Измену не прощают - Инна Инфинити
— От иностранных конкурентов?
— Нет, от российских. От иностранных конкурентов у нас только ты.
Интересно. Могли бы должность директора департамента и мне предложить. Ну а что? Разве я не тяну? Французская компания, в которой я работала, входит в пятерку крупнейших в мире по добыче нефти. Да и технологии у французов куда лучше наших. Так что по опыту я превосхожу любого российского коллегу.
Почему-то этот директор мне уже не нравится. Ладно, посмотрим на него. В любом случае нанимал меня сам вице-президент, так что и отчёт мне держать перед ним.
Мы говорим о планах и задачах, выстраиваем их по приоритетности, а затем Константин Дмитриевич ведет меня на встречу с президентом компании. Тому особо не до меня. Безразлично листает мое резюме, кивает, мол, хорошо. Далее меня ждет долгое оформление в отделе кадров. Наконец, Архипов показывает мне мой кабинет и представляет моим сотрудникам. На меня смотрят десять лиц. С отпечатком интеллекта из них максимум пять. Остальные, видимо, чьи-то сыновья и дочки, пристроенные по связям. Ну что ж, и с этим придется разбираться.
— А с директором департамента меня познакомят? — спрашиваю Архипова после встречи с моим отделом.
— Да, он сегодня целый день на выездных встречах, но уже должен был вернуться. Пойдём.
Его кабинет находится на моем же седьмом этаже, только в другом крыле. Пока мы идём, чувствую, как по позвоночнику пробегает озноб. Сама удивляюсь этому. С чего бы?
У директора департамента просторная приемная, в которой сидит секретарь. Хотя нет, она не секретарь. И даже не секретарша.
Она секретутка.
— Добрый день, Константин Дмитриевич, — подпрыгивает от неожиданности при виде нас.
На пухлых губах секретутки ярко-красная помада. Глубокое декольте блузки подчеркивает пухлую грудь размера так третьего. У нее идеально выпрямленные чёрные волосы чуть ниже плеч, вздернутый нос и кукольно-большие глаза. Из-под стола виднеются длинные ноги в капроновых колготках и Лабутенах на длинных шпильках.
Во Франции ее бы на порог офиса не пустили в таком виде.
— Станислав у себя? — басит Архипов.
— Да, уже вернулся.
«Станислав».
Одно это имя разрядом тока прошибает. Как я отвыкла его слышать. Во Франции нет Станиславов, чему я была безмерно рада. Даже просто имя вгоняет мне кинжал в сердце.
Пять лет прошло, а до сих пор больно, как будто все это было вчера.
Никогда, никогда, никогда его не прощу.
Архипов стремительно пересекает приемную по направлению к кабинету. Я поспеваю за ним, смотря себе под ноги. Ни с того, ни с сего разыгрались нервы. Не стуча, вице-президент распахивает дверь и проходит. Я тоже делаю шаг внутрь.
— Станислав, приветствую.
— Добрый день, Константин Дмитриевич.
Услышав голос, резко торможу, будто приросла к одной точке. Поднимаю взгляд и… сердце пропускает удар. Быстро-быстро моргаю, надеясь, что в большом кресле сидит не тот человек, которого мечтаю никогда не встречать.
Но это он…
Тот, кто меня жестоко предал. Тот, кого я ненавижу. Тот, от кого я втайне родила дочь…
Не может быть… Голова кругом идет, дышать становится тяжело, будто весь воздух разом закончился.
— Полина, познакомься, — Архипов поворачивается ко мне. — Войцеховский Станислав Сергеевич, директор департамента и твой непосредственный начальник. Станислав, — теперь смотрит на него. — Это Полина Красникова, возглавит отдел стратегического планирования. К нам прямиком из Франции!
Я стою ни жива, ни мертва. Чувствую, как дрожат пальцы на руках. Паника охватила все тело. Это шутка? Как такое возможно?
— Ладно, мне уже пора уезжать на встречу. Знакомьтесь, — на этих словах Архипов разворачивается и покидает кабинет. С хлопком двери пространство заполняет звенящая тишина.
— Ну здравствуй, Полина, — произносит холодным, как лед, голосом и окидывает меня взглядом, не выражающим ни единой эмоции.
Глава 9. Я изменился
Кабинет стремительно сужается, стены давят на меня, ломая кости. Голос Стаса эхом звенит в ушах:
«Ну здравствуй, Полина».
Я не могу дышать. Каждый вдох — пытке подобен. В легкие словно стекловаты насыпали.
Не мигая, смотрю на него. Боже мой, это он! Стас! Отец моего ребенка. Человек, которого я любила больше, чем саму себя.
Он изменился. Стал не то взрослее, не то мужественнее. Солиднее. Да, пожалуй, это слово подходит лучше всего. Стал солиднее. Темно-синий пиджак отлично сидит на сильных плечах. Под ним белоснежная рубашка. Галстук слегка расслаблен. Гладко выбрит, на запястье часы. Не вижу отсюда марку, но выглядят очень дорогими.
На безымянном пальце правой руки кольца нет.
Да, изменился. Но в то же время это он, Стас. Человек, за которого я собиралась замуж, и человек, который меня предал, растоптал мою любовь своей гнусной изменой.
Он тоже рассматривает меня. Так же жадно, как я его. Я ощущаю его взгляд, словно прикосновения. Горячие, нетерпеливые. Вот сейчас он трогает мою шею, спускается вниз по грудной клетке, задевает ключицы, прикасается к груди, и в этот момент мое сердце делает сальто.
— Станислав Сергеевич, ваш кофе, — в кабинет стремительно врывается секретутка.
Ее появление заставляет Стаса отвлечься от меня, и я облегченно перевожу дыхание. Мое внимание тоже переключается на девушку. Теперь могу рассмотреть ее в полный рост. Не такая уж и высокая. Даже на шпильках ниже меня.
Эта секретутка — яркий пример того, как можно обмануть дресс-код. Вот вроде она в строгой блузке и деловой юбке-карандаш почти до колен. То есть, одета по дресс-коду. Вот только юбка мала на пару размеров и слишком обтягивает упругие ягодицы, а декольте блузки вроде бы и не очень глубокое, но отлично позволяет оценить пышную грудь. Ну а высота шпилек и цвет помады дресс-кодом не регулируются.
— Спасибо, Юля, — Стас тепло улыбается секретутке, когда она ставит перед ним кофе.
— Всегда пожалуйста, Станислав Сергеевич.
Секретутка разворачивается и семенит к выходу, постукивая острыми шпильками по паркету. Как только за ней закрывается дверь, я сразу нападаю:
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю с претензией.
— Очевидно, работаю, — парирует, делая глоток кофе. — Твоим начальником, — добавляет, вернув кружку на блюдце.
Его ответ вызывает у меня смех.
— Это я уже поняла. Какими судьбами?
— Я окончил институт нефти и газа, если помнишь.
— Помню. А еще помню, как ты говорил, что не променяешь свою спортивную «Феррари» на душный костюм и галстук. Что изменилось?
— Я изменился.
Осекаюсь. В
