Маски сброшены - Ксения Шишина
— Ну привет, приятель, привет. Говорят, ты разбаловался. Нет? Подожди, мне надо снять обувь.
В атмосфере затянувшегося лая из гостиной, пока Джек носится там повсюду, я подогреваю чайник, наливая себе зелёный чай, а Картеру отношу воду. Он уже снял с себя джинсовую куртку и остался в обычной белой майке, что плотно облегает туловище, подчёркивая все мышцы. Картер всё ещё в отличной форме. Несмотря на его любовь к пиву и прочему алкоголю. Помогает тот самый гольф. Иногда Картер ещё и ходит в бассейн. В частный и претенциозный фитнес-центр, где надо платить за членство, иначе вход будет закрыт. Или, может, уже не ходит. Мы давно не обсуждали эту сторону его жизни. Джек подбегает ко мне при моём появлении, но, не учуяв запаха вкусняшек, кидается обратно к Картеру и водружает морду ему на колени. Я ставлю стакан на журнальный столик.
— Тебе это не помешает.
— Оберегаешь меня от похмелья?
— Как ты выразился, я спёрла твои песни, но если бы ты появился у меня на пороге с просьбой о стакане воды, то мы… Мы провели вместе четыре года.
— Четыре года, шесть месяцев и двадцать три дня. Я был с тобой дольше, чем с кем-либо до тебя, и Джек… Джек тоже часть той жизни. Можно иногда с ним гулять?
— Тебе стоит спросить у него.
— Или всё-таки у тебя.
Картер опускает правую руку на сидение. Очень близко к моей ноге, согнутой в колене и упираемой мною среди юбки в другое бедро. В платьях так не сидят. Да и пофиг. В присутствии близких я мало когда соблюдаю приличия на все сто процентов. Все привыкли. Картер тоже. Почему от ощущения его близости возникает чувство, что он вернётся, если позвать? Наверное, то обманчивое чувство. Куда тут возвращаться? Я поступила хреново. Хуже некуда. Но зато я свободна от Кеннета. Зато. Блять. Джек отступает от Картера ради своей лежанки и, расположившись там, наблюдает за нами. Джеку было слегка больше двух, когда в моей жизни появился Картер. Со временем Джек перестал суетиться из-за наших физических упражнений в кровати и воспринимал всё с почти скучающим видом. Вот именно так он выглядит и сейчас. Словно выражая готовность быть просто наблюдателем и не мешать. Ну да, мечтай, Джек. Не будет тебе кино. Когда же он в последний раз его видел? Четыре месяца в туре, почти месяц с расставания. Мы давно не развлекали Джека тем, что кувыркались в кровати. Просто любопытства ради. Интересно, как бы он отреагировал не на Картера, приведи я сюда кого-то на одну ночь? До Картера я по большей части строила карьеру и после первого парня года три ни с кем не была. Тогда же и завела Джека, чтобы не было уж совсем одиноко. Теперь Джеку уже шесть, он совсем большой мальчик. Мальчик, который знает только одного мужчину и уж точно не примет другого за него. Запах-то будет иным. Хотя я не собираюсь никого приводить.
— Она, правда, режиссёр?
— Правдивее некуда. Кора Шеффилд. У неё андеграундный стиль, специфическое видение, но мне понравились её идеи. Разве что она готова начать хоть завтра, а вот я нет, — Картер наблюдает за мной целенаправленным взглядом, что так глубок, что впивается в меня зарядом энергии. — Ревнуешь?
— Нисколько. Ты не в её вкусе, или у неё есть парень, или ты в любом случае никуда не будешь нравиться ей, как мужчина. Она не заглядывала тебе в глаза и не ловила каждое твоё слово. Но я скорее запуталась. Ты же был на гольфе и приехал оттуда с Фоксом.
— И с ней тоже. Я играл в гольф с ней, а Фокса мы встретили позже. Она круто играет. Лучше, чем я. Деловая встреча на корте, — протяжным голосом, звучащим слегка пьяно, говорит Картер. Он так и не пьёт воду. Может быть, это сказывается, и опьянение только нарастает, пока алкоголь всё больше разносится по организму вместе с кровью. — Помню, как ты всегда закатывала глаза, когда я начинал надевать эти джинсы. Ты сразу знала, что это означает. И твой взгляд при этом… «Снова этот гольф? Хотя это лучше, гораздо лучше, чем если бы он полез в бутылку и запил. У него умер отец. Всё случилось внезапно. У них не было какого-то значительного последнего разговора, который теперь можно прокручивать в голове и никогда не забыть. Он заинтересовался хождением между лунками с клюшками и запасными мячиками, и, как ни странно, это помогает. Всё в порядке. Пусть едет. Это просто трава. Ничего такого, что потом не отстирает машинка». Я как будто читал все твои мысли лишь по тому твоему взгляду. Ни хуя они теперь не отстирываются. Это правда или ложь?
— Правда.
Уж мне ли не знать. Я любила Картера, и нелюбовь к джинсам не отменяла того, что я заботилась о нём и столько раз закидывала эти самые джинсы в стиралку. Я не всегда любила его, как должно, но чёрт, я всё ещё его люблю. Но любовь тоже требует усилий. Вероятно, больших, чем те, к которым я была готова.
— И то, какими мне представлялись твои мысли, тоже правда?
— В общих чертах, — отвечаю я, не избегая смотреть на него. — Про лунки и клюшки там ничего не было, но всё остальное было, да.
— А если я всё ещё люблю тебя, то, как по-твоему, это правда или ложь?
— По-моему, ложь.
— Ложь, значит.
— Да. Ты и я… Мы оба перестали говорить это давным-давно. Ещё до тура, Картер. Ты знаешь, так оно и есть.
— Перестала ты, перестал и я. Я не пытаюсь свалить всё на тебя. Просто было ошибкой столько быть дома. Уходить в этот долгий отпуск, — Картер передвигается по сидению ближе ко мне. Он становится почти экстремально близко и, если
