Бывший моей соперницы - Яна Лари
Вот сейчас даже мне становится обидно за нашу столовую. Полгорода, значит, играло здесь свадьбы и довольны, а этот пижон столичный носом крутит, как будто в хлев попал.
— Зря ты так, — отзывается Ира с мягким укором. — Ни одна мать ребёнку несвежий кусок не подсунет. Надя, а ты почему ничего не ешь?
Забывшись, я откидываюсь на спинку стула. Тяжёлая мужская ладонь моментально ложится мне на плечо и отстраниться уже не даёт. Я… решаю не настаивать, заметив, как на мгновение дольше чем нужно, Полторашка задерживает взгляд на руке своего бывшего. А Тим украдкой пасёт её реакции.
Не уверен в ней? В себе?
Как интересно…
— Чего ты к ней пристала, Ир? Видишь, человеку надо здоровье подправить… — Марк щёлкает в воздухе пальцами, привлекая внимание тётки на раздаче. — Налейте, пожалуйста, стакан рассола для дамы.
— Манеры лучше подправь, — шиплю, сбрасывая с плеча его кисть.
Замашками своими буквально вымораживает. Ладно вчера дала слабину, не сообразила спьяну, с кем связываюсь. Сегодня-то я в адеквате.
— Господи, Ремизов! Когда ты уже научишься ухаживать за девушками? — пытается смягчить неловкость Ирина. — Ещё бы за косичку её дёрнул, ей-богу.
Продолжая смотреть на неё исподлобья, Марк демонстративно натягивает прядь моих волос между пальцами.
Я с раздражением мотаю головой.
— Брось, девочкам нравятся плохие парни. Тебе ли не знать. Помнишь, как мы в прошлом августе голышом плескались в море?
Солнцев закашливается, подавшись котлетой.
— Ну ты не забывай, что девочки взрослеют быстро, — бормочет нервно. — А женщины ценят совершенно другое.
Вау. Настоящий супергерой. Не припомню, чтобы Тиму приходилось за меня заступаться. Может потому что я не лезла, куда не просят и никогда сознательно не нарывалась?
— Ага, ценят… Покорных телят, — кусаю, вдруг осознав, что, по мнению Солнцева, я, кажется, ещё не доросла до статуса боевой подруги. Так, манекен для оттачивания навыков совместной жизни. По больному ударил, зараза.
Ира снисходительно усмехается, кружа пальцем вокруг родинки на его шее, будто стирая с кожи следы моих давних поцелуев...
— Перед прекрасной дамой не стыдно преклонить колено. Да, милая?
Они дружно улыбаются этой приторной лести. В очередной раз обмениваются горящими взглядами. Ирина пробегается пальцами по его гладкой щеке. Она словно использует любую возможность, чтобы прикоснуться к Тиму. И он ей позволяет. Кивает болванчиком на каждое слово!
Перехватываю хмурый взгляд Марка. Не думала, что это возможно, но сейчас я с ним солидарна. Они выглядят так, как будто периодически выпадают из реальности. И моё сердце тоже падает, когда Тим прикрывает глаза, блаженно откусывая от дольки огурца с её рук.
Вспоминаю, как мы обычно наспех перекусывали, параллельно обсуждая зачёты и сессии. А вот так просто кормить друг друга как-то даже в голову не приходило.
То, чего у меня нет — последняя вещь, которую я могу потерять. Но… всё во мне отрицает, что Солнцев её любит! Увлечён — может быть. Секс раз в полгода для молодого мужчины не норма. Это всё издержки воздержания. Рано или поздно он прозреет. И, чёрт возьми, будет локти кусать! Только поздно.
Представляю, как Тим будет рвать на себе волосы. Уже этого достаточно, чтобы почувствовать, как тело сковывает холодная решимость. Не потому, что на нём свет клином сошёлся, нет. Просто нельзя клясться человеку в любви и потом безнаказанно изображать амнезию. Мне слишком больно, наблюдать за чужим счастьем, и слишком больно вообще ничего не делать, позволить так просто через себя перешагнуть. Пусть даже не мечтает — я всё припомню.
— Отойду на минутку, — бросаю, поднимаясь из-за стола.
— Дай знать, если тебе что-нибудь понадобиться, — мгновенно реагирует Ира. — Если нужно, Тим сгоняет в аптеку за аспирином. Может, мне лучше пойти с тобой?
Мать Тереза, чтоб её.
Я раскрываю рот, чтобы заверить, что чувствую себя отлично, но потом просто отрицательно мотаю головой и направляюсь в дамскую комнату.
Едва оказавшись в одиночестве, чувствую, как начинает давить в висках. От эмоций мутит.
Открываю кран, плескаю себе в лицо холодной водой. Взгляд в зеркало подтверждает, что и ненакрашенной я ничем не уступаю этой пигалице. А ещё щёки щиплют там, где щетина Марка тёрлась о мою кожу, напоминая о том, что на свете есть и другие мужчины. Конечно, он не воспылал ко мне любовью. Но кому оно вообще надо? Я на эти грабли больше ни ногой.
Я только подставляю под сушилку для рук свои подрагивающие ладони, как дверь с грохотом открывается.
Как же сильно мне хочется, чтобы это был Солнцев! Пусть он бы пришёл лишь узнать о моём самочувствии.
Но внутрь заходит Марк, тоже явно весь на взводе.
— Ты ошибся дверью. — Указываю на выход. — Проваливай.
— Остынь. Сперва договоримся.
Он подходит сзади вплотную, нервно поправляет свою тёмную шевелюру, заглядывая в зеркало.
— А, ну тогда другое дело. По рукам! — Лихорадочно собираю купюры, рассыпавшиеся по всей сумке. В кошелёк я их принципиально убирать не стала, хотя даже на вид там сумма такая, каких в моём распоряжении сроду не водилось. — Держи. А я продолжу делать вид, что меня от тебя не воротит.
Марк разворачивает меня с бесцеремонной резкостью.
Мы врезаемся друг в друга дикими взглядами.
— А что так? Мало отвалил?
С ненавистью бью в крепкую грудь кулаком с зажатыми в нём деньгами.
— Не считала. Но тут всё до копейки. Проверь и пошёл вон отсюда.
— Убрала нахер обратно. — Демонстративно засовывает руки в карманы. — Это твоё.
— Забирай или… — задыхаюсь, не зная, что придумать. Мне сейчас для успокоения просто необходимо поставить эту зарвавшуюся сволочь на место.
— Или что? Чем ты можешь удивить меня, девочка… Наутро?
В голове будто петарда взрывается — ярко и оглушительно.
Удивить? Да запросто!
* * *
Марк
Я смотрю на порозовевшее, слегка перекошенное злобой лицо. Моё ночное приключение. Фиалка психованная.
Тонкие ноздри агрессивно раздуваются, глаза метают гром и молнии. А ведь пару часов назад была как шёлковая — послушная, нежная девочка. Этот контраст умиляет. Понять бы ещё почему я вообще за ней потащился? На трезвую голову, когда за стеной решается будущее моей Ирки. Загадка.
Солнцев падла. Знает толк в женщинах, обе своенравные, с придурью как на подбор. Вот и окучивал бы дальше свою Надю, на черта к моей-то
