Бывшие. Вспомнить всё... (СИ) - Рэй Далиша
— Олега?
— Его, моего двоюродного брата. У него точно такая же татушка — мы вместе делали несколько лет назад во время путешествия по Исландии. Тогда мы еще дружили.
— Но зачем ему это? — я потрясенно смотрела в хмурое лицо Макса. — И почему он говорил, что я его девушка?
— С этим я тоже собираюсь разобраться, — Макс еще больше помрачнел.
— А твоя мама? Она сказала, что со мной ты просто проводишь время. Что я не одна, с кем ты свои сексуальные потребности удовлетворя-яешь! — я некрасиво шмыгнула носом.
— Да… А на самом деле ты скоро женишься на хорошей девочке, дочери ее подруги. Показывала фото, где ты стоишь в обнимку с какой-то блондинкой, — я тревожно шарила глазами по лицу Макса и мысленно умоляла — ну пожалуйста, скажи, что это всё враки! И я поверю тебе, потому что хочу верить…
Потому что измучилась без тебя за эти два года. Я даже на свидания ни с кем не ходила — до сих пор ни один мужчина для меня не существует. Кроме тебя…
— Это враки, Лада. Как ты могла поверить в такое? — голос Макса звучал глухо и зло.
Некоторое он время он еще смотрел мне в глаза. Затем отпустил мое лицо, отступил, и вышел из кухни, оставив меня замерзать в одиночестве на ледяном подоконнике.
16
Я сжала колени, натянула на них полы халата. Засунула ладони в рукава и сгорбилась, пытаясь унять нервную дрожь и распирающую грудь злость — я ненавижу того, кто украл у нас с Максом целых два года.
Сейчас я знала точно, что он не изменял мне. Просто поверила, глядя в его глаза…
Но кто-то очень точно все рассчитал и как по нотам разыграл то представление. Этот кто-то прекрасно знал, какая у меня будет реакция на увиденное.
Он или она был уверен, что я никогда не пойду устраивать разборки с «изменщиком». Молча сольюсь, постаравшись вырвать Макса из своего сердца.
Этот кто-то очень хорошо знал меня, был в курсе истории моей семьи, моих родителей. Знал, какая зияющая дыра появляется в моем сердце от одного намека на неверность…
Знал и сделал так, что я сбежала от своей любви.
— Вот, посмотри, — Макс появился в кухне с телефоном в руках. Сел со мной рядом на подоконник. Одной рукой обнял, возвращая меня в свое тепло. Другой стал листать галерею. Где-то в самом конце отыскал фотографию.
— Это фото тебе показывала моя, якобы, мама?
— Это, — кивнула я уныло.
— Так вот, этой фотке года четыре, и на ней я со своей двоюродной сестрой Элиной. У моей мамы есть сестра, мать Эльки, и брат — отец Олега. Эту фотографию сделали, когда сестра получила грант на обучение во Франции и я ее поздравлял.
— А…, - это все, что я смогла сказать.
— Б! — припечатал Макс. Еще полистал фотографии, и сунул мне под нос телефон:
— Это мои родители, мама и папа.
Ничего не понимая, я изумленно смотрела на фотографию. На ней, одетая в потрясающе красивое вечернее платье, счастливо улыбалась моя начальница Анна Сергеевна. Ее обнимал мужчина в смокинге. Копия Макса, только намного старше.
Высокий и крепкий. С волосами цвета перца с солью. С морщинками в уголках глаз и на лбу, но все равно, очень красивый.
— Лет через тридцать ты будешь выглядеть также потрясающе, как сейчас твой отец, — прошептала я, и провела пальцем по экрану. Фотография свернулась, экран погас, а я сидела, боясь поднять глаза на Макса.
— У вас с Анной разные фамилии…
— В конце девяностых мои родители официально развелись, и мама взяла девичью фамилию. Им нужно было разделить бизнес и создать видимость разных владельцев. Тогда что-то мутное творилось в экономике, и они так подстраховались.
А потом просто забыли пожениться обратно, им и так хорошо вместе, без штампа.
— Но… та женщина, что приходила ко мне… Зачем она назвалась твоей мамой?
Неожиданно Макс подхватил меня на руки, и усадил себе на колени. Поймал за подбородок и потянул мое лицо к себе.
Передо мной его глаза, вспыхнувшие шальным изумрудным светом.
— Ладушка, ты мне веришь, наконец? — спросил хрипло.
Ответить я не успела, потому что наши губы оказались совсем близко.
Горячее дыхание обожгло мой рот и в следующий миг Макс запечатал его поцелуем. Жадный язык проскользнул внутрь, заставляя меня застонать.
Мы целовались, как безумные, восполняя целых два года друг без друга. Так много времени без наших сводивших с ума объятий. Без моего прерывистого, частого дыхания. Без его нетерпеливых рук, мгновенно оказавшихся под моим халатом.
Еще миг, и моя одежда лежала на полу, а я повисла на шее Макса, шепча между ударами бьющегося в горле сердца:
— Кровать… там…
Макс что-то захрипел в ответ и не прекращая поцелуя понес меня по коридору.
Сшибая косяки плечами, ввалился в мою комнату, в два шага донес до кровати и с хриплым стоном рухнул на нее, подминая меня под свое большое тело.
— Ладушка, красавица моя, — нетерпеливые руки гладили, кажется, всю меня одновременно. Бедра, спину, руки… Плечи, ребра…
Прохрипел: — Похудела, — и перебрался на грудь. Сжал так, что я громко ахнула и закатила глаза от удовольствия.
Губы приходят на смену рукам. Ласкают, творя со мной что-то безумное. Доводят почти до исступления. Перебираются на живот, начинают целовать, пока глаза не отрываясь смотрят на мое лицо, ловя каждую эмоцию.
— Макс, не могу больше, — я тянусь к нему и начинаю нетерпеливо стягивать его одежду. Путаюсь, не могу расстегнуть ремень и рычу от нетерпения.
— Сам…, - он сдирает с себя водолазку, джинсы, и вот уже большое, горячее тело придавливает меня долгожданной тяжестью к кровати.
Губы что-то шепчут, но я ничего не слышу. В ушах собственные стоны, которые я никак не могу сдержать. Затылок колет тонкими иголками, не хватает дыхания.
Я хриплю и царапаю простыню скрюченными от безумного напряжения пальцами. Впиваюсь в гладкие мужские плечи, оставляя следы от своих ногтей — не могу больше терпеть.
Макс рычит и ускоряется, подходя к грани. И когда я замираю от подкатившей, безумно сладкой волны, а потом взрываюсь в диких спазмах, хрипло стонет мое имя и в несколько движений догоняет меня на этом золотом пути к звездам.
После мы лежим, прилипнув друг к другу так плотно, что коже становится больно. Но мы не хотим, не можем оторваться — слишком долго наши тела были порознь. Слишком долго души стыли друг без друга.
Мы прижимаемся, гладим друг друга. Дышим одним дыханием и все время говорим о любви.
Только когда в прихожей раздается шум, отрываемся друг от друга.
— Клара Никитична! — ахнула я. Вылетела из рук Макса и начала торопливо одеваться — надо выйти и как-то заговорить ей зубы.
— Ты куда? — Макс с ленивым любопытством наблюдал как я прыгаю на одной ноге и шепотом ругаюсь, пытаясь попасть в перекрученную штанину.
— Тебе надо исчезнуть! У нас договор с хозяйкой, что я никаких мужиков в дом не вожу, — зашипела я. — Она мне в комнате откажет, если тебя увидит!
— Откажет и правильно сделает, нечего сюда мужиков таскать! — ухмыльнулся этот котяра. — Только я никуда исчезать не собираюсь.
— Я не таскаю! Дурак, у меня никого…, - я осеклась, а по его лицу начала расплываться широкая улыбка.
— Вставай и тихо одевайся! Сейчас она к себе уйдет, и ты исчезнешь, — рассвирепела я — ты смотри, как обрадовался, что у меня никого не было!
Я вылетела в коридор и кинулась на кухню, где Клара сердито гремела посудой.
— Лада! Откуда в моем доме мужские ботинки?! — трагичным голосом вопросила она, когда я ворвалась в кухню. Посмотрела на меня, словно христианская святая на язычника, и картинно поднесла ладонь ко лбу.
— Э-ээ… А-аа… Клара Никитична, тут такое дело…, - заблеяла я, с ужасом понимая, что совсем забыла про куртку и обувь Макса в прихожей.
— Это мои, — раздался спокойный голос и на кухне появился он сам. Довольно улыбающийся и одетый в одни только джинсы. Даже не застегнутые до конца!
Я замерла, желая стать невидимой, а еще лучше, прямо сейчас оказаться на другой стороне земного шара. Где-нибудь в Занзибаре.
