Преданная (СИ) - Мария Анатольевна Акулова

— Вячеслав Евгеньевич, я хотела…

Собираю все силы в кулак и хотя бы начинаю говорить, но вселенная как издевается. А может быть издевается он.

Тарнавский подается немного вперед. Мой взгляд невольно соскальзывает на открытую мужественную шею. Возвращается к губам.

Они начинают шевелиться:

— А суд не интересует, Юль? — И сердце ухает с третьего на первый этаж учебного корпуса.

Нет. Не надо.

Мотаю головой, Тарнавский вздыхает.

Не говорите этого, пожалуйста…

— Я ищу себе помощника. Или помощницу. Неважно. Увидел тебя — захотел.

Уши загораются. Наши глаза встречаются. Я знаю, что он имеет в виду. И что смущает специально — тоже. Я краснею, но взгляд не отвожу. Как и он свой. Снова медленно растягивает губы. Зачет закончен, да. Совершенно точно.

— Ты умненькая.

— У меня высшее не окончено, — произношу не своим голосом. Это глупый аргумент. Когда я озвучила его отцу Лизы, он посмотрел так, что я только сильнее отчаялась. Тарнавскому — еще раз.

Он улыбается и объясняет взглядом: вообще похую.

— Секретарем оформлю. Там полная вышка не нужна. Закончишь — помощницей. Если сработаемся.

Не надо, черт. Не надо.

Мотаю головой. Кусаю нижнюю губу.

Нужно пересилить себя и толкнуть ему бумажку. Или просто сказать.

Но мне страшно. Я же знаю, что будет дальше. Выйду из университета — подкатит черный джип. Нужно будет отчитаться.

— Зарплату хорошую дам, Юль…

Чуть не вою. Отворачиваюсь к окну и смотрю. Там — лето. Еще несколько дней назад совершенно беззаботное. Счастливое. Наполненное перспективами. Сейчас…

— Думаю, я вам не подхожу, — выдыхаю и веду листом по столу.

Понятия не имею, чего это будет мне стоить, но пусть так.

Хочу быть честным человеком.

Только когда смотрю на Тарнавского — отчаиваюсь. Лист его не интересует. Вниз он не смотрит. Мне в лицо. Пристально. С азартом.

— Почему я так не хочу тебя отпускать, Юль? — спрашивает, разбивая сердце.

Вы бы знали, как я не хочу вас предавать…

— Обещай, что подумаешь.

Жмурюсь. Киваю.

Слышу, как ручка с нажимом ведет по бумаге.

Когда открываю глаза — в моей зачетке выведена сотка. Вячеслав Евгениевич красиво и размашисто расписывается, занимая сразу две строчки.

После этого Тарнавский берет бумажку, внутри которой записан мой большой секрет. На ней тоже пишет «Вячеслав Тарнавский» и свой номер телефона. Вкладывает в зачетку и захлопывает.

Возвращает, не раскрыв.

— Подумай и позвони. Я верю своей интуиции. Она говорит, что ты мне нужна.

Сердце тарабанит бешено. Происходящее кажется сюром.

Что ответить — понятия не имею. Ваша интуиция — сука? Бегите?

Смотрю на зачетку с секретом.

В аудитории снова тихо. Слышно, что внизу под окнами обсуждает что-то и смеется группка студентов. Я им завидую. Тоже так хочу, а не метаться.

Раз. Два. Три. Время принимать решение, Юля. Давай.

Три. Два. Раз.

— Тебя еще поуговаривать? — Поднимаю глаза. На лице Вячеслава Тарнавского улыбка. Вспоминаю слова Руслана Викторовича, с которыми не поспоришь: Тарнавский умеет производить впечатление. Когда хочет. Но зачем на меня?

Если бы он знал, кому предлагает работу…

И снова раз. Два. Нет. Не могу.

Взгляд — на него. Беру зачетку и тяну к себе. Прячу в сумку.

— Не надо. Почему я? — Спрашиваю, почему-то думая, что никакой ответ уже не собьет.

Тарнавский хмыкает, склоняет голову и неприкрыто разглядывает.

— Не взять тебя — сознательно отдать другому. А я не настолько дурак.

Воспоминания о «другом» ползут холодом по спине.

— Я могла не прийти…

— Не пришла бы — не предложил. Но ты пришла. Чему я очень рад.

Глава 5

Юля

Закончив третий по счету обход квартала, поворачиваю к суду, смотря в экран своего мобильного.

Злюсь, устала, ненавижу происходящее и себя за то, что позволяю всему происходить.

После зачета у Тарнавского меня снова встретил Руслан Смолин.

Я не решила проблему и не решилась ни на что, просто отложила, а ему сказала, что Тарнавский ничего не обещал, но позвал на собеседование.

Конечно, отец Лизы настойчиво предложил сходить. А еще ко мне на колени легли уже не пальцы, а конверт.

Осторожность не дала вспылить и гордо отказаться. Я послушно сложила его в сумку рядом с зачеткой и мобильным Тарнавского.

Открыла дома.

Тысяча долларов.

Вот так. Просто. Для меня — огромные деньги.

У другой девушки это, наверное, вызвало бы восторг, эйфорию. А я еще сильнее отчаялась.

Легкие на первый взгляд деньги легли грузом на плечи.

Я не думаю, что за каждый шажочек мне будут платить так щедро. Это мотивация. Но делать ничего я по-прежнему не хочу.

Не хочу, но…

Написала Тарнавскому, что подумала и согласна. Где-то через полдня получила от него: «супер, Юлия Александровна. Хорошее решение».

Вспоминаю и прерывисто вздыхаю.

К сожалению, нет, Вячеслав Евгениевич. Решение ужасное. Но вы позже узнаете. Или нет.

Я все же даю вселенной шанс доказать мне, что из любой безысходности существует хотя бы один маленький выход. Найти бы…

Сегодня на три мне назначено собеседование. Сейчас — без десяти. И я по-детски оттягиваю неизбежный звонок Тарнавскому.

Приехала заранее. Оделась в лучшее. Распечатала резюме.

Только не волнуюсь, что могут не взять. Больше об обратном.

Вздрагиваю из-за вибрации. Смотрю на экран и кривлюсь.

Пишет Лиза.

«Малыш, как насчет коктейльной вечеринки? В Барбару пойдем?»

Ее беззаботность меня убивает. Я верю, что подруга ни при чем и просто так совпало, но не злиться не могу. И поделиться с ней тоже. Боюсь ее отца.

Только и он мне тоже теперь пишет.

«Не перенес?»

Это как раз от него.

Выдыхаю и блокирую мобильный, оставив обоих Смолиных без ответа.

Занимались бы друг другом, вот честно. А меня… И Тарнавского… Оставили бы в покое.

Я знаю, что Лиза переживает из-за моей внезапной отчужденности. Причин я не объясняю. Буду ли в принципе — не знаю. И думать не хочу.

Слух раздражает сигнал автомобиля.

Я рефлекторно дергаюсь и отступаю в сторону, хотя и так стою на безопасном тротуаре за столбиками. Просто чувство безопасности — это блажь, которой я в последнее время лишена.

Телефон продолжает щекотать вибрацией ладонь, но я даже не смотрю. Опускаю руку, разглядывая череду машин на светофоре.

Сначала проезжаюсь по всем, потом останавливаюсь на знакомой низкой ауди. Купленной на взятки, если верить Лизе и ее отцу.

За рулем Тарнавский. Вижу его профиль и волнение выплескивается адреналином в кровь.

Он же не дурак, правда?

Не пользовался бы вот так в открытую имуществом, происхождение которого не может объяснить?