Бывший моей соперницы - Яна Лари
— Меньше пафоса, Ремизов. Раз воспользовался моим состоянием, так хоть имей благородство этим не кичиться. Было бы что вспомнить, — врёт на голубом глазу, коза.
— Где ты тут благородных увидела? — еле сдерживаю себя, чтобы не освежить слегка хвалёную девичью память прямо в этом гадюшнике. Смешно. Утренний заход она тоже спишет на градусы?! — Дают — бери, поздно гнуть пальцы. Считай, это компенсация за порванные трусы.
Грубо, но дать заднюю — значит потакать её домыслам. А я как умею, так радую и извиняться не вижу смысла, потому что это всё равно ничего не изменит.
— Как-нибудь проживу с голым задом! — заводится тут же.
Ну ещё бы, девка-то с гонором.
— Тратишь моё время, — рычу тихо, но так, чтоб сомнений не осталось — будет либо по моему, либо по плохому.
— И правда. Что-то мы заболтались. — Расширенные от волнения глаза беспокойно бегают по помещению в очевидной попытке избежать моего взгляда.
Правда, направление Надя выбирает странное — ныряет в узкий проход ближайшей кабинки. Иду за ней, раз уж дверь нараспашку.
Красивая. При ярком освещении просто невероятная. Длинная грива пшеничных волос так и манит зарыться в неё лицом. Короткие шорты открывают бесконечность длинных ног в лёгких кроссовках, и я на полном серьёзе подумываю не проверить ли наличие белья под плотной футболкой, наплевав на то, где мы находимся и есть ли бывшим до нас хоть какое-то дело. Последнее даже подстёгивает.
Клиника, базара нет. Видимо, меня ещё долго будет колбасить от мысли, что мою Ирку трахает другой…
Но Надя вдруг меняет ход моих мыслей… смывая деньги в унитаз!
— Надеюсь, не на последние шиканул, — подмигивает, и вот мы уже вдвоём созерцаем водную воронку, отправляющую часть приза с последнего боя в канализацию.
Не на последние. Но только я и моя выдержка знаем, чего мне стоит сохранять спокойствие. Стою, обтекаю, как будто она туда меня макнула. По уши.
Называется, хотел как лучше…
Я прихожу в себя быстро, игнорирую улыбку на обманчиво кротком лице, и резко дёргаю мерзавку на себя.
— Ну и кому ты сделала хуже? — усмехаюсь, крепко сжимая худые плечи. — Хотела произвести впечатление? Я оценил. Только заигрывать со мной не надо, тем более так глупо. От тебя мне нужно совсем другое… Ты мне поможешь вернуть Иру.
Надька возмущённо вырывается, снова царапает мои запястья, но тщетно.
— Можешь не продолжать. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, — огрызается хрипло.
— Хреново. Потому что это и в твоих интересах тоже. — Ныряю взглядом в её серо-зелёные глаза. Встрёпанная, злая, взбудораженная. Хороша мерзавка, хоть и не моя. И хорошо, что не моя. Истеричка.
— О себе я сама позабочусь. Отстань.
— А как же выражение: враг моего врага мой друг — рычу, опять теряя тормоза рядом с ней. — Твой Солнцев просто болван! Бросить такую девушку… Теперь я собираюсь отнять у него ту, что он предпочёл тебе. Налицо обоюдная выгода.
— Сделки не будет, здесь каждый сам за себя, — Надя презрительно дёргает острым плечом. Договориться оказалось сложнее, чем я думал. И это до сих пор, выглядит так, будто мы пытаемся свести личные счёты.
— Я тоже был бы рад кому-то посговорчивее. Но довольствуюсь тем, что есть.
— Вот и продолжай в том же духе. Главное, ко мне больше не лезь. Когда Тим бросит Иру, можешь просто подбирать за ним и дальше… — голос Нади вздрагивает, становится тише, с этими знакомыми обиженными интонациями, от которых ещё вчера срывало напрочь крышу. Попробуй разбери, то ли ей, чертовке, ремня охота всыпать, то ли раскатать сперва её обидчиков.
Надулась. Оно и понятно, с такими-то данными привыкла, что мужики перед ней штабелями падают. А тут конкуренция. Бунтует самолюбие, само собой. Принятие дело времени, но без прогнозов ясно, что намучиться с ней придётся, ох намучиться…
— Ты как будто нарочно нарываешься. — Сжимаю пальцами впалые девичьи щёки и придирчиво рассматриваю оттопыренные губы.
Пухлые, но в меру. Такие… в самый раз, короче. Рабочие.
— Фто?! — мычит ошарашенно, не оставляя попыток вывернуться.
Красава, Ремизов. Последнее — вслух сказал.
— Сговорчивее надо быть, говорю... — Стреляю раздражённым взглядом из-под ресниц. — Пока мы тут укрощение строптивой разыгрываем, свадьба всё ближе. День тебе даю на побеситься, что есть на свете кто-то и румяней, и милее. Вечером в гости заеду. Сильно не загоняйся, ужин с меня. Обсудим наши действия. Что ты там бормочешь опять? Повтори, не расслышал.
— Пофол ф опу!
— Дурная ты, Надя. И рот у тебя поганый, — со вздохом склоняю голову ниже.
И вот, по сути, трепетные лани вообще не мой формат. Но ярость так вольготно ложится на эту податливость, что хрен удержишься…
Пока она зло и беспомощно на меня дышит, я прижимаю Фиалку к стене и впиваюсь в губы. Но… впервые со знакомства мягко, почти ласково. Сладкий привкус ягод, что-то родом из детства, дурманом бьёт в голову. Короткое замыкание гонит разряды дрожи по пальцам. Веду ими по контуру нижней челюсти к волосам…
Веду с обманчивой нежностью, потому что дальше рефлекс — схватить, стянуть, зажать в кулак на затылке. Дальше — живу инстинктами, погружаюсь в похоть. Оглушительный грохот сердца отзывается во всём теле. Это так… как будто у меня на неё триггер срабатывает! Меня опять швыряет в то эмоциональное состояние, где можно ни о чём не думать и не чувствовать себя лишним.
Оно-то кайфово, но уже реально клиникой попахивает. Это как под градусом — море по колено, а на деле стоишь всё в том же тазике. И хорошо только там, в искусственном угаре, который скоро пройдёт, а ты останешься недоумевать, какого чёрта чудишь.
Секунда на осознание, и мы отстраняемся, но лишь для того, чтоб снова врезаться друг в друга с такой мощной внутренней тягой, что меня ещё какое-то время продолжает нести вперёд.
Плоть слаба. Или как там правильно говорится?
— Общаться, когда у тебя занят рот намного приятней, — выдыхаю отрывисто, счастливый, что обстановка не располагает к продолжению, иначе вчерашней ночью мы не ограничимся.
— Уверен? — уточняет хрипло, потом сжимает зубы на
