Эрин Маккэн - Любовь и другие иностранные слова
– Наше счастье, что это не была статья об анальных трещинах.
– Хватит уже. Он отличный парень. Правда. Просто дай ему еще один шанс. Вы познакомитесь поближе. Он будет меньше нервничать, и ты увидишь.
– Это тебе надо увидеть.
– Что увидеть?
– Что он тебе совсем не подходит. Как обычно. Великолепный, гениальный, восхитительный, – я загибаю пальцы, и Кейт об этом знает. Даже через телефонный провод этот мой жест ее ранит. – Ты описывала его всеми этими словами.
– Он правда такой.
– Вообще не такой. Ты совсем не разбираешься в мужчинах, с которыми встречаешься. И тебе не следует полагаться на собственное мнение, а поэтому послушай меня и брось его прямо сейчас.
– Джози, я люблю его. Мы поженимся, и ты тоже его полюбишь.
– Он…
– И если сейчас ты его не любишь, то это только пока, – она почти огрызается.
– Да, и о клещах я пока тоже многого не знаю.
– Уймись.
– Нет, Кейт. Говорю же, он тебе не подходит.
– Может, в свои пятнадцать ты и рассуждаешь как тридцатилетняя, но тебе все еще пятнадцать, – говорит она, взмахивая словом «пятнадцать», точно хлыстом. – И ты ничего не понимаешь в таких вещах.
– В каких таких вещах?
– В любви.
– Я знаю, что такое любовь.
– Ага, при твоем-то богатом опыте.
Хлыст снова вздымается в воздух.
– Любовь не сводится к определению из словаря, – говорит она. – Так что влюбись, а потом поговорим. А пока крыть тебе нечем, и я заканчиваю этот разговор.
– Ну а я…
Щелк.
– …еще не закончила.
Я кладу трубку, кипя от злости. Тяжелые тучи нависли над моей головой. Ненавижу эти тучи. Они пахнут грязными носками. Когда я в тучном настроении, мама каждый раз говорит, что я выгляжу так, будто нюхаю чужие носки. Следовательно, тучи пахнут носками. А вы не знали?
– Я не сдамся, – говорю я портрету Денниса и тычу пальцем в его сторону. Пусть знает, что я настроена решительно.
Стью – мне, 9:05
Как прошел ужин?
Я – Стью, 9:06
Нас атаковал базилик.
Стью – мне, 9:06
Сочувствую. Отравилась?
Я – Стью, 9:07
Почти.
Стью – мне, 9:07
Поправляйся.
Я – Стью, 9:07
Стараюсь.
Стью – мне, 9:08
А что не так с этим Пджефффом?
Я – Стью, 9:08
Он не умеет писать свое имя.
Стью – мне, 9:09
Какой удар.
Я – Стью, 9:09
Я знала, что ты поймешь.
Я кладу телефон и морщу нос: носки все еще пахнут. Кейт права. Я удручающе плохо осведомлена о реальной стороне любви и вынуждена была изучать этот предмет по вторичным источникам вроде Стью, Софи и Джейн Остен.
Похоже, что из ныне живущих специалистов у Софи больше опыта, чем у Стью. Ну, или хотя бы послужной список лучше. Ее романы, пусть и многочисленные, длятся дольше, чем у Стью, и драматичные разрывы всегда происходят по ее инициативе. У Стью это редко случается. Но он особо и не переживает.
Я – Стью, 9:11
Ты не подходишь для серьезных отношений.
Стью – мне, 9:12
Понимаю, что для тебя в этом есть какая-то логика, но… ШТОА?!
За свою жизнь я была на свидании с тремя людьми. И теперь я пересчитываю их, мрачно загибая пальцы: один раз сходила на дискотеку на первом курсе, еще один – в прошлом году, а еще ужин и бал по случаю нового учебного года со Стефаном Коттом пять месяцев назад, в октябре. Пять месяцев, которые я провела без любви.
Надеюсь, что «одно свидание в год» еще не стало для меня закономерностью. И еще я надеялась, что мы со Стефаном сходим куда-нибудь еще пару раз, но этого не случилось. Он довольно милый. Неуклюжий, в хорошем смысле слова. С копной курчавых рыжеватых волос, которые со временем становятся гуще, а не длиннее. Он играет на басе в группе, которую основали его друзья. Называется группа «Блю Линт Манки». Концертов они пока не дают, но кто знает, кто знает…
Признаюсь, у меня слабость к музыкантам.
Я – Кейт, 9:15
Джофф умеет петь? Играет на гитаре?
Кейт – мне, 9:17
Нет, а что?
Так и знала, бормочу я и кладу телефон на стол.
Перед тем балом, когда мы со Стефаном сидели за ужином и лихорадочно подыскивали темы для разговора – вернее, я подыскивала, – он сказал, что позвал меня только из-за моего роста. Он один из самых высоких мальчиков в классе, а я ужасно долговязая, с ногами как у цапли: розовыми, почти как у этих птиц, длинными, тощими, с костлявыми коленками. Иногда мне кажется, что у меня их больше, чем две. А потом Стефан сказал так любезно, как только смог: «Но, оказывается, мне с тобой типа прикольно».
Я поблагодарила его, но моя вера в себя ужасно пошатнулась. Во-первых, это его замечание о моем росте. Во-вторых, словечко «типа». Я так зациклилась на этих двух пунктах, что в голове моей не осталось ничего, кроме мысли: «Я высокая и только «типа» ему нравлюсь?» Чтобы компенсировать несколько минут неловкой тишины, последовавших за его словами, я весь оставшийся вечер изливала на Стефана речи, которые иначе и не опишешь, как «поток сознания Джози».
Во время первого медленного танца он сказал мне: «Может, у тебя получится помолчать до конца песни?»
Естественно. Конечно. Я поняла. Никаких разговоров во время медляков. Их было мало, и поэтому времени на бессмысленную болтовню осталось достаточно. На нее ушла вся дорога до моего дома. Я выпрыгнула из машины еще до того, как Стефан успел заглушить мотор. В дом я вбежала совершенно обессиленная.
Ах да, еще я поскользнулась, наступила на платье и порвала его где-то между рецептом маминого соуса для спагетти и рассказом о том, как английский стал языком международного общения.
Потом, просто чтобы доказать, что и молчать я тоже умею, я почти ни слова не сказала ему, когда он позвонил на следующий день, а потом и в понедельник, в школе. И во вторник. К пятнице мы просто здоровались, натыкаясь друг на друга в коридоре. И да, я расстраивалась, потому что он мне нравился. Но рост? Он пригласил меня из-за моего роста? У меня есть список, куда я записываю важные для меня мужские качества. Признаюсь, в этом списке фигурирует и рост, но исключительно им дело не ограничивается.
Я – Софи, 10:02
Может, тебе ведомо, хочет ли кто-нибудь пригласить меня на выпускной?
Софи – мне, 10:04
