыбался своей фирменной улыбкой, по которой нельзя было понять, издевается он или говорит всерьез. Ева решила не выяснять.
* * *
Поднимаясь на лифте в редакцию «Стрим. Ру», журналистка отсчитывала этаж за этажом: девятый, десятый, одиннадцатый… Паника нарастала. В своей голове девушка рисовала мрачные картины: вот сейчас двери откроются, и в коридоре ее будут ждать встревоженные коллеги, а рассерженный Игнатьев бросит в лицо трудовую со словами: «Ты подвела компанию!»
Совсем отчаявшись, Ева посмотрела на стоящего рядом Никиту. С того момента, как им принесли завтрак, он не произнес ни слова и ни разу не выпустил из рук телефон. «Ну скажи хоть что-нибудь ободряющее!» – пронеслось у Евы в голове. Но тот продолжал смотреть в экран, невозмутимый и холодный, как мраморная статуя.
Наконец лифт остановился на нужном этаже, и Ева сделала шаг.
– А вот и она! – раздался громкий голос Белозерова. Дима подбежал и крепко обнял девушку. Остальные журналисты вмиг вскочили со своих рабочих мест в просторном оупен-спейсе.
– Ева, как ты его приложила! Ты просто монстр!
– Воронецкая, героиня дня!
– Ну ты крута! Мое уважение!
– Ева Павловна, гордость наша! – неожиданно возник в толпе Игнатьев и принялся жать ничего не понимающей девушке руку. В какой-то момент чувства окончательно переполнили Валеру, и он заключил ее в объятья.
– Да что вообще происходит? – с изумлением спросила Ева, вырываясь из рук босса.
– Ты победила! Полчаса назад министр подал заявление об отставке. Судя по всему, будет уголовное дело. Вакцину VFC снимают с производства и закупают немецкий аналог – об этом только что объявили. Соне уже везут лекарство. А тебя цитируют все СМИ страны. И я, конечно, злюсь, что ты не сказала о своем расследовании, но… это было грандиозно!
Все еще
