Измену не прощают - Инна Инфинити
Отменяет ли это факт того, что Стас мне изменил? Увы, нет.
— Да или нет? — повторяю шепотом, чувствуя, как в горле образуется новый ком. — Скажи мне: да или нет?
Пожалуйста, Стас, скажи «нет». Я умоляю тебя, скажи «нет». И я поверю тебе, прощу тебя.
— Да, — выдыхает.
Сцена из аэропорта с его признанием в измене никогда не сотрется у меня из памяти. Как и то, что я увидела в отеле.
Стас изменил мне, и не имеет значения, кто и зачем прислал мне смс.
Мое эмоциональное состояние усугубляется, когда Вероника начинает спрашивать, где ее папа. Мы с мамой сочиняем сказку о том, что ее папа космонавт и улетел на Луну. Но дочке эта история не кажется достаточно убедительной. Она требует, чтобы папа поскорее вернулся или, как минимум, позвонил ей.
— На Луне, что, нет телефона? — требовательно топает ножкой.
— Нет… — растерянно отвечаю.
— Я хочу, чтобы мой папа ко мне приехал! Или взял меня на Луну с собой. Он что, не любит меня? Почему он улетел на Луну без меня?
Такие вопросы дочери разбивают мне сердце по новой. Я не знаю, что отвечать, как выкручиваться из ситуации. Все становится только хуже, когда Вероника идет в садик и оказывается, что там у всех детей есть папа, кроме нее. Дочка плачет, закатывает настоящие истерики и требует, чтобы ее папа немедленно к ней приехал.
Я реву вместе с Вероникой. Мама, глядя на все это, осуждающе качает головой.
— Зря ты скрыла от него беременность, — говорит мне как-то раз после очередного скандала Вероники.
Замечание матери бьет по самому больному месту.
— Он изменил мне! — зло рявкаю.
— Ну объясни это Веронике, — ухмыляется. — Может, эта отговорка зайдёт ей лучше, чем про космос.
Со всей силы хватаюсь за кухонную столешницу, рискуя поломать ногти.
— Вероника — только моя дочь, — цежу.
— Ну те же ее не от святого духа родила. Вполне себе от реального мужчины.
— Этот мужчина изменил мне. Так что он всего лишь донор спермы.
Мама вздыхает.
— Ну раз так, может, тебе пора заняться своей личной жизнью? Сколько можно работать? Глядишь — и папа для Вероники найдётся.
Это еще одно больное место. В личной жизни у меня не просто все тихо, она напрочь отсутствует. За три с лишним года в Париже я не сходила ни на одно свидание. Сначала я была беременной, потом Вероника была на груди, а потом я просто не хотела. Да и сейчас не хочу, но чем больше дочь требует папу, тем больше я задумываюсь о том, что мне нужно наладить личную жизнь и дать ребёнку если не отца, то хотя бы нормального отчима.
Я не придумываю ничего лучше, чем скачать на телефон Тиндер (мобильное приложение для знакомств. — примечание автора). Так я начинаю общаться с противоположным полом.
Общаюсь и понимаю, что мне вообще никто не нравится.
Они все не такие. У одного мне не нравится внешность, второй кажется слишком глупым, третий инфантильным, четвёртый грыз на свидании ногти, пятый некрасиво смеется, шестой заплатил в ресторане только за себя… Таким образом, дальше второго свидания ни с кем не заходит.
— Ты слишком придираешься, — выносит вердикт мама. — Вот этот Пьер очень даже ничего.
— Ему тридцать лет, и он живет с родителями.
— Ты тоже живешь с мамой.
Справедливое замечание.
— Ты помогаешь мне с ребенком! А если мужик в тридцать лет живет с родителями, то тут что-то не так.
— Тебе все не так.
И снова справедливое замечание. Да, мне все не так. Мне никто не нравится. Я никого не хочу. Мне хорошо одной. И я удаляю из телефона Тиндер.
Иногда бессонными ночами я вспоминаю Стаса. Вспоминаю с хорошей стороны. До измены я ведь была с ним счастлива. Стараясь не думать о предательстве, воссоздаю в памяти наши лучшие моменты: знакомство, первое свидание, его сюрпризы. Вспоминаю, как приводил к друзьям и представлял своей девушкой. Мне это так льстило. Вспоминаю, как целовал у всех на глазах. Я тогда смущалась, но была до ужаса довольна.
Еще вспоминаю, как предложение сделал. Это было обычное утро, я уже переехала к Стасу. Готовила завтрак на кухне, на мне была его футболка. Стас подошёл сзади, прижался ко мне, поцеловал в шею.
— Хочу, чтобы каждое утро было таким, — сказал.
— Каким? — кокетливо уточнила.
— Ты на моей кухне, в моей майке, готовишь нам завтрак.
Я опустила глаза к миске с тестом для блинов и заулыбалась как дурочка. И вдруг ровно над миской возникла красная бархатная коробочка.
— Что это? — растерянно уточнила.
— Открой.
В крови уже произошёл адреналиновый взрыв. Шумно вдохнув, я открыла коробочку и увидела золотое кольцо с большим бриллиантом.
— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил на ухо.
От шока я потеряла дар речи. Смотрела на кольцо и только чувствовала, как щиплет в глазах.
— М? Выйдешь?
— Конечно, — обрела способность говорить. — Конечно, выйду.
Развернулась к возлюбленному и утонула в самом сладком поцелуе.
— Тебя одну хочу, — прошептал мне в губы. — На всю жизнь тебя одну.
Это был один из самых счастливых дней в моей жизни. При каждом воспоминании боль переполняет. Все перечеркнула измена. Все поцелуи, подарки, признания в любви — все меркнет, гаснет, когда перед глазами встает картина из номера 316 отеля Санрайз. Хоть прошло больше трёх лет, а слезы продолжают течь, когда думаю о предательстве Стаса.
Как он мог? Ну как он мог?
И лишний раз убеждаюсь: правильно сделала, что не простила, правильно сделала, что не сказала про ребенка.
Я ничего не знаю о Стасе. Как живет, чем занимается. Есть ли девушка? Может, женился? Что с ним было после происшествия в аэропорту? Арестовали? В соцсетях еще тогда Стаса заблокировала и до сих пор не вытащила из чёрного списка, французский номер никому в России не сообщала. Даже своей лучшей подруге Даше. С ней пришлось прекратить общение, потому что она замужем за лучшим другом Стаса, а я не хочу, чтобы бывший жених хоть что-нибудь обо мне знал. Особенно про ребенка.
Проходят еще два года. В моей жизни почти ничего не меняется. Я все так же много работаю и воспитываю дочь. В личной жизни так же тишина.
