Сводные враги - Мари Адель
— Зачем ты пришла?
— Я хочу помочь, — приложила пакет со льдом. — Надо приложить лёд или компресс, чтобы остановить кровь из носа.
Я осмелилась взглянуть прямо в его глаза. И очень зря. Сводный разглядывал меня откровенно, его взгляд стал томным и размытым, будто находился в трансе. Его тёмные глаза были порождением тьмы и самых неприличных желаний, которые тянут за собой на дно.
— Почему ты хочешь мне помочь? — низким голосом сказал он.
— Потому что я человек. Надо помогать людям, — осипшим голосом пробубнила. Его близость на меня странно влияет. Мои мысли путаются, а разум накрывает туманом.
Он молчал, а я взяла вату и намочила перекисью. Кровь уже не шла. Осторожно касалась его лица. Пальцы горели, что хоть лёд приложи к ним, всё равно не поможет. Я стояла слишком близко к нему. Сердце бешено билось, что могло пробить грудную клетку. Бугай начал тяжело и громко дышать через рот, обжигая дыханием мои пальцы.
— Вроде никаких серьёзных повреждений нет, — бросила я.
— Если думаешь, что после этого моё отношение к тебе изменится, то сильно ошибаешься, — его взгляд снова стал холодным и темным.
— Почему ты так со мной?
— Ты другого не заслуживаешь. Такая глупая, раз не поняла этого, — он сразу вернул меня в реальность своими словами.
— Чего заслуживаешь ты? Ты просто трус, который боится показать свою слабость, поэтому срывается и злится на весь мир, самое главное на себя самого! — мой подбородок начал предательски дрожать.
На минуту его лицо исказила боль. Потом он резко схватил мою руку, сжимая кисть.
— Осторожнее с высказываниями Ева, а то реально подумаю о том, чтобы хорошенько тебя отхлестать по заднице, — навис надо мной с хищным оскалом.
Я сразу покраснела, а кожа покрылась испариной.
Что он собрался сделать? Меня по… Господи!
— Убери от меня свои клешни! — взревела я и бросила в него ватой. — Дальше сам справишься!
— Я ещё хочу помыться, ты разве не хочешь помочь? — он усмехнулся нагло.
На долю секунды я подумала, что он может быть другим, но мгновенно возвратилась в реальность. Засунул в ледяную воду и вытащил.
— Да пошёл ты! — выскочила из ванной разъяренной фурией.
В комнате я пыталась успокоиться, отдышаться и упала лицом в подушку, заорав в нее. Как можно быть настолько невыносимым? Я несмотря на его ненависть, пошла помочь. У него камень вместо сердца? Ругала его на чём свет стоит. Да пошёл он В Перу Ньяуи!
Мой гневный монолог с собой прервал стук в дверь, а затем вовсе открыли и вошли.
— Можно? — спросил Григорий, после того, как уже вошёл.
— Да, — ответила я.
Я не отошла от увиденного, пребывала в смятении. Мне не хотелось разговаривать с ним.
— Я тебя сегодня напугал, прости за это, — продолжал подходить к кровати. — Хотел об этом поговорить с тобой. Ты боишься меня, понимаю… Я сам себя за это ругаю.
— Нельзя бить детей, — коротко говорю и пытаюсь максимально закрыться одеялом, как щитом.
— Конечно нельзя. Я первый раз в жизни поднял на него руку, — грустно вздохнул Григорий и сел на край кровати. — Я очень устал, Ева. Артём перешёл все границы.
— Почему? Что он сделал? — спросила я, ошеломленно уставившись на Григория.
— Артем избил одноклассника, душил его. Отец этого парня позвонил мне и рассказал все. Мне не хотелось верить, что мой сын способен на такое.
— Какой ужас! За что? Кого именно?
— Тихонов. Пытался выяснить всё у Артёма, а он лишь сказал, что просто ради забавы, — снова вздыхает. — Я один его воспитывал, хотел, чтобы вырос достойным человеком, но попал в плохую компанию. Он проявляет очень много жестокости и агрессии ко всем. Сегодня я не выдержал и поднял на него руку. Наверное, ты думаешь, что я плохой отец. Да, я сам считаю себя ужасным отцом.
Плечи у Григория опустились, и он протер лицо ладонями.
— Не говорите так, вы хороший отец, — положила свою ладонь на его плечо. — Извините, что я плохо о вас подумала. Но вы должны поговорить с сыном. Это не дело кулаками махать.
— Я обязательно поговорю с ним, надо же извиниться. Совершил сегодня большую ошибку, но никогда не повторится такое, — обещает.
— Уверена, что вы найдёте нужные слова.
Артём действительно жестоко поступил с парнем и всё ради забавы. Почему я пытаюсь блин увидеть в нём что-то хорошее? Мне точно нужен психолог.
— Спасибо тебе, Ева. И пообещай мне, что если обидит тебя, то сразу расскажешь мне, — попросил он.
— Хорошо, — вру я.
Никогда не жаловалась и не собираюсь начинать. Буду справляться сама.
— Я очень рад, что мы с тобой поговорили, — проводить ладонью по моим волосам.
И как я могла подумать о нём плохо? Мне стало стыдно за себя. С самого начала со мной был добр, а я? Артём не ценит то, что имеет, мне то известно, какого это, когда нет отца.
— Я тоже рада, — искренне улыбаюсь я.
— Тогда я могу уйти, а ты ложись спать. Завтра в школу. Спокойной ночи, — вышел из комнаты.
Завтра в школу и снова увижу сводного. Если он ради забавы может так жестоко обращаться с людьми, то что он сделает со мной?
__________________________
Ньяуи — это гора с матерным названием в Перу.
Глава 11
Я высокомерен, порой грубоват,
И сердце из камня — думал, камнем стало.
Во мне волки зверски порой рычат.
Я не знал ни нежности, ни чувства.
Это так странно, когда тобой дорожат,
Словно обретаешь покой, среди безумства.
Тяжело говорить, когда глаза молчат,
Но руки неудержимы, всё к тебе тянутся.
Артём
Ушёл в свою комнату и чуть не разнес её. Она не должна подходить ко мне близко! Не должна проявлять чёртову заботу! Меня всего трясёт, как вспоминаю её взгляд, полный нежности и беспокойства. Как её тонкие пальчики касались моей кожи. По телу будто электрический заряд прошёлся. Не могу позволить сводной приблизиться ко мне… Не могу! Пусть покажет свою ненависть, неприязнь, пусть нагрубит. Да что угодно, но только не нежность.
Уснуть не получается, мысли мешают и пустой желудок, который напоминает о себе громким урчанием. Не ужинал, поэтому спускаюсь на кухню и достаю из холодильника котлеты и салат. Необходимо подкрепиться.
Застываю с открытым ртом, вилкой у рта, как на кухне появляется Ева. В пижаме… Если это можно назвать пижамой. На ней
