По обоюдному согласию - Ливия Джеймилен
— Брейлин Вулф?
— Да.
Я встала и подошла к красивой, молочно-шоколадной смуглой женщине с тугими спиральками в виде афро-кудрей.
— Привет. Я Виктория, помощник господина Гольдштейна. Он попросил меня показать вам ваш кабинет и рассказать о случаях, если понадобится помощь.
Ее жемчужно-белая улыбка распространилась по ее лицу, и я кивнула, с нетерпением ожидая начала.
Я последовала за ней в заднюю комнату, пока мы не добрались до крошечной кабинки. Компьютер, стол, стул, телефон. Офис? Может, и нет, но я не жаловалась. Она вручила мне пару файлов, которые мне нужно было пересмотреть перед обедом, и дала мне регистрационные данные по моей электронной почте.
— Если вам что-нибудь понадобится, я буду прямо здесь, в зале. Господин Гольдштейн изменил свой график в последнюю минуту, поэтому придется присоединиться к нему на слушание сегодня во время обеда. Убедитесь, что вы изучили случаи в файлах.
Она повернулась на каблуках и зашагала в сторону длинного белого коридора.
Я сложила свои вещи подальше, настроила свою почту до того, как приступила к первому файлу из кучи картонных папок. Первые пять показались довольно простыми и не требующие пояснений. Я сделала несколько заметок, таким образом, проведя некоторое исследование перед тем, как я вернусь домой.
Последний файл был толще остальных. Язычок на папке гласил: Наташа Вентурини против Дрю Сеймура. Мне понадобилось время, запоминая каждую деталь этого файла.
Профессор Гольдштейн, или господин Гольдштейн, как Виктория сама звала его, всегда настаивал на необходимости подробного краткого анализа. Он был прикреплен к внутренней части файла, где любой желающий мог прочитать и узнать суть дела. Я бегло просмотрела заметку.
Г-жа Вентурини предъявляет иск г-ну Сеймуру в гражданском судебном процессе по несправедливой и обманчивой клевете на практике деловых отношений. Г-н Сеймур — ипотечный брокер в Allied Mortgage Associates. Г-жа Вентурини сократила бюджет г-на Сеймура, как ипотечному брокеру, для покупки кондоминиума на Бали. Г-жа Вентурини утверждает, что г-н Сеймур добавил дополнительные средства к ее заявке на кредит без ее ведома, так, якобы она готовилась приобрести большую собственность. Г-жа Вентурини потеряла свою работу в качестве финансового советника из-за действий г-на Сеймура и предъявляет иск за потерянный доход, тройные убытки и адвокатские гонорары.
Я взглянула на записку еще раз.
Правда? Тот, кто написал об этом деле? Профессионал?
Не было никаких предпосылок на Вентурини или Сеймуру, лишь простое незамысловатое объяснение дела. Разбитая при ужасном оправдании в резюме, я быстро набрала в Google-поисковике Дрю Сеймура. С помощью нескольких кликов я нашла его личную страницу Facebook-а. Я обыскала его и нашла стену со статусами, фотографиями, и местами, где он был отмечен. Я также нашла пару групповых снимков в этих местах, которые показали, что у него на руках побывало много красивых женщин. Я приняла к сведению все места и упомянутых людей, прежде чем обратиться снова к файлу.
В протоколе, взятом в Эсквайре PH, Наташа Вентурини свидетельствовала, что понятия не имела, как Сеймур добавил средства к ее заявлению. А Сеймур, с другой стороны, свидетельствовал о том, что Вентурини предоставила ему данную информацию. Теперь я должна была найти способ доказать его вину.
Около полудня, профессор Гольдштейн подошел к моему столу.
— Мисс Вулф, как у вас продвигаются дела?
Я улыбнулась своему профессору, который помогал мне в течение последних нескольких лет в юридической школе.
— Отлично, Профессор Гольдштейн. Я действительно взволнована, находясь здесь и помогая тем, чем могу.
— Хорошо. Нам нужен свежий взгляд, особенно на случай с Вентурини. Но, пожалуйста, зови меня Говард, когда мы здесь. Я сожалею, что вы должны следовать со мной на слушание в первый день.
Я схватила сумочку из ящика стола, заблокировав свой компьютер, присоединилась к Говарду.
— Я счастлива, быть частью дела. Не надо извиняться.
Мы направились вниз на улицу, где ждала машина. Поездка к Эсквайр РН была короткой, офисные здания находились всего в нескольких кварталах друг от друга.
Говард придержал двери лифта за мной, когда мы вошли в кабинет. Что говорило о перспективном адвокате. Почти все было белым — диваны, мебель, стены. Абстрактный декор включил различные оттенки синих, серых, и красных. Юридические офисы единомышленников были расположены вдоль стены, и каждый офис отделялся от пола до потолка стеклом. Там не было никаких перегородок, которые я ожидала увидеть. Приемная и зона ожидания были соединены вместе и на плоских экранах в противоположных стенах играли CNN и MSNBC.
— Добрый день. Он ждет нас, — сказал Говард красивой брюнетке секретарше.
— Да. Конференц-зал находится в конце этого коридора. Он будет с Вами в ближайшее время.
Мы с Говардом направились по длинному коридору, и в это время я почувствовала бабочек в животе. Это был первый реальный случай, с которым я буду работать. Мы вошли в массивный конференц-зал. Задняя стенка выходила в сторону Центрального парка и была стеклянной от пола до потолка, а Манхэттен находился тридцатью этажами ниже. Я заняла место рядом с Говардом, спиной к двери, поэтому, мы смотрели на горизонт.
— Говард, друг мой, я думал, мы договорились больше не встречаться.
Мои легкие не могли ухватить больше воздуха, в котором они нуждались. Я узнала этот голос. Хаас. Его бархатный голос — тот же, который преследует мои сны всю последнюю неделю — растекался по всей комнате. Мое тело замерло. Я закрыла глаза и молилась, чтобы Говард пропустил формальности.
— Давай, Хаас. Давай покончим с этим. Я пропустил партию в гольф, потому что ты настаивал на этом сегодня, — пошутил Говард.
О, отлично. Они же приятели.
Мои мысли вернулись к тому, как его губы чувствовались на моих ягодицах, и я опустила голову, надеясь, что меня не узнают.
Хаас вошел со свитой единомышленников, стенографисткой, и свидетелем защиты за своей спиной. Каждый из них занял место напротив нас, прежде чем мы начали. Держа голову низко похороненной в блокноте, я старалась не делать резких движений. Основным направлением его деятельности был Говард и свидетель, не я. Мои ладони вспотели, я вытерла их о свою юбку и глубоко успокаивающе вдохнула.
Слушание начиналось, и я заблудилась в своих заметках, с опущенной головой вниз, так чтобы Хаас не узнал меня, и никто другой не разговаривал со мной. Мое сердце продолжало биться в ускоренном темпе. Я не знаю,
