Небо над океаном (СИ) - Марина Владимирова-Бойко
Просторная трехкомнатная квартира, которую купили ее родители, точнее взяли в ипотеку, находилась на пятнадцатом этаже. Мне показалось, что слишком высоко, но Катя сказала, что с балкона открывался неописуемый вид на ночной город.
Белоснежный и мягкий как вата кот Мурзик встречал меня на пороге, подняв хвост. У него были такие большие зеленые глаза, теплые подушечки лап и очень длинная шерстка, часть которой осталось на моем черном, теплом свитере, после того, как я совсем немного подержала его на руках.
— Он линяет, — высказалась Катя и протянула мне плюшевые тапочки. — А предки свалили на дачу. Я терпеть не могу их теплицу с огурцами, поэтому осталась дома.
Квартира была просторной и очень чистой. Настолько чистой, что казалось пыль здесь протирали по десять раз на день. По сравнению с такой чистотой наш с отцом творческий беспорядок казался совсем не творческим.
В ее комнате стояла большая кровать, стол, тумбочка на светлых стенах висели плакаты стюардесс. Все же она мечтала о небе. Она взахлеб рассказывала о бортпроводницах, называла их имена фамилии, затем подходила к зеркалу, прикладывала руку к виску и говорила изменяя интонацию голоса:
— Уважаемые пассажиры! Прослушайте, пожалуйста информацию о правилах…, - она не договорила, в очередной раз посмотрела на себя в зеркало, немного покривлялась отражению, затем похлопала по упитанному животу и пошла на кухню. Вернулась через пять минут с большим бутербродом и грустными глазами.
— Будешь? — спросила она, уплетая за обе щеки.
— Нет, спасибо.
— А я буду. С горя буду. Потому что похудеть мне — сложнее всего. А они все такие стройные, стюардессы. Предки говорят, что я растущий организм и худеть мне вредно. Здесь я с ними согласна. Вкусно покушать не откажусь. А еще они часто ругаются. Слушать тошно. У меня они врачи. А твои кем работают?
— Мой отец военный.
— Круто. А мама?
— Мама…, - я задумалась. Говорить о том, что мама с нами не живет, как-то не особо хотелось и я быстро переключила разговор на другую тему. — Ты знаешь что-нибудь про «Парус»? Там какая-то репетиционная база.
Она отложила бутерброд.
— Конечно знаю! Кто же не знает «Парус». Там Джексон репетирует со своей группой.
— Он сегодня сказал прийти мне завтра в восемь, — сказала я как-то не связно.
— Ну ни фига себе! — Катя округлила глаза и снова схватилась за бутер с ветчиной, в очередной раз откусила, как можно больше. Ее челюсти заработали еще быстрее.
— А ты что?
— Я не знаю, где это находится.
Она ударила себя ладонью по лбу.
— Ну ты даешь! Короче даже не сомневайся. Только давай мы твои косы распустим и причесон какой-нибудь сделаем?
Я пожала плечами. Для меня косы — это очень удобно. Волосы не лезут в глаза и в общем — мне так привычней.
— Прическу тебе клевую сделаем, я тебе могу куртец свой дать.
Я внимательно посмотрела на Катю. Размер одежды у нас был разный. Очень разный. У нее где-то сорок восьмой, у меня сорок второй.
— Сейчас модно оверсайз, — подтвердила она, когда уловила мой взгляд на себе. — Эх, ладно если что у Танюхи возьмем, она твоей комплекции.
— Я так понимаю, сопротивления бесполезны?
— Да Женька-Жменька, ты все правильно понимаешь.
Глава 9
Конечно, я мечтала играть. Мечтала репетировать и заниматься сутками напролет, пусть с Джексоном, пусть мне придется расплести косы и носить чужую куртку. Я понимала, что согласна на все.
Катя посадила меня перед зеркалом, достала маленькую, аккуратную шкатулочку, в которой были сложены заколки, резинки, банты, шпильки и еще куча всякой ерунды, которую можно нацепить на волосы.
— Так-с… Сейчас мы из тебя будем делать самую настоящую королеву.
— Можно я просто пойду с распущенными? — спросила я, когда в очередной раз взглянула на кучу заколок.
— Можно, только если осторожно.
На самой макушке она заплела мне колосок, а остальные волосы мягко ложились мне на плечи. Она нанесла немного пенки, где-то поправила лаком. Смотрелось стильно. Да, она права. Так намного лучше.
Катя возилась с моей новой прической и болтала без умолку. Она рассказывала о школе, о популярных девчонках, к которым себя не относила. Списывала все на лишний вес и любовь к бутербродам.
— Самая популярная девчонка в нашем классе это Арина Лебедева. Родаки у нее бизнесмены, а она девчонка так себе.
— А Джексон?
— А Джексон классный, — на ее лице засияла улыбка, в глазах блеснули искорки. — Отец у него американец, мать русская.
Я чуть не поперхнулась слюной.
— Как американец?
— Как, как! Не крути головой лучше, то криво получится, — она повернула мою голову обратно к зеркалу и снова схватила расческу.
Американец… Сразу вспомнилась мама и ее бойфренд. Я видела его однажды, когда мама приехала забирать свои вещи. Отец был на работе, я должна была быть в школе, но вернулась раньше, из-за того, что заболел трудовик. Я тихо сидела в комнате и слышала, как они разговаривали.
Это был высокий, темноволосый, говорящий с акцентом неприятный мне человек. Из-за него ушла мама, из-за него рухнула наша семья. Старалась не думать об этом, а тут как-то вспомнилось и настроение сразу в минус.
Когда я вернулась домой, отец продолжал возиться с бойлером.
— Руки у них из одного места растут! — он сидел на корточках, с гаечным ключом в руках и похоже разговаривал сам с собой. — О! Ты так быстро вернулась, — он поднял голову, лицо у него было красное, глаза злые. Похоже починить не получилось.
Я посмотрела на часы.
— В общем-то, прошло уже пару часов.
— Да? Я думаю, что-то есть захотелось. Провозился с этим куском металлолома, все без толку. А с тобой что-то не так, — он почесал затылок, прищурил один глаз.
— У меня новая прическа.
— Ясно. Ничего так. Пойдет.
— Пап, я хотела спросить, меня тут одноклассник пригласил позаниматься музыкой.
— Одноклассник? — отец встал в полный рост, расправил плечи, выдвинув вперед заметный живот. — Это случайно не тот паршивец, который разбил тебе очки?
— Нет, — я солгала. Я впервые солгала отцу. Да-да, это было в первый раз, потому что в основном и повода для вранья не было. Чувствовала я себя в этот момент мягко говоря: неловко. Словно успела примерить Катину куртку, у которой рукава в
