Сводные враги - Мари Адель
— Новенькая оказывается вообще горячая штучка! — говорил Тихонов.
— Согласен. Но она с характером сам видел, как зубки показывает, — это уже был голос Воронцова.
— Ничего ты не понимаешь в девушках. Такие бывают настоящие бестии в постели, — мечтательно вздохнул Тихонов.
— Я понимаю одно, что она с тобой не будет, — смеялся другой.
— Спорим? Когда я с ней пересплю, лично пришлю тебе видео, — уверенно говорил.
— На что спорим?
— На твой новый байк.
— Совсем рехнулся? Не успел сам толком прокатиться, — громко возмутился Воронцов.
— Уже признаешь мою победу? — Загоготал мерзко одноклассник.
— Ну, нет, — с сомнением в голосе пролепетал.
— Деревенские девушки слишком глупые и мечтают о роскошной жизни. Да я могу просто денег предложить и она уже будет готова на коленях стоять и…
Тихонов не успел договорить, потому что я прижал его к стене, сжимая горло. Перед глазами красная пелена, мне хотелось просто раздавить его прямо здесь и сейчас!
— Артём…ты…ты чего…отпусти, — кряхтел он, хватаясь за мою руку, которая стальным жгутом обвила его шею.
— С ума сошёл! Ты его сейчас задушишь! — пытался оттащить меня другой, но не получилось. Я вцепился мёртвой хваткой.
— С кем ты собрался переспать? — чужим голосом проговорил я.
— Шутил…прости… Тем, — промямлил Тихонов.
— Если. Хоть на метр. Приблизишься. К ней, — чеканю каждое слово. — На коленях стоять будешь ты.
— Понял, понял, понял. Не подойду, отпусти, — его глаза испуганно расширились.
Я медленно отпустил его. Получив долгожданную свободы, он начал кашлять.
— Теперь идите прочь! — рявкнул я, и они тут же вылетели из туалета, словно снаряды.
Ева — мой враг, моя ненависть. С самого начала я хочу превратить ее жизнь в ад, но я не позволю другим трогать сводную. Ева — моя мышка, и только я имею право с ней играть.
После моего предупреждения, одноклассники вели себя тихо. Им лучше даже не рисковать. Сводная продолжала блистать умом на уроках, а я, как больной ублюдок смотрел лишь на неё. Хищник наблюдает за своей жертвой, изучает слабые места, выбирает момент, когда наиболее уязвима. Только хищник не должен хотеть свою жертву! Мне нужно хорошенько выпустить пар.
Сводная пошла в дом, а я сразу поехал к Карине. Мы с ней познакомились на гонках и первый же день, она отдалась мне в машине. Частенько после того раза мы отмечали так мою победу.
Вернулся ночью, очень разочарованный. Стройная красотка, казалось бы, что ещё надо? Но мысли были заняты другой. Теперь ещё один повод ненавидеть сводную!
— Явился, щенок! — сразу вырвал из раздумий злой голос папаши.
— Что опять? — устало спросил я. Привык, что он постоянно мной недоволен.
— Крутой значит? Кулаками любишь махать? Ты какого хрена сегодня угрожал Тихонову? Забыл, что он сын моего партнёра и друга? Он мне звонил, — гневно плевался он.
Конечно, я знал, что Тихонов — тот еще шакал, но зачем же жаловаться отцу? Трусливый пёс.
— Он получил за дело, — глухо ответил я. Действительно не жалею о своём поступке. Только о том, что надо было по морде врезать хорошенько.
— Тогда и ты за дело, — сильный удар по лицу. — Давно я не занимался твоим воспитанием. А то сколько можно меня позорить!
В ушах стоял шум, а по губам и подбородку потекла горячая жидкость. Я схватился за стул, чтобы не упасть. Отец частенько так меня воспитывал с самого детства.
— А вы чего шумите? — тихий голос сводной отвлек отца от следующего удара.
Нет! Нет! Только не она!
Я могу выдержать любую физическую боль, но не хочу, чтобы Ева видела меня таким сейчас. Слабым и жалким. Но она не уходит, а нагло приближается к нам. Зачем? Хочет лучше насладиться видом?
Глава 10
В тебе я вижу раненого зверя!
Меня ты близко не хочешь подпустить.
В глазах твоих боли отраженья…
Позволь мне твои раны излечить!
Я не боюсь всех твоих чертей.
Они тянутся все ко мне!
Ева
Как только звуки донеслись до моих ушей, внутри меня проснулась яркая волна волнения от предстоящей встречи с Артемом. Я остановилась, прижимаясь к двери и начала прислушиваться. Григорий громко ругал сына. А затем я услышала звук удара. Я не могла промолчать и вышла к ним.
— А вы чего шумите? — я выпалила первое, что пришло в голову от шока, увидев Артёма, который держался за стул, а лицо в крови.
— Ева, у нас свои семейные дела, иди к себе…, — Григорий пытался звучать мягче, но скорее напоминал неадекватного человека с безумными глазами. Я впервые увидела его таким.
— А я разве не семья? — подошла ближе к ним. Я не могла поверить, что он бьёт своего сына. Внутри всё спиралью крутится.
— Евочка, ты конечно же…, — его прервал звонок. Ругаясь, он вышел из гостиной.
Я подняла глаза на бугая. В его глазах я увидела столько презрения к себе, но почему? Он сразу же пошатываясь ушел наверх.
Пусть уходит, какое мне дело?
Пыталась убедить себя, но не смогла. Ему больно… Надо остановить кровотечение, поэтому сразу взяла лёд из кухни. Поднялась вслед за ним, он зашёл в ванную. Слегка трясущимися руками я смогла открыть дверь, а после ввалилась внутрь. Он стоял перед раковиной в одних джинсах и оторопел, увидев меня. У меня дыхание перехватило. Чувствовала прилив сильного жара по всему телу.
Мамочки! Он почти голый!
— Я принесла лёд, надо приложить, — тихо произнесла я, пытаясь не смотреть на его обнажённый торс.
— Довольна? Наслаждалась видом? — горько усмехнулся сводный, глядя на свое отражение в зеркале. — Или решила хорошенько рассмотреть меня?
— Я не могу поверить, что он тебя так сильно ударил. Это… это отвратительно, — обронила, медленно делая шаг к нему.
— Уходи. Я сам, — жёстко потребовал он.
Вот почему он так со мной? Я же помочь хочу.
— Повернись ко мне. Я не уйду, пока не сделаю то, за чем пришла сюда, — собравшись с силами, сказала я и подошла еще ближе к нему. Я чувствовала странную дрожь в теле.
Он повернулся ко мне, кровь по-прежнему текла, образуя лужицу на полу. Я почувствовала его запах, когда приблизилась к нему. Он пах резиной, древесиной и мятой — странное
