Даниэла Стил - Обещание страсти
— Еще шампанского, Кизия?
— А? — Она уже незаметно для себя выпила свой бокал. Кизия думала о другом: об Эдварде; о новой статье, которую ей заказали, — про выдающихся женщин — кандидатов на общенациональных выборах. Она совсем забыла и об Уите и о вечеринке у Маршей. — Боже милостивый, а я свое уже выпила? — Она опять улыбнулась Уиту, и он с лукавым выражением спросил:
— Все еще не отошла от путешествия?
— Нет, просто замечталась. Немножко отключилась от того, что вокруг.
Кизия поменяла пустой бокал на полный, и они отправились на поиски укромного уголка, откуда можно было бы наблюдать за танцующими. Ни одна деталь не ускользнула от ее пристального взора: кто с кем и кто в чем. Оперные дивы, банкиры, знаменитые красавицы и известные плейбои. Фантасмагория рубинов, сапфиров, бриллиантов и изумрудов.
— Ты сегодня красива, как никогда.
— Ты льстишь мне, Уит.
— Нет. Я люблю тебя.
Глупо было это говорить. Оба прекрасно знали, что ничего подобного нет. Но она грациозно кивнула головой и ласково улыбнулась. Может, он и впрямь по-своему любил ее. Возможно даже, она сама любила его, как брата или друга детства. Уит — приятный человек и не может не нравиться. Но любить его? Это совсем другое дело.
— Похоже, летний сезон пошел тебе на пользу.
— Скорее, Европа. Ой, нет!
— Что случилось? — Он повернулся, недоумевая, что же ее так огорчило, но было поздно. На них надвигался толстощекий коротышка барон ван Шнеллинген. По вискам его струился пот, а на лице застыл восторг от встречи с молодой парой.
— О Боже, скажи, что на тебя наложили заклятие и ты не можешь танцевать, — прошептал Уит.
Смех Кизии барон, конечно, принял за выражение восторга.
— Счастлив видеть вас, дорогая. Добрый вечер, Уитни. Кизия, вы сегодня сама изысканность.
— Благодарю вас, Манфред. Вы весьма недурно выглядите.
Пышущий жаром и потный. И жирный, и мерзкий. И, как обычно, с похотливым выражением в глазах.
— Это вальс. Как раз для нас. Йа?
«Ноу» — но попробуй объяснить почему. Она не могла отказаться. Он наверняка начнет рассказывать, как обожал ее дорогого покойного отца. Придется уступить ему один танец. Танцором он был хорошим, во всяком случае когда дело касалось вальса. Она кивнула и протянула руку, чтобы он ввел ее в круг танцующих. Расплывшийся от счастья барон с легким хлопком схватил ее ладонь, но Уит успел шепнуть Кизии, до того как их разлучили:
— После вальса я тебя вызволю.
— Будь добр, дорогой, — шепнула она, почти не размыкая губ, растянутых в хорошо отрепетированную улыбку.
Смогла бы она объяснить все это Марку? Смешно и думать, что кому-нибудь из присутствующих на этой вечеринке можно рассказать о Марке и о ее анонимных вылазках в Сохо. Хотя барон понял бы, что ее влечет туда. Он, вероятно, облазил места куда более скандальные, чем Сохо, но ему и в голову не придет, что Кизия Сен-Мартин тоже может бывать там.
Подобно другим мужчинам, барон искал иных приключений и по иным причинам… но, может быть, различие не столь уж велико? Кто она — бедная богатая маленькая девочка, убегающая в Сохо, чтобы заняться любовью и порезвиться со своими богемными друзьями? Да воспринимала ли она их как нечто настоящее? Порой она задавалась этим вопросом. Вечеринка была настоящей. Уит был настоящим. Барон тоже был настоящим. Таким настоящим, что временами ее охватывала тоска. Позолоченная клетка, из которой не выбраться. Нельзя избавиться от своего имени и своего лица, от своих предков, от отца и матери — неважно, что они давно умерли. Нельзя избавиться от всего, что именуется «положением в обществе». Или все-таки можно? Просто с улыбкой на лице и жетоном в руках раствориться в подземке и никогда не возвращаться обратно… Таинственное исчезновение достопочтенной Кизии Сен-Мартин. О нет, если уж человек решает уйти, он должен делать это открыто и элегантно. Сохраняя стиль, а не просто скрывшись в метро и не сказав никому ни слова. Если она предпочтет Сохо, то должна так и сказать, хотя бы ради уважения к себе. Это она понимала. Но действительно ли она этого хочет? В самом ли деле Сохо лучше, чем все это? То же самое, что спагетти вместо суфле из креветок. Ни тем, ни другим не наешься. Ей нужен хороший, настоящий бифштекс. Ей просто хочется жить в обоих мирах, чтобы каждый из них дополнял другой, и хуже всего то, что Кизия отлично понимала это. Цельности не было ни в том. ни в другом… А в ней самой? Незаметно для себя она задала этот вопрос вслух.
— В вас — что? — проворковал на ухо барон.
— О, извините, пожалуйста. Я наступила вам на ногу?
— Нет, моя красавица. Всего лишь на сердце. Танцуете вы как ангел.
Тошнотворно… Она приятно улыбнулась, продолжая кружиться в его объятиях.
— Благодарю вас. Манфред.
Еще один круг, и наконец вальс, слава Богу, подошел к концу. Ее глаза встретились с глазами Уита. Слегка отстранившись от барона, она еще раз поблагодарила его.
— Может быть, они сыграют еще один? — Барон выглядел разочарованным, как ребенок.
— Вы прекрасно танцуете вальс, сэр. — Унт был уже рядом. В знак одобрения он слегка поклонился обливающемуся потом барону.
— Зато вам ужасно везет. Уитни.
Кизия и Унт обменялись влюбленными взглядами. Кизия еще раз улыбнулась барону, и они устремились прочь от него.
— Жива?
— Вполне. Я ужасная лентяйка. До сих пор еще ни с кем не пообщалась. — Надо работать. Вечер только начинается.
— Хочешь задержаться и поболтать с кем-нибудь из друзей?
— Почему бы и нет? С тех пор как вернулась, никого еще не видела.
— Тогда вперед, миледи. Отдадим себя на съедение львам. Кто первый?
Еще при входе Кизия заметила, что приехали абсолютно все. Обойдя дюжину столиков и задержавшись около шести-семи стоящих вдоль стены танцевального зала групп, она с радостью заметила двух своих приятельниц. Уитни подвел ее к ним и отправился выкурить сигару со своим старшим партнером. Небольшой доверительный разговор с «Монте-Кристо» в руках никогда не повредит. Он помахал ей на прощание и исчез среди черно-белой компании, выпускающей дым лучших гаванских сигар.
— Привет обеим! — Кизия присоединилась к двум высоким худым молодым женщинам, которые, казалось, были удивлены ее появлением.
— Не знала, что ты вернулась! — Их щеки почти соприкоснулись, когда они обменялись почти поцелуями. Дамы смотрели друг на друга с явным удовольствием. Тиффани Бенджамин была прилично пьяна, но Марина Уолтере выглядела бодрой и оживленной. Тиффани — жена Уильямса Паттерсона Бенджамина IV. человека номер два в самой большой брокерской конторе Уолл-стрита. Марина разведена. И ей это нравится. По крайней мере по ее собственным словам. Хотя у Кизии совсем другие сведения.
